Пропавшая невеста 2 - Полина Верховцева
Сипя, как загнанная вирта, Брейр распахнул глаза и первым, что он увидел, были ошметки серой нити в закопченной чаше. На дне еще что-то тлело, выделяя горький дым, шевелилось, словно живое, распадаясь на багряные угли.
Глядя на уродливое месиво, кхассер не мог поверить, что это возможно.
Как ей удалось пересилить ту магию, в которой никогда не было сомнений? Нерушимость серых нитей была незыблемой истиной. Это знали все. Все!
Ему было все еще больно дышать, и в груди неровно стучало, но зато теперь кхассер знал не только то, что снять нити можно, но и то, что они скрывали. Все это время он слепо верил в действие закрепа, магию привязывающую лаами к хозяину и наоборот. Он думал, что все дело в этом. Только в этом… А на самом деле нити лишь маскировали другую связь.
С трудом выпрямившись, он сел на свои пятки, ладонями уперся в колени и тяжело мотнул головой, пытаясь придти в себя. По ощущениям — словно опять Хассу под горячую руку попал.
Только в этот раз зверь внутри был на удивление притихшим, сидел, забившись в самый темный угол, придавленный внезапно налетевшими новыми ощущениями.
Немного очухавшись, кхассер небрежно перевернул чашу, пригашивая еще тлеющие угли, потом взял одну из расколотых фигурок, валявшихся на земле, покрутил ее в руках рассматривая со всех сторон. Это была маленькая глиняная куколка. На ней чувствовалось прикосновение Доминики и утихающие отголоски чужой магии
Брейр сунул ее в карман и поднялся на ноги. Взгляд так и тянулся к реке, а грудь разрывало от желания броситься сломя голову на поиски, но он понимал, что смысла нет. Доминики не было здесь. Она исчезла, куда-то перенеслась, а куда — он понятия не имел, потому что чутье молчало.
Чертов Хасс! Зачем надо было загонять зверя так глубоко?! Ведь будь он на воле, давно бы понял, что скрывалось за серыми нитями, а так получилось, что все это время Брейр один бродил в темноте и наделал ошибок
— Дурак, — прорычал и, стремительно развернувшись, ринулся в лес, в очередной раз проклиная отсутствие крыльев.
Он бежал, ловко перескакивая попадающиеся на пути поваленные деревья, перелетая через заводи и ручьи, тянущиеся к реке, не зная устали несся сквозь лес, желая как можно быстрее попасть в замок Вейсмора. Он знал, что время утекало, и на грудь давил страх не успеть.
На главной площади деревни было на удивление пустынно. Люди, взволнованные прерванной церемонией, толкались у главных ворот, обсуждая невиданное событие, и никто из них не догадывался, что кхассер рядом. Вне себя от ярости мечется по деревне разыскивая того, кто знал в чем дело и мог помочь.
В дом ведьмы Брейр ворвался без стука и приглашения, просто снес с петель ненадежную дверь, и влетел внутрь. Там царил полумрак, было тепло, уютно пахло ароматическими свечами и сушеными листьями багульника, но вместе с тем звенела острая тишина. Такая, что режет на живую, причиняя боль.
Дом был заброшен.
Внимательный взгляд кхассер выхватывал тому подтверждения: пустующее место на стене, там где раньше висели главные ведьминские обереги, затушенная свеча возле маленького алтаря, отсутствие ритуальных ножей.
Джайла ушла, тем самым насмехаясь и доказывая свою причастность к побегу Доминики.
— Дрянь, — с рычанием перевернул тяжелый стол. Серебряные чаши, баночки с ингредиентами для зелий, душистые лучины — все это с грохотом разлетелось по полу. Следом отправились полки со стен и содержимое дубового комода.
Спустя считанные секунды, жилище ведьмы было разгромлено, и посреди бедлама, сжимая кулаки и задыхаясь от собственного бессилия, стоял разъяренный кхассер.
Он не только Нику упустил, но и ту, кто могла помочь в поисках. О том, чтобы найти саму Джайлу, кхассер и не помышлял. Если ведьма уходила, то искать бесполезно — все следы угасали, стоило только переступить за порог.
— Проклятье! — громко выругался он и, еще раз обведя помещение черным, как ночь взглядом, заметил серый лист, прибитый к стене маленьким ножом.
Резко содрав его, развернул и пробежался взглядом по скудным строчкам:
«Надеюсь, ты надолго запомнишь этот урок»
Ни подписи, не обращения по имени, но Брейр знал, что это послание для него.
— Стерва! — смяв лист, он отшвырнул его в сторону, и вылетел на улицу.
Ему срочно нужно было в замок. Разложить карты Андракиса и как следует обдумать, прежде чем нестись на поиски Доминики. Не могла же она бесследно исчезнуть! А значит, он ее найдет.
Кхассер никого не хотел видеть, и чтобы не сталкиваться с жителями, обошел крепость по широкой дуге и потайным ходом проник внутрь. Незамеченным поднялся в свою комнату и, едва переступив через порог, услышал отчаянное:
— Брейр! Где ты был?
Скрипнув зубами, он посмотрел на девушку, которая едва не стала его законной женой и понял, что был еще большим дураком, чем ему казалось.
* * *
— Я так волновалась, — она обхватила его лицо теплыми ладонями и с тревогой заглянула в янтарные глаза, — ты ушел…исчез, не сказав ни слова, а я одна осталась. Кругом люди. Все смотрят на меня, чего-то ждут. Мне было так стыдно.
— Прости, — он убрал ее руки со своего лица, — я должен был уйти.
— Нам нужно вернуться в часовню, — затараторила Тиана, — Народ еще не разошелся и… представляешь, когда ты пропал, камень начал светлеть! Жрец сказал, что это хороший знак. Он, кстати, очень оскорбился, что ты его прервал.
— Переживет.
— Идем, — она сплела свои пальцы с его и шагнула к дверям, — надо закончить.
Руки натянулись, но кхассер не сдвинулся с места.
— Брейр? Ты слышишь меня? Камень светлеет, нам надо идти.
— Не надо.
Он потянул ее на себя, вынуждая подойти ближе. Тиана покорно остановилась перед ним и в широко-распахнутых сияющих глазах, дрожало его отражение:
— Что-то случилось?
Дурак один случился. Настолько дурной, что сам от этого в полнейшем недоумении.
— Брейр? — встревоженно погладила его по щеке, — Я волнуюсь, когда ты такой. Расскажи, что тебя тревожит, и я попытаюсь помочь.
— Какой твой настоящий дар, Тиана?
Такого вопроса она точно не ожидала. Ладонь, до сих пор прикасающаяся к его лицу, отчетливо дрогнула и затрепетала.
— Ты же знаешь. Я миротворец. Не очень сильный, но… — смущенно засмеялась, — но какая уж есть. Даже в гимназии надо мной подтрунивали…
— Знаешь, чего я не люблю больше всего? — в янтаре кружили черные всполохи. — Когда мне врут. И когда пытаются использовать.
Теперь она вздрогнула всем телом:
— Я не понимаю, о чем ты.
— Я спрошу только один раз, и ты дашь мне правдивый ответ.
