Мой друг – домовой - Гектор Шульц
– Я предупреждал. Но ты же сильный домовой, – рассмеялся я, увернувшись от пачки, полетевшей мне в голову. – На вот, попробуй.
Я протянул ему немного лапши с курицей. Дух недоверчиво смерил меня тяжелым взглядом, понюхал подношение и погрозил кулаком.
– Смотри у меня. Ишь… – однако и эту фразу он не договорил, расплывшись в довольной улыбке. – Энто вкуснее тех холодных шариков с рисом, барин. Дай еще, а?
Но своим цыпленком я не собирался делиться ни с кем. Закусив нижнюю губу, домовенок проворчал очередное ругательство и вернулся к своим роллам. Наплевав на традиции, он уминал их с помощью вилки и обильно полив майонезом.
– Дурилка. Майонез-то зачем? – спросил я, глядя, как Нафаня пихает за щеку третий ролл.
– Это придает мягкий сливочный вкус любому блюду, Андреюшко! – ответствовал Нафаня. – А тебе я не дам. Цыпленка вон пожадничал другу…
– Да я и не претендую. Кушай, родной, кушай, – успокоил я Нафаню, зная, что через полчаса, злой дух будет вызывать древнего демона Кукузлу в туалете.
Так и вышло.
– Аспиды. Жопа ты, барин. Рисом вас всех закидать. Ууууу! – выл домовой, барабаня ладошкой по двери. Я же, спокойно собравшись, отправился на работу с хорошим настроением и полным животом…
Ну а вечером, придя с работы, я увидел, что домовенок, тяжко вздыхая и стеная, лежит в своем кресле.
– Сильно плохо? – поинтересовался я, присаживаясь на корточки. Нафаня поморщился и кивнул. – Не нужно было мешать роллы с майонезом. Повар третьей категории, блин. Забыл, что майонез просрочен и его выкинуть надо было давно?
– Каюсь, барин. Ой, каюсь. Ну, дурной, – уткнулся мне в руку Нафаня. – Принеси водички Нафанюшке. Облегчи муки сиротинке…
Вздохнув, я покачал головой и отправился на кухню, а когда вернулся со стаканом ледяной воды, домовой обрадовал меня новым запросом:
– Барин, а что такое «Моцарелла под салавией»? – спросил он, болтая ногами и потягивая воду. Да уж, учиться на собственных ошибках домовой точно не собирался.
Глава девятнадцатая. Петька.
Однажды поздним вечером мы с домовенком, как обычно, играли в «Жажду Скорости». Дух бузил, ругался и кидался в меня джойстиком, если его машина приходила последней. Проигрывать Нафаня не любил.
Соперничество со мной стало его маленькой манией. В итоге я придумал, как извлечь из этого пользу. К примеру, я убирал квартиру и после уборки цокал языком, мол, как же я чисто прибрался, аж любо-дорого смотреть. Нафаня тут же подвергал циничной критике мою уборку и с пеной у рта доказывал, что уж он обязательно приберется еще чище. Потом я целую неделю наслаждался идеальной чистотой моей квартиры, пока духу не наскучивало это занятие, и он вновь не начинал лентяйничать. Стоило мне что-то сделать и сказать, что я просто умница, домовенок мгновенно кидался это оспаривать и подкреплять не словом, а делом. Так и в этот раз.
– Ну, кто так водит, Андреюшко! – взвился Нафаня, когда я очередной раз финишировал первым. – Ты энтот, как его, читераст.
– Не читераст, а читер, – поправил я. – И я не читер. Победа демонстрирует в полной мере мое мастерство. Тебе до меня, как до Некрасовки пешком.
– И до Ростова ползком, – буркнул домовой. – У меня лапки короткие. Не могу я до кнопок дотянуться в азарте гоночном.
– Отмазки, – лениво зевнул я. – Знаешь, что мешает плохому танцору?
Дух побагровел и собрался выдать очередную грубость, но раздалась трель дверного звонка.
– Кому это там не спится? – удивился я. Друзья обычно предупреждали и уточняли, свободен ли я сегодня. – Может соседи услышали ругань?
– А может это за тобой ГАИ пришла? – ехидно спросил домовенок. – Увидели в свои камеры, как ты Нафанюшку бедного обманываешь и пришли жезлом огулять по спине непутевого барина.
– Договоришься, бабай! – буркнул я, вставая с дивана. Звонок повторился. – Иду, иду…
В дверь уже не звонили, а натурально долбили. Нахмурившись, я открыл дверь, готовясь встретить незваного гостя отборной руганью, однако захлопнул рот, увидев, кто стоял за порогом.
На площадке стоял мужик, лет шестидесяти на вид, выше меня на две головы. Я не маленький, а тут настоящий великан. Только какой-то карикатурный. Большая голова сидела на тонкой шее. Тело было настолько непропорциональным, что гость казался изрядно помятым. Рыжая спутанная бородка, бегающие рыбьи глазки и тонкие, кривящиеся в мерзкой ухмылке, губы. Одет он был в поношенный свитер и старые вытянутые брюки.
– Чем могу помочь? – спросил я, рассматривая незваного гостя. Тот откашлялся, дыхнув в лицо перегаром.
– Я, это. Тут, значит…
– А конкретнее? Поздновато для загадок.
– У меня тут дело к тебе, значит, – пробормотал мужик, вытягивая шею и смотря за мое плечо.
– Так, ты либо говоришь, что тебе нужно, либо я тебя спускаю с лестницы, – злобно рявкнул я. Однако мужик внезапно изменился в лице и попятился от двери. К моей ноге подошел Нафаня и, разинув рот, уставился на гостя.
– Нафанаил, дружок, – ласково запричитал мужик и попробовал было подойти, но я вытянул вперед руку.
– Петька! – пискнул домовенок. – Ты какого биса тут забыл? А?
Чуть позже я сидел на кухне и недоверчиво рассматривал незваного гостя. Нафаня забрался мне на колени и скорчил жуткую морду. Незнакомцем оказался Петька. Бывший хозяин квартиры, в которой сейчас жил я. Собственной персоной.
Он с интересом рассматривал кухню и даже потянулся рукой к холодильнику, но вздрогнул и поморщился, когда Нафаня злобно заворчал.
– И чего ты приперся? – ехидно бросил Нафаня. – Квартира не твоя теперь. Барин тут живет со мной.
– Хех, барин, – усмехнулся Петька, поглаживая спутанную бороду. – Дело у меня к тебе. Точнее к вам двоим, тогда уж.
– Выкладывай, что за дело? – буркнул я. Петька мне не нравился. Нафаня тоже радости не выказывал.
– Шкатулка одна меня интересует, – цокнув языком, ответил Петька. – С вензелем. Я ее тут спрятал в квартире, а забрать забыл…
– Шкатулку захотел, аспид?! – зарычал Нафаня, увеличиваясь в размерах. – Я тебе дам, шкатулку!
Фыркнув, домовенок кинулся на бывшего хозяина, но Петька был не лыком шит. Мужик выхватил из кармана штанов горсть соли и швырнул ее в сторону. Домовенок тут же заворчал как недовольный кот, и бросился в угол. Затем, став на колени, он принялся собирать рассыпанную соль по одной крупинке себе в ладошку. Мотнув головой, я поднялся из-за стола и замер, когда Петька вытащил из другого кармана старый револьвер.
– А ну сидеть, баран! – прошипел он, обнажая гнилые пеньки – все, что осталось от зубов. – Шутки кончились.
Привязав меня веревкой к стулу, Петька принялся без стеснения ходить по квартире и рыться
