Делия Шерман - Сверхновая американская фантастика, 1995 № 3

СВЕРХНОВАЯ

американская фантастика

№ 9

КОЛОНКА РЕДАКТОРА

ЖЕНСКАЯ ДУША

В некоторых языках, в частности, в английском, как и в русском, есть способ умолчания, когда в смысловую игру включается подразумеваемая, всем известная вторая половина пословицы, поговорки, стойкого сравнения, фразеологического оборота или летучего злободневного выражения, которое у всех на устах. Намек всегда обогащается за счет жизненного опыта того, кто его воспринимает, поэтому такая манера говорить — это беседа двух посвященных, непонятная тем, кто не знает «шифра» второй половинки, но притягательная возможностью перескакивать через известное, переходя на некий иной уровень. В качестве наиболее распространенных примеров подобной манеры общения назову рифмованный «диалект» (который на самом деле не диалект, а именно специфическая форма контакта) лондонских кокни, сказовую манеру небывальщин разных стран. Недаром они так сложны бывают для перевода, ибо требуют не однократного пересечения границы между двумя языками, а бесконечных поисков приблизительных, большей частью, образных соответствий, социокультурных параллелей и схождений. Вторая половинка словосочетания «женская душа» по-русски существует в виде стереотипа «не больно хороша»…

Вопросы психологии полов порождают бесконечные «альтернативные миры», где неверно найденное соответствие может стать причиной разрушительных конфликтов, а истинное открытие — породить невиданное восхождение к вершинам духа. Способна ли туда вознестись женская душа? Или так и будут вечно тянуть ее в геенну огненную присущие «Евиной внуке» прегрешения? Видимо, если все многообразие женской сферы жизни сводить к греху — то не видать вознесения даже самой доблестной, долготерпеливой и самоотверженной из жен, подобно героине рассказа В. Ф. Одоевского, добытого из-под спуда времени исследовательницей русской фантастики И. В. Семибратовой. Ибо самая критичная, как бы мы теперь сказали, самооценка сведется насмарку новым подозрением, стремлением найти гордыню даже в смирении. Исход рассказа не столь очевиден, как может показаться — это отнюдь не констатация исконной греховности, неполноценности «Евиного рода», но проникнутный затаенной болью сожаления диалог о пропадающих втуне возможностях развития человеческого существа в женском обличии.

Наш XX век круто взялся за анализ и синтез человеческого облика — пытаясь найти ту неуловимую грань, что определяет принадлежность к женской или мужской половине, осуществляет операции по трансвестизму, ведет опыты по искусственному оплодотворению. Совершенно непропорционально генетическому проценту людей с преимущественной фиксацией интересов на лицах своего пола множится количество психологических, социальных, медицинских, филологических исследований. На уровне обыденного сознания идет активное «анекдототворчество» о гомосексуализме и лесбиянстве, будто каждый второй сосед примеряет на себя подобную роль. Если взглянуть на все это с точки зрения любителя и исследователя фантастики, нельзя не заметить тут желание хотя бы примерить на себя чужую шкуру, если не влезть в нее и не глянуть на мир изнутри чужой оболочки. А тут уже массу интересного можно увидеть и — особо восприимчивым — почувствовать. Почти все авторы нынешнего номера пытаются ощутить и проявить для читателя неуловимые движения женской души. Знаменитая среди почитателей «киберпанка» Пэт Кэдиган мобилизует свои недюжинные языковые ресурсы, чтобы передать силу и боль телепатической связи девочки-героини рассказа «Двое» и шулера Майкла — редкая способность к раскрытию сознания для телепатического общения притягательна настолько, что Сара Джейн до последней минуты держится за своего недостойного во всех отношениях партнера. Однако все же не хочет до безраздельности слиться с этим духовным вампиром.

