Майк Коннер - Сверхновая американская фантастика, 1995 № 05-06
— Догда я бы ходел пригласить вас присоединиться к Гильдии Протея!
— Очень жаль, граф, но он уже ангажирован королем Нептуном, — сказала Одри, сжав мне руку.
— Заявка! — сказал, поднимая бокал, капитан Признер.
Похоже было, что это какой-то тост, поскольку все остальные тоже подняли бокалы и выпили.
— О! — рассмеялась Одри. — Мы совсем сбили его с толку!
Капитан Признер объяснил:
— У нас на звездных лайнерах есть такая традиция, Джи-Ди. Мы должны выпить, если кто-нибудь принимает заявку Гильдии.
— Ты же принимаешь ее, не правда ли, сынок? — спросил преподобный Пеннибэйкер.
— Ну… Я хочу спросить, что я должен буду делать? Если соглашусь.
— Просто скажи «да», а потом сам увидишь, — ответила Одри.
— Не возражаете, если я присоединюсь к вам?
Все замолчали. Человек, задавший этот вопрос, стоял за спиной Одри. Он был в белой рубашке с короткими рукавами и распахнутым воротом, с густой седой бородой и длинными редеющими волосами, тоже седыми, которые он зачесал назад. Глаза — водянистые, бледно-голубые, а румяное лицо и мускулистые руки, казалось, были выкрашены ягодным соком.
— Что ж, привет, Джордж, — сказал капитан Признер. — Не думаю, что тебе тут будет интересно.
Я почувствовал, что кто-то толкнул меня под локоть и поглядел на Одри. Она ошеломленно распахнула глаза.
— Это Джордж Джонсон, — прошептала она мне на ухо.
— Да я просто брожу тут, гляжу по сторонам, — сказал Джонсон. — Все удивляюсь, почему это я не получил заявку от Гильдии Короля Нептуна. — И он в упор уставился на преподобного Пеннибэйкера.
— Послушайте, мистер Джонсон, — сказал преподобный Пеннибэйкер, напряженно улыбаясь, — вы отлично знаете, что Гильдия Короля Нептуна — это христианская Гильдия.
— Вы хотите сказать, что я не христианин, мать их?!
Лицо преподобного Пеннибэйкера стало красным как его волосы. Он подскочил и швырнул салфетку в тарелку.
— Вы можете изрыгать все ваши гнусности — предо мною одним. То, что вы развращенный тип, для меня не новость. Но я не позволю вам разговаривать таким образом в присутствии моей дочери.
— Папа, да все в порядке…
— Отнюдь не в порядке!
— Ладно, я извиняюсь, — сказал Джонсон. — Перед вашей дочерью.
Преподобному Пеннибэйкеру, казалось, стоило огромного труда овладеть собой. Наконец, с ледяным спокойствием, он сказал:
— Капитан, граф, боюсь, я не могу преломить с вами хлеба. Этот стол осквернен. Пошли, Одри.
— Но папа…
— Я сказал, пошли!
— Да, сэр, — тихо ответила она, опуская глаза. И прошептала мне, — Я позвоню тебе позже.
Потом она и ее отец быстро вышли из зала.
— Ну и черт с ними, — сказал Джонсон и, не тратя зря времени, плюхнулся на освободившееся место. — Он просто напыщеннный ублюдок, вот и все. И всегда был таким. А все это его мошенническое предприятие с Возрождением!
— Он оказал значительное содействие при переговорах с Сетью, — заметил Граф.
— Что мне с того, что он обожает этих жуков? — Джонсон отломил кусок хлеба и внезапно повернулся ко мне. — Какого черта ты так уставился?
— Это Джи-Ди, — сказал капитан Признер. — Джи-Ди, познакомься с Джорджем Джонсоном.
— Как поживаешь, малыш? — спросил тот, показывая изношенные пожелтевшие зубы.
— Джи-Ди раньше работал поводырем на Дереве.
— Надо же! Так ты тоже любитель жуков?
— Вообще-то в данный момент они от меня не в восторге.
— Ну и пошли их в задницу, — провозгласил Джонсон, — всех пошли!
— Джордж, уймись, — сказал Признер. — Вон идет официант. Почему бы тебе не заказать себе поесть?
— Я, пожалуй, прогляжу меню, — сказал я.
Джонсон сказал:
— Тебе не нужно меню. У них тут есть свежие устрицы. Ты любишь устрицы? — Не дожидаясь ответа, он жестом подозвал официанта. — Принеси нам по тарелке камамотус. А потом — разделанного краба со шпинатом. И позаботься, чтобы в соусе было побольше чесноку. Да, и еще две бутылки вон того Тавля.
— Не думаю, что мальчик пьет, Джордж, — сказал капитан Признер.
— Раз уж он жил с жуками, наверняка пьет. Они делают такой мед, знаете ли. Отличная штука. Так что на этой планете нет ни одного пуританина.
