Ургайя - Татьяна Николаевна Зубачева
— Работаем, — решительно кивнул Арпан.
— Я, — пискнула у него под локтем курьерша, — я побегу, да?
— Беги, — усмехнулся Роарр.
— И помалкивай, — откашлялся наконец Туал. — Ничего не видела, ничего не слышала. Поняла?
— Ага, — девчонка завороженно смотрела на него.
Мужчины переглянулись, хмыкнули, но промолчали, тем более, что в дверь уже вваливались растерянно гомонящие сотрудники.
— Все по местам, — почти по-командирски скомандовал Арпан, пресекая в зародыше все вопросы. — Работаем.
На улицах Аргата
Три спецовика в полной форме, но без оружия, как и положено в увольнительной, а не на задании, не торопясь, спокойным деловым шагом шли по Аргату, направляясь к Арботангу. Полицейская машина давно отстала, встречные торопливо, почти шарахаясь, уступали дорогу. В квартале от улицы борделей пересеклись с сослуживцем в штатском — надо же как приказ не светить форму в городе блюдёт — и обменялись краткими кивками и несколькими, понятными только своим жестами, продолжая свой маршрут. А куда ещё идти в увольнительной? Сутенёры, правда, цены здорово взвинтили и плату вперёд требуют, и опять же приказ о недопустимости конфликтов и эксцессов, во как начальство загибать стало, нет, чтобы просто и понятно, а чтоб сам догадался, и полиция настороже, чтоб взять и всё нераскрытое повесить, как же «маньяки», но на двух «игралочек» им складчины хватит. Задание «пугануть без шума и последствий» выполнено, и хоть перед начальством, хоть перед Огнём с его требованием о непролитии невинной крови, да и перед этим, ну, что рискнул рассказать, и нашёл же таких рисковых и отчаянных, ведь штафирки, а держались, ну, очень даже и весьма, они чисты, что большая редкость и удача. Всё это вслух, конечно, не говорилось, но они давно научились понимать друг друга и действовать сообща.
Центральная база спецвойск
Начальник аргатского гарнизона спецвойск искренне поблагодарил собеседника, положил трубку городского телефона и удовлетворённо откинулся на спинку кресла. Нет, кровное родство — всё-таки великая сила, особенно, когда оно ни в каких документах не зафиксировано. Вот так, тихо, без шума и пыли сделали, и все довольны. Даже старому пердуну не к чему придраться. А ведь так и не понял старый дурак, что времена совсем другие, и вся его, хм, методика, на хрен теперь не нужна и даже вредна. Ясно же, что с кем-то там, на самом верху, пересёкся по-глупому, вот и сам всё потерял и всех подчинённых подставил. И продолжает терять. Ну, на всё воля Огня, сам заварил, пусть сам и расхлёбывает. А вот нам… Набор в училище прикрыли, тасуют мелкими подразделениями, распихивая по дальним гарнизонам, где ни дохода, ни карьеры, а тут ещё и такую утечку разрешили… как бы не к полному расформированию готовят. Вот тоже ещё один дурак, Реганг, майор, ну, сунули тебя на плотины в Дамхаре, место, да, глухое, но пойми, что это тебе помогают, позволяют отсидеться в тиши, так нет, разошёлся, расшумелся, устроил… цирк, ну и допрыгался-доигрался до преступления крови. Туда и дорога дураку, из подвалов Королевской Долины, как из Храмовых, ещё никто живым не выходил. Так что, осторожность и осмотрительность прежде всего. Приказано: «Без эксцессов». Пожалуйста, мы и так можем. И со стариком ссориться тоже не надо, рано ещё неповиновение демонстрировать. «Пугануть!» Пожалуйста. Для испуга одной нашей формы достаточно. А обмочились штафирки или обделались… так это — мелочи, недостойные упоминания. Ни труповозку, ни медиков, ни полицию не вызывали. Пришли, сделали и ушли, и докажите, что мы вообще там были. Любое задание выполнимо при правильно подобранных исполнителях.
Офицерский Клуб
«Отцы-командиры» военных училищ собирались теперь не сказать, чтоб регулярно, но достаточно часто. Летняя свистопляска с новыми отделениями показала эффективность личных контактов и совместных обсуждений. И потому оттрубив первую — самую сложную — декаду нового учебного года — собрались и обменялись впечатлениями. О «лохмачах», «лохматиках» и всяком прочем, связанном с вышесказанным. И внезапный вызов Артиллериста удивил и даже как-то немного, нет, не встревожил, а насторожил остальных. Потому собрались оперативно в одной из «разговорных» Офицерского Клуба.
Круглый, ничем не покрытый стол, жёсткие стулья, на столике у двери бутылки с минеральной водой и чистые стаканы.
— И в чём дело? — прямо с порога начал приехавший последним Десантник.
На него обернулись, скрестив взгляды на медленно закрывающейся двери, и снова повернулись к Артиллеристу.
— В этом, — Артиллерист выложил на стол газету. — Читали?
— Ещё бы! — хмыкнул Авиатор.
— Да, — кивнул Войсковик, — мне мои сразу показали.
— И что? — пожал плечами Десантник, присаживаясь к столу. — Читал, конечно. Нам-то что? Мы эту… — последовало длинное, одобренное общими улыбками и кивками, ругательство, — методику не применяли, не применяем и применять не будем.
— Да, — согласился Артиллерист, — затратно во всех смыслах и мало эффективно. Но, раз это, — он прихлопнул газету ладонью, — пропустили, и «чёрные береты» не трепыхнулись… Соратники, это уже тенденция. Набор им уже прикрыли.
— Думаете, расформируют?
— Судя по направлению удара, — невесело усмехнулся Танкист, — вполне вероятно.
— Вот именно. Преподавательский состав и старшие курсы, скорее всего, распихают по частям, а вот младших…
— Да, невесёлая перспектива.
— Но, соратники, вряд ли их будут переводить отдельным классом или курсом, а один-два…
— Думаете, переварим?
— Надо настоять на серьёзной диспансеризации с обязательной проверкой психики.
— Согласен.
— Ну, в этом варианте большинство окажется у Ригана.
— У него есть детское отделение?
— Сделает. Нам только этой нервотрёпки с недоученными психами не хватает.
— Соратники, но пока это только газетная статья.
— Вот и надо использовать…
— Да, похоже, нам дают время для подготовки.
— Используем.
Ещё несколько уже вполне технических соображений без упоминания имён и должностей, и собеседники покинули «разговорную».
На улицах Аргата
Как аттестованный рядовой и командир полудюжины, Ангур Тарр имел право на суточную увольнительную и мог не беспокоиться о времени возвращения в казарму. С семьёй удалось договориться, что отношения остаются прежними: он приходит, переодевается из формы в штатское или в обратном порядке и уходит. Хватило одной фразы, когда «отец» попытался, потрясая газетой, запретить ему приходить и потребовал вообще забыть о них. Ну, так, ни в слове не соврав, и ответил: «Если я вам чужой, так и вы мне не свои», — и уже для окончательного вразумления добавил: «Что прикажут, то и сделаю», — и с удовольствием полюбовался мгновенно побелевшим лицом и беззвучно разевающимся ртом. Ну да, хорошо в статье прошлись по экзаменам и практикумам. Тогда он сумел обойтись «причинением телесных повреждений лёгкой и