Женская самоотверженность присуща Тетчи, в коей текла кровь земной женщины и троллеподобного, но справедливого троу из романтической фэнтези Чарлза де Линта, уже знакомого нашим читателям (№ 1 и № 3 за 1994 год). А вот Джулия Эклар рисует героиню, которая не может найти в себе силы пойти наперекор собственным мечтаниям в жестко нарисованном мире «Завещанных жизней». Героиня рассказа Элис Шелдон, неприметная библиотекарша, служащая спецхрана миссис Парсонс совершает вообще из ряда вон выходящий поступок — покидает родную планету с первыми попавшимися пришельцами. Можно, конечно, иронизировать сколько угодно, но включенный в далеком теперь уже 1974 году почти единогласно в номинацию на премию «Небьюла» рассказ Джеймза Типтри-младшего, лауреата и «Хьюго» и «Небьюла» 1973 года, вызвал настоящую сенсацию в мире фантастики, послужив фокусом оживленных споров относительно того, чего же в женщинах не видят мужчины (буквально название переводится как «Женщины, которых не видят мужчины»), и относительно причин выбора писательницей и психологом-женщиной мужского псевдонима. Шелдон довольно долго удавалось скрывать свое истинное лицо, настолько долго, что некоторые критики-мужчины стали приводить ее творчество в качестве примера исключительно тонкого проникновения писателя-мужчины в духовный мир своих героинь. Думаю, эксперт в области психологической игры, чей муж долгие годы занимал ответственный пост в ЦРУ, Шелдон сознательно пошла на провокацию, чтобы углубить, придать вид более общего случая женскому аспекту в творчестве в целом, и в научной фантастике в частности. Мы впервые предлагаем читателю перевод этого легендарного рассказа, двадцать лет спустя…

Открывает раздел прозы повесть молодой писательницы Делии Шерман «Мисс Карстэрс и Амфибий», придающая номеру в целом морской аромат. Но ведь вода издревле считалась женским элементом.

На Пасху 1992 года я была свидетелем поразительного заплыва, призванного продемонстрировать потенциал акватреннинга И. Б. Чарковского: Вася Разенков, которому тогда был один год восемь месяцев, за 15 часов проплыл в бассейне 33 километра. Причем его результат — показатель не уникальных способностей чудо-ребенка, а скорее доказательство силы желания его родителей изменить жизнь наших детей к лучшему. Ведь мы еще только начинаем постигать все возможности аквакультуры, с некоторыми из них познакомит вас статья о водных родах в рубрике «Теперь вы знаете». Там же новейшая подборка о «репродуктивных технологиях», психологические и юридические сложности которых в полную силу разыгрываются на страницах произведений современных фантастов. Многое изменилось со времен «Прекрасного нового мира» Хаксли.

В библиографическом разделе представляем составленный Татьяной Добрусиной список призведений Эндрю Нортон в русских переводах — самой издаваемой у нас из американских писательниц-фантастов.

И, как заведено, пожелаем с наступлением весны счастья и удачи женщинам нашей планеты и сопредельных миров — читательницам и писательницам. Ведь если женщина счастлива, она может сделать любой мир фантастически прекрасным!

Делия Шерман

МИСС КАРСТЭРС

И АМФИБИЙ

Небывалый шторм обрушился на побережье Массачусетса в тот день, когда мисс Карстэрс впервые увидела Амфибия. Там, внизу, в тавернах портового городка, старики попивали горячий ром, прислушивались к завыванию и свисту ветра в трубах каминов и важно кивали головами. «Настоящий норд-ост, что оставляет вдовами жен рыбаков», — говорили они и теснились поближе к дымящемуся очагу. А шторм тем временем терзал город, ветер срывал кровли с крыш, волны разбивали о пирс привязанные там лодки.

От сильных порывов ветра стройный белый дом мисс Карстэрс, отделенный от моря дюнами, раскачивался и скрипел, словно большой корабль.

В этом доме на утесе, высоко над городом, мисс Карстэрс сидела у незанавешенного окна своего кабинета и созерцала отблески молний в морских волнах. Время от времени она поглядывала в длинную подзорную трубу, которую крепко держала своими широкими ладонями. Через трубу мисс Карстэрс видела, как ветер вздымал песок на побережье и бросал его с яростью на деревья в саду.

Словно в кинетоскопе, она наблюдала, как волны протащили мимо берега перевернувшуюся шлюпку, потом как чайка разбилась об утес; и вот, около полуночи, ее объектив поймал на берегу нечто длинное и темное, по форме напоминающее тюленя. Море выбросило это существо на камни, оно затрепыхалось в отступающих волнах, но тут же обмякло и осталось лежать неподвижно.