Измена. Яд твоей "любви" - Дора Шабанн
Становится так хорошо, так спокойно, что мне кажется, будто я в эту же минуту ощущаю за спиной его.
Надёжного. Сильного. Самого-самого.
И вот уже пальчики на босых ногах чувствуют прохладу воды, волосы треплет ветерок, и в глаза словно светит закатное солнце.
А меня обнимают уверенные, крепкие руки того, о ком я столько безнадежно мечтала, и именно он шепчет в макушку:
— Ты моя. Только моя. Помни, Нонна. Ты принадлежишь мне.
И от этого замирает сердце, перехватывает дыхание, и я вот-вот рухну ему под ноги. Прямо физически упаду. Воплощу в реальности то, что уже давно сделала мыслями и душой.
— Я здесь. Держу тебя. Не бойся, — горячий выдох в ухо и я… таю, расслабляясь и обвисая в этих руках, о которых мечтала.
И куда столько времени стремилась душой, умом понимая тщетность и бесполезность подобной идеи.
А потом все лишнее исчезает.
Пропадает.
Растворяется в дымке, что отделяет нас от внешнего мира.
Я согреваюсь в его объятьях, тону в любимых почерневших глазах и горю от шквала поцелуев. Теряюсь во времени и пространстве.
Забываю обо всем. Забываю себя.
— Смотри на меня, Нонна. Я хочу видеть твои глаза, когда ты, наконец, станешь моей, — хрипит он мне в ухо и прикусывает шею.
А Нонны нет, она валяется в счастливом обмороке. Просто я смотрю ее глазами.
Вот Олег подхватывает меня на руки и уносит с берега озера, куда мы вдвоем в итоге спустились, неспешно прогуливаясь по базе отдыха, обнимаясь и целуясь на каждом шагу.
Пинком открыв дверь в наш домик, он сразу идет в свою спальню. Со мной на руках.
Я захлебываюсь волнением и дыханием. В панике оглядываюсь.
— Тише, все хорошо. Кир сегодня переночует у Дивовых. Все согласовано.
— То есть ты… — давлюсь удивлением и смущением.
— Все спланировал? Да. Вот такой я коварный, — хохочет он, бросает меня на постель и сам падает рядом.
Медленно раздевая, будто бы любуется мной: гладит плечи, ласкает грудь и шею, переворачивает на живот, чтобы цепочкой нежных поцелуев пробежать по позвоночнику от затылка до талии.
Я вся покрываюсь мурашками восторга, предвкушения и… страха.
Это же просто невероятно: мой любимый станет моим первым мужчиной. Моим всем. Как он и был, на самом деле, все эти годы, что я прожила рядом с ним и сыном.
Но мне очень страшно, немного стыдно, и я ужасно смущаюсь. Поэтому пытаюсь вывернуться, отползти в дальний угол кровати и натянуть на обнаженную грудь покрывало.
Куда там.
— Не смей прятать эту красоту. Хочу смотреть, хочу, наконец-то, трогать. Просто хочу. Очень тебя хочу, малышка.
Олег нависает надо мной, облизывает и кусает шею, сжимает руками грудь, проходит быстрыми поцелуями-укусами по ней.
Мне немножко больно и странно, хочется, ну, чтобы не делал так. Но я молчу, потому что помню: он старше, опытнее, ему лучше знать — как надо. Поэтому прикрываю глаза и сжимаю зубы. Он укладывает меня на спину:
— Какая ты нежная, какая красивая, — шепчет, едва касаясь кожи живота губами.
Мне очень страшно, что при следующем укусе я могу вскрикнуть или расплакаться, поэтому замираю под его руками.
— Сейчас, сейчас. Пришла пора распаковать мой подарочек, — тихо смеется Олег, стягивая с меня брючки и белье.
Я чувствую, что краснею вся: я абсолютно обнажена, мне так неловко. Он же смотрит. И все-все видит, ведь за окном достаточно близко стоит фонарь, да еще и свет льется в дверной проем из ванной комнаты.
Притянув меня к краю кровати за бедра, Олег ведет руками от груди, по животу вниз, где ныряет пальцами… ой-ой-ой…
— Какая хорошенькая, какая стесняшка розовенькая. Мр-р-р. А уж какая горячая… иди ко мне, девочка. Я достаточно ждал… — протягивает руку и помогает мне подняться.
С удовольствием начинаю его раздевать, с восторгом веду кончиками пальцев по гладкой, горячей, упругой коже его рук, живота. Замираю в нерешительности у пояса джинсов.
— Ну же, Нонна. Чего ты ждешь? — рык бодрит, и я очень волнуюсь, но справляюсь с задачей его окончательно раздеть.
Хм, как-то зря я не уделяла достаточно внимания своему образованию в интимной сфере отношений.
Просто фраза мамы: «Тебе ничего делать не надо. Мужчина все знает и сделает сам», не кажется мне теперь достаточной. Равно как и все те любовные романы, которые я успела прочитать в школе. Позже было совершенно не до развлекательной литературы. А вот высшая математика, теория вероятности и математическая статистика сейчас мне, увы, помочь не могут никак. Так же, как и «экономика и управление предприятием».
Ой-ой-ой.
Олег подхватывает меня на руки и несет в душ.
Что же, мамины слова хоть чуть-чуть, но отражают действительность.
Хорошо бы все прошло не так ужасно, как рассказывала Тайка, решившаяся в выпускном классе на постельный эксперимент с другом своего старшего брата, который только вернулся тогда из армии:
— Сначала вроде здорово, ну, сладко так, слегка щекотно, и в груди как бы шарик огня катается. Но потом горячо, больно, очень больно, мокро, и кровь надо оттирать и отстирывать. Не удался эксперимент. Придется позже еще раз попробовать. Но года через три. Больно очень.
Мне кажется, что у нас все должно быть не так, ведь я его давно люблю. Ну, и он же сказал, что я ему тоже нравлюсь.
Это же по любви?
Вышло в итоге все же жестковато.
Ну, мне так показалось. Не с чем же сравнить.
Сначала Олег вымыл меня в душе с ароматным гелем, потом разрешил немного изучить его тело в процессе намыливания, а затем рыкнул:
— Достаточно, такие чистые, аж скрипим… — и быстро завернул меня в огромное полотенце, вынес в спальню и устроил на кровати.
А затем начал целовать. Долго, страстно, глубоко, очень горячо, попутно высвобождая из полотенца.
Я млела, горела, таяла. Тихо вскрикивала и стонала. Сердце бухало в ушах, дышать было тяжело, особенно когда он прижал меня к кровати всем телом.
— Да-да-да, девочка моя. Так, — хрипел в ухо, раздвигая коленом ноги, резко проходясь по внутренней поверхности бедра правой рукой.
Левой же приподнял мое лицо за подбородок и впился в губы, перед этим выдохнув:
— Какая горячая штучка.
Я потерялась в жарком мареве поцелуя и пришла в себя от внезапной боли: Олег, опершись на локоть, с силой сжал второй рукой мое бедро и резко дернул на себя.
Из глаз брызнули слезы, а еще я от неожиданности прокусила губу. Ему.
И этого испугалась еще больше.
— Ну, тише-тише… Все хорошо… теперь все
