Паутина натягивается - Валерия Веденеева

Паутина натягивается (Рейн 5)

Глава 1

Моя защита выдержала одну секунду. Как раз столько времени, сколько мне понадобилось, чтобы зачерпнуть собственной магии из внешнего водоворота. В этот раз я взял то, что приходило без усилий — стихию Воды.

Она убивает Огонь, не так ли?

Вот огненное инферно оказалось поглощено водными стенами… И я впервые увидел, что огонь внутри воды тоже может гореть. Гореть, ярясь и плюясь искрами, превращая воду в пар, сам отказываясь затухать. Хорошо, хотя бы, что он не разгорался еще ярче.

Десять камней, так, господин Райхан Сирота? А может быть, одиннадцать или двенадцать, как у меня? Или даже больше? Никто ведь не считал точно, когда он, во время дикой инициации, уничтожил вокруг себя все живое, превратив поля и леса в пустыню. А еще, в отличие от меня, Райхан Академию закончил и много лет практиковал магию, будь то на войне или в мирное время…

Даже странно, что он использовал против меня всего лишь чистый Огонь, а не какое-нибудь заковыристое заклинание, которое я бы понятия не имел как остановить.

…С другой стороны, возможно, и не странно. Возможно, императорскому советнику просто нравилось сжигать людей живьем…

Все эти мысли промелькнули за долю мгновения, а потом стало не до них, потому что советнику явно надоело противостояние стихий, вроде бы застывшее на одном месте, он влил больше силы, и вся моя вода — вообще вся, включая ту, которую я еще только вытягивал — превратилась в горячий пар.

Меня этот пар отчего-то не обжег — наверное оттого, что был частично создан из моей собственной магии — но за его белой пеленой я услышал крики. Призраки пострадать не могли, так что кричали явно третьекурсники…

А сейчас советник ударит снова…

«Я помогу», — шепнул у меня в голове знакомый голос, который я не слышал уже больше недели. Но что «душа города» делала здесь, больше чем в ста милях от столицы?

«Помоги», — согласился я, решив, что все вопросы ей смогу задать позднее, когда советник уже не будет пытаться меня убить.

Сперва стихли крики. Потом исчез огонь. И в последнюю очередь развеялись клубы белого пара, до того скрывавшие от меня происходящее.

Студенты, потерявшие сознание, лежали на земле — по крайней мере, я надеялся, что они были без сознания, а не мертвы. А призраки наблюдали за происходящим с откровенным изумлением, включая того парня, который вызвал «демона».

Господин же императорский советник выглядел мрачнее тучи, и вовсе не потому, что лиса звенящим от негодования голосом отчитывала его сейчас за нападение на ее «гостей». Настоящая причина заключалась в полупрозрачных золотых браслетах, медленно вращавшихся вокруг запястьев советника, и я был практически уверен, что создала их вовсе не лисья магия.

«Да, это я сделала», — самодовольно промурчал у меня в голове голос «души».

Едва белый пар рассеялся, советник перенес внимание с лисы на меня.

— Убери это! — потребовал он, подняв руки, и я заметил, что браслеты соединены друг с другом еще более тонкой и прозрачной золотой нитью и вместе выглядят как эдакие роскошные магические наручники. Какие еще наручники носить императорскому советнику, как не из чистого золота?

Я удержался от того, чтобы высказать последнюю мысль вслух, но едва-едва.

С другой стороны, а стоило ли удерживаться? Можно и позлить врага перед тем, как его убить.

Когда еще мне представится такая отличная возможность навсегда избавиться от Райхана Сироты? И Амана, и остальные аль-Ифрит скажут мне только большое спасибо, если советник перестанет им досаждать.

Единственным, кто мог пожалеть о смерти советника, был император, и меня, честно сказать, его чувства ни капли не волновали. Конечно, узнай он, что его правую руку убил именно я, мне несдобровать, но кто ему об этом сообщит?

Я бросил быстрый взгляд на третьекурсников, которые все еще лежали на земле и непонятно было, дышали или нет. Если выживут, то поймут, как именно советник погиб. Но в этом мире существовали замечательные клятвы, и я был уверен, что смогу заставить их поклясться молчать.

Да, пожалуй, мне ничто сейчас не мешало убить советника. И угрызений совести я тоже не испытывал — он напал первым, без предупреждения, и не поставь я на всякий случай заранее защиту, уже был бы мертв, поджарен, в черной хрустящей корочке…

Наши взгляды встретились, и по моему лицу советник понял, что именно я решил сделать. Райхан Сирота не испугался — стоило отдать ему должное, трусом он не был. В его глазах вспыхнула лишь ненависть, ярая, огненная, а за ней будто пряталось что-то еще, какое-то мучительное решение, принимать которое ему очень не хотелось, но он был вынужден…

Дожидаться, пока он это решение примет, я не стал. Потянулся во внешний водоворот за магией…

«Нет!» — голос «души города» в моей голове моментально утратил всякий намек на игривость и самодовольство. — «Нет, ты его не убьешь».

Сказано это было категорично.

Мои невидимые конечности, которыми я уже зачерпнул силу, замерли.

«Почему нет?»

Ответом оказалась волна эмоций, похожая на ту, которую вызвал у «души» вид гиганта на троне из черепов в пещере демонопоклонников. Но если там был поток гнева-ненависти-отвращения, заставивший меня задохнуться, был протест против чего-то, искажающего мир, то сейчас все выглядело наоборот.

«Нужный, полезный, правильный!» — шли эмоции «души», и в центре их всех я видел образ Райхана Сироты, только тут он казался куда более приятным, чем в реальности. Более того, его облик будто сиял изнутри, чего в реальности и вовсе не наблюдалось.

«Если он тебе так дорог, почему ты его остановила и не дала ему меня убить?» — проворчал я мысленно, и тут же получил вторую волну эмоций, практически такую же, как первая, только в этот раз в ее центре был я сам. И тоже «нужный, полезный, правильный!»

Вот ведь…

«Объясни хотя бы, в чем его полезность?» — желание избавиться от советника меня не покинуло, но я прекрасно понимал, насколько «душа» могущественна. Раз она вот так легко сковала силы одного из самых сильных магов Империи, то сможет поступить так же и со мной. Так что, если мне придется врага пощадить, хотелось бы узнать причину.

Последовало мгновение тишины, будто «душа» задумалась, а потом на меня хлынул новый поток образов и эмоций.

В их центре