Мой друг – домовой - Гектор Шульц
Не найдя нужное, Петька подсел ко мне и несильно ударил ладонью по щеке.
– Где шкатулка? – шумно вздохнув, спросил он.
– Понятия не имею, о какой шкатулке речь? – зло обронил я. Петьку это не смутило и он, улыбнувшись, с размаху ударил меня рукояткой пистолета по голове. Перед глазами вспыхнули черные пятна, но сознание я не потерял. Петька, не обращая внимания на шипящего Нафаню, влепил мне пощечину и повторил вопрос:
– Отдай шкатулку и я уйду. Чего ерепенишься? Молодой еще, чтоб геройствовать.
– Нет тут шкатулки… – стиснув зубы, произнес я. Петька кивнул и снова ударил. Только теперь по скуле и куда сильнее. Сплюнув кровью на грудь, я усмехнулся. – Зачем тебе шкатулка?
Петька вновь бросил горсть соли домовому и вернулся на табурет.
– Я в курсе, что ты ходил в архив. Чахлый дед меня даже слушать не стал, выгнал, как пса помойного.
– Меткое сравнение, – ехидно буркнул я. За что получил очередной удар. На сей раз в живот. Петька дождался, когда я откашляюсь, и хлопнул по щеке. – Чего тебе эта шкатулка далась? И вообще, откуда ты знаешь, что домового можно солью отвлечь?
– Я много знаю. Думаешь, раз жил с ним, так ничего не понимаю? Тоже, как и ты, в библиотеку ходил, – усмехнулся Петька, закуривая Беломор. – Чего рот раскрыл? Я давно за тобой наблюдаю.
– Откуда ты узнал про шкатулку? Смотритель архива говорил, что у тебя был какой-то листок с вензелем.
– Этот? – в его руках был зажат маленький листок, пожелтевший от времени. «Мануфактура Игнатьевых».
– Откуда у тебя это? – удивился я. Неужели Петька какой-то дальний потомок Нафани. Ну, нет, полный бред.
– Дед передал отцу. А отец дал его мне, – закашлялся Петька, подавившись дымом. – В этой квартирке родня моя жила. А потом за долги квартирку-то и забрали. Фраера клятые.
– Нафаня говорил, что твоя фамилия Тарасов, – домовенок в уголке поднял голову, прислушиваясь к разговору. Собирая соль, Нафаня не отказывал себе в удовольствии чехвостить Петьку на чем свет стоит. – При чем тут записка эта и шкатулка?
– Конечно, я ему так сказал. Кто знал, что я домового встречу, – рассмеялся Петька. – Тем более его! На кой мне ляд настоящую фамилию-то ему говорить? Жупанько моя фамилия. Тарас Жупанько, мой дед.
– Так это твой дед убил Нафаню и его родителей? – я не договорил, потому что из угла, где сидел домовенок, раздался тяжкий вой. Крик Нафани был наполнен таким отчаянием и болью, что у меня защемило сердце.
– Ты… – слова давались домовому с большим трудом, но он все-таки собрался с силами. – Ты не выйдешь отсюда живым.
– Ха! Чего ты мне сделаешь? Пока я тебе буду кидать соль, ты будешь ее собирать. Надо тебе было задушить меня, когда была возможность, – оскалился Петька. Меня передернуло от отвращения. – Так что я еще повеселюсь… Хех! Папашка-то его слезно молил не трогать малого. Обещал много золота, сказал, что оно у него дома спрятано в какой-то шкатулке. Но дед горячий был, вот и не пощадил. Долго мы искали шкатулку. Да так и не нашли. Ну, долго кривляться будешь? Где шкатулка?
– Могу показать, – буркнул я, пытаясь сдержать тошноту. Голова гудела от ударов, а лоб покрылся холодной испариной. – Один ты ее не найдешь. Как бы хорошо не искал.
– Без фокусов, фраер, – предупредил Петька, наводя на меня пистолет, а свободной рукой развязывая веревку. – Одно лишнее движение и у тебя в жбане будет дыра.
– Я на ногах-то еле стою, – не удержавшись, съязвил я, потирая затекшие руки. Бандит хмыкнул и ткнул меня стволом в спину, приказывая идти. Я послушно пошел в ванную, где мы и нашли ту шкатулку. Правда золото из шкатулки теперь лежало в банке на моем персональном счету, но бандиту об этом говорить я не стал. Лишь ободряюще улыбнулся Нафане и вышел в коридор.
В ванной комнате я сел на корточки, сказав недоверчивому Петьке, что шкатулка спрятана в стене под раковиной. Петька следил за каждым моим движением, а револьвер в его руке нервно подрагивал. Пока Нафаня не уронил что-то в гостиной, заставив Петьку отвлечься. Этих мгновений мне хватило. Резко поднявшись с колен, первым ударом я выбил пистолет из руки бандита, а вторым хлестнул по подбородку. Глаза мерзавца закатились, и он мешком упал на пол. Быстро связав его, я бросился на помощь Нафане.
Когда вся соль была собрана в аккуратную кучку, домовенок всхлипнул и прижался ко мне. Я погладил Нафаню по голове и вздохнул.
– Чего теперь делать будем? – спросил домовой, шумно сморкаясь в майку. Сколько я его не ругал, но своей привычке Нафаня не изменял, иногда, правда, заменяя майку на батистовый платок.
– В полицию сдадим, – пожав плечами, ответил я. – За вооруженное нападение его надолго закроют. Плюс мы расскажем, кто он такой.
– Да, – тихо ответил Нафаня. – В тюрьме аспиду энтому самое место. А что ты с ним сделал, барин?
– Звезды отправил считать, – усмехнувшись, ответил я. Нафаня вздохнул и снова прижался ко мне.
Спустя два часа мы с домовым стояли на балконе и смотрели, как Петьку запихивают в патрульную машину. Ну а проводив их, вернулись на кухню. Дух дымил свой Беломор один за другим, а я задумчиво цедил холодное пиво.
– Это… спасибо, Андреюшко, – неожиданно буркнул домовенок.
– За что? – удивился я. – За то, что балбеса этого в нокаут отправил?
Нафаня кивнул, вытирая ладошками глаза. Он все еще дрожал. Да, понервничали мы с ним сегодня знатно.
– Дурная кровь у него. Вот и вырвалась на волю. Зато мы хоть немного за твою семью отомстили.
– Прав ты, Андреюшко. Ох, прав. Если бы не соль, я бы разорвал его на кусочки. Ты же знаешь, – грустно заметил домовой, опрокидывая стопку виски.
– Нет. Ты добрый, Нафань. Хоть и пытаешься казаться злюкой, – улыбнулся я, почесав Нафаню за ухом. – Об таких уродов руки не пачкают.
– Зато ты попачкал. Понравилось? – ехидно спросил домовенок.
– Ага. Знаешь, он это заслужил, – угрюмо ответил я. – Ты – мой друг. А друга я в обиду никому не дам.
– Да, хозяюшко. Пойдем уже спать. А то у Нафани бедного мигрень начинается, – покачал головой Нафаня и, зевнув, рассмеялся.
– У тебя начнется мигрень, как же. Иди спать. Доброй ночи.
– Доброй ночи, барин, – снова зевнул домовенок и отправился к своему креслу.
Нафаня мирно похрапывал в своем креслице, а я, сидя