— Преподобному Пеннибэйкеру было бы нечего делать, будь дам пуритане, — заметил граф.
— Черта с два Пеннибэйкер выйдет из дела — угрюмо сказал Джонсон. — Распоследний сукин сын он, вот и все. Он и его вонючие тараканы, мать их. — Он вновь, сузив глаза, повернулся в мою сторону. — Послушай! Не ты — малый, что работал на того художника?
— Верно.
— Они что, умеют рисовать, жуки эти чертовы?
— А почему бы и нет? — ответил я.
— Ну конечно, они умеют рисовать, — сказал капитан Признер. — У меня у самого дома в кабинете висит его репродукция.
— Какая именно? — спросил я.
— Называется «Крыльцо # 7». Такая вся голубая и туманная. Ты ее знаешь?
— Нет. Но он написал ужасно много картин.
— И много ужасных картин, — сказал Джонсон.
Официант вернулся с вином и блюдом устриц в раковинах.
До сих пор я видел их только в книгах, поскольку ничего подобного в океанах мира летунов не водилось. На раковинах лежал мягкий сероватый отблеск, и мне показалось, что по уложеннным фестонами краям они слегка шевелятся. Джонсон выдавил лимон на свои устрицы и положил поверх каждой колечко лука. Потом он поднял раковину, откинул голову назад, и устрица скользнула ему в глотку. Я попробовал одну. Они были вполне неплохи — если не задумываться о том, что именно ты глотаешь.
После них прибыли тарелочки с крабом и салатом. Капитан Признер показал мне, как разделывать панцирь краба и извлекать мясо вилкой. Мне было немножко не по себе есть краба, потому что он по строению напоминал летуна, но мясо оказалось вкусным. Я постарался справиться и с еще одной устрицей. Тем временем вино и еда, казалось, немного ублажили Джонсона. Чуть позже он извинился перед каждым за свое поведение.
— Это все из-за этих перелетов между звездами. Они выматывают нервы.
— Ох, Джордж, — сказал капитан Признер.
— Что? Я не прав? Погляди на капитана, малыш! Как ты думаешь, сколько ему лет?
— Мне трудно определить, сколько людям лет, — ответил я.
— Давай, попробуй угадать. Майк, повернись-ка к малышу затылком. Покажи свои седые волосы.
— Сорок? Сорок пять?
— Ему двадцать шесть, — сказал Джонсон.
— Вообще-то двадцать пять, — поправил капитан.
— Простите! — сказал я, чувствуя, что краснею.
— Эй, ты еще был щедр. Майк, скажи ему, сколько лет самому старому капитану на этой линии.
— Нас отправляют на пенсию в тридцать два, — ответил Признер.
— А когда ты начал подготовку, сколько тебе было?
— Двенадцать.
— А первым прыжком ты во сколько руководил?
— В девятнадцать и три месяца.
— Восемь лет тренировки на двенадцать лет службы. Тут и карьеру сделать не успеешь.
— Если учитывать, на скольких ужинах капитан обязан присутствовать, — ответил Признер, — то это очень долгая карьера.
Мы все рассмеялись его шутке, а он продолжил:
— Некоторым людям прыжки дорого обходятся, что правда то правда. Да мы и не скрываем этого. Поля, которые несут корабль, чрезвычайно мощны и могут влиять на людей различным образом. Это не обязательно, значит, что сам по себе межзвездный перелет вреден. Но ранняя отправка на пенсию — это предосторожность, которую…
— 20 компания считает необходимой.
— Но согласись, Майк, ты износился.
— Ладно. Я абсолютно износился.
— Разумеется, это относится не только к капитану. И пассажирам тоже достается. Иногда поле замыкает их и тогда они начинают паниковать. Это когда попадаешь в шторм.
Признер отставил свой бокал с вином.
— Джордж, полагаю, тебе не стоит говорить подобные вещи.
— Да ладно тебе, Майк! А как насчет «Утренней Славы?»
— Никто не доказал, что они попали в шторм, — упрямо ответил капитан.
— Нет доказательств? Корабль нашли. Я сам видел останки. — Он обернулся ко мне. — У меня был друг, Гарви Дент, который занимался на Танзисе страховым делом. Он мне его и показал.
— Пошло-поехало, — сказал капитан Признер, но Джордж не обратил на него никакого внимания.
— Понимаешь, у Дента были неприятности с женой. Она его вышвырнула, так что жил он у себя в конторе. И я иногда случайно встречал его в кафе. Однажды он попросил меня присесть и выпить с ним. Он уже сидел там какое-то время. А перед ним стояла большая тарелка сосисок.
— Джордж, — сказал он. — Тебе не нужен кот?
Вообще-то коты на Танзисе редкость. Танзиане свихнулись на них. И готовы отвалить за каждого кругленькую сумму. Еще когда Гарви ладил с женой, он купил ей кота и с тех пор так и выплачивал за него.
