Вечный - Александра Кармазина
Борд снова грозно зарычал и весь подобрался, готовясь к прыжку. Фамильяр явно был намерен защищать свою хозяйку — это говорило о том, что Ларина больше боялась.
— Лежать, — взглянула она на громадного черного пса. — Свои…
Фамильяр тут же покорно принял требуемое положение. Однако, в глазах Борда все еще горело желание вцепиться в горло тому, кто угрожал его госпоже.
Большой палец Винсента начал движение по скуле, подбородку и ненадолго замер на нижней губе. Легонько толкнув ее, этерн сделал шаг назад. На его губах появилась едва заметная усмешка.
— Вот как, значит? — прокомментировал он действия темной чародейки.
Глава 11
(Не)верь мне
Удивляясь своим ощущениям, Ларина облегченно вздохнула. Она не боялась Винсента. К нему у чародейки были несколько иные чувства. И дело даже не в том, что дружба с этерном могла дать Ларине то, чего она жаждала всей душой. По крайней мере, она так думала.
— Ты больше похож на крэмвиллов, чем хочешь казаться, — заметила чародейка, все еще оставаясь на своем месте.
— Возможно, — пожал этерн широкими плечами.
Глядя, как под шелковой тканью рубашки перекатываются мускулы, Ларина улыбнулась своим чисто женским мыслям. Ей нравилось то, что она перед собой видела. Точнее, кого…
— Ты позволишь? — сделала все же шаг в его сторону, надеясь, что этерн согласится дать ей возможность хотя бы попробовать понять природу его недуга.
— Ну, рискни, — усмехнулся Винсент, снова опускаясь в кресло.
От чародейки не укрылось то, с каким усилием он это сделал. Этерну явно было очень тяжело делать вид, что он хоть немного оправился. Напротив, правительница холмов видела отчетливые признаки ухудшения. Винсент был излишне бледен, вспотел и у него дрожали руки.
— Когда это началось? — спросила Ларина, склоняясь над ним. Едва ощутимо пройдясь кончиками пальцев по голове и плечам этерна, не почувствовала ровным счетом ничего.
— Это так важно?
— Чтобы я могла помочь тебе, ты должен быть честен со мной, Вин… Винсент, — поспешно поправила сама себя, помня о предупреждении своенравного собеседника.
— Спустя пару ночей после… — он замолчал, а затем нехотя, но продолжил: — после того, как я навестил крепость смертных денров де Кардов, — фамилия Камиля прозвучала из уст этерна, как самое грязное ругательство.
Правительница Зачарованных холмов отдернула руки, когда Винсент нервно передернулся. Не зная еще, как вести себя с ним, Ларина предпочитала быть излишне осторожной, чем убитой раньше времени.
— Ммм, — промычала она задумчиво, рассматривая красивое лицо этерна.
Глаза Винсента выглядели излишне влажными и воспаленными. Мертвые чары словно больше не подпитывали его. Кожа приобрела землистый оттенок и постоянно покрывалась испариной. Если бы такое было возможно, можно подумать, что этерн мучался скачками температуры. Признаки дурного самочувствия выглядели вполне естественно и… обычно.
— Это не колдовство, — уверенно проговорила Ларина дель Варгос, отбрасывая за спину волнистую смоляную прядь волос. Локон то и дело падал в глубокий вырез ее темно-синего платья.
— То есть?
— Я бы сказала, что ты просто заболел, как… как обычный человек.
— Ты что… ты… — вскочил этерн, но покачнулся и едва не упал. Успев схватиться за подлокотник кресла, наклонился вперед, борясь с приливом тошнотворной дурноты.
— Прости, — подняла руки чародейка в красноречивом жесте. — Говорю то, что вижу.
— Может, тебе стоит присмотреться внимательнее?
— Ты был в крепости, — вернулась правительница холмов к прежней теме. — Может, встречал там кого-то еще, кроме ее обитателей. Темных, Отверженных…
— Только кучка жалких смертных, — поморщился Винсент. — От тебя никакой пользы, Ларина дель Варгос. Ты несешь какую-то чушь, — потирая гудевший тупой болью висок, сел обратно в кресло.
— Знаешь что, Винсент, — в голосе чародейки зазвучала обида. — Это только мне нужно, да? Да⁈ — повысила тон, когда он не ответил. — Идем, Борд!
Вихрем пролетев через гостиную залу и фойе особняка, Ларина уже взялась за ручку входной двери. В этот момент на ее запястье сомкнулись липкие, влажные от пота, но достаточно сильные пальцы.
— Я не отпускал тебя, — глухо проговорил этерн.
— Мне не нужно твое разрешение, Винсент! — в правительнице холмов взыграл природный норов и дерзость, присущая множеству жительниц холмов.
Ларина чувствовала, как в душе поднимает голову уязвленная женская гордость. Мало того, что он совершенно не обращает на нее внимание, как на одну из красивейших женщин мира Синих сумерек, так еще и смеет говорить все, что ему в голову взбредет.
— Ларина…
— Если ты думаешь, что можешь обращаться со мной так, то…
— То что? — он снова оказался слишком близко, чтобы Ларина могла чувствовать себя в безопасности.
Сделав шаг в сторону, она затаила дыхание. Не в силах выдержать требовательного полного ярости взгляда, отвела глаза. Когда его пальцы сомкнулись на ее подбородке, силой поворачивая лицо чародейки, она вынуждена была взглянуть на него. Их дыхание смешалось. Ситуация перестала быть шаткой — она полетела в пропасть.
— Прости, — ошарашил ее Винсент. На короткие мгновения его губы коснулись рта чародейки, когда этерн извинялся.
Опешив от неожиданности, она даже тряхнула головой. На мгновение Ларине показалось, что она ослышалась. Удивленно взглянув на своего фамильяра, она не увидела ответа в глазах Борда. Казалось, пес был обескуражен не меньше ее самой.
— Что? — переспросила она, желая повторно услышать сказанное Винсентом. Не то чтобы Ларине было это важно, но вынудить просить о прощении такого, как он — это могло улучшить ей настроение.
— Прости, — повторил он, отстраняясь.
Наблюдая, как он берет ее руку и подносит к губам, чародейка не знала, как реагировать. Она понимала, насколько сейчас непростая ситуация. Винсент мог вытворить что угодно и… это даже немного будоражило.
— Я бываю излишне резок, — признался этерн, целуя нежные пальцы Ларины. Несмотря на то, что губы были холодными, этот поцелуй пустил рой мурашек по спине чародейки. — Слишком уж долго живу в одиночестве.
— Считаться с кем-то ты не привык — это я поняла, — фыркнула Ларина, не готовая простить его просто так. — Не делай больше так, Винсент.
— Не ставь мне условия, милая, — прищурил он полнящиеся красноватым пламенем глаза, в которых хотелось утонуть.
Ласковый тон этерна вовсе не предвещал ничего хорошего. Да, он повинился, но чародейка понимала,
