Ургайя - Татьяна Николаевна Зубачева
Туал по-прежнему молча ждал дальнейшего развития событий. Да, он вполне сознательно отдавал инициативу, потому что: «Не отвечай на незаданные вопросы». Как и: «Не умирай до расстрела». Тем более, что ответы, в принципе, давно готовы: «Нет», «Не знаю», «Не видел», «Не слышал» … Тебя самого они, конечно, не спасут, но… «Не можешь творить Добро, тогда, хотя бы, не помогай Злу». И Огонь тебе в помощь. А предпоследнюю статью, об Амроксе, парень явно уже раньше читал, по ней прямо-таки проскочил, и последнюю тоже
— Я Ангур. Ангур Тарр, аттестованный рядовой спецвойск.
Промедлив для осмысления не более половины мгновения, Туал встал.
— Я Туал. Туалренг Стейранг. Аттестации не имею.
— Ты что, наследник?! — изумился Ангур.
— Нет, — Туал невольно улыбнулся не слишком весёлой улыбкой. — Отец решил по-другому, а документы менять не стали, — и твёрдо, почти приказом повторил: — Я Туал.
— Ну, понятно, — кивнул Ангур. — Отцы… они такие, да.
Вновь возникшую паузу на этот раз прервал Туал, предложив выпить кофе. Всё-таки традицию кормить гостя всем, что есть в доме, надо блюсти. Ангур удивлённо согласился. Такого в его жизни ещё не было. Хотя… всё здесь и сейчас по-другому, никаким Уставом не предусмотренному.
В кухонной нише Туал включил электрочайник, достал две кружки и банки с сахаром и кофе. Стоя за его спиной — двоим в этом отсеке, чуть-чуть большем, чем карцерный шкаф, не поместиться, Ангур с интересом наблюдал за действиями пи… стоп! Ни писакой, ни штафиркой, ни ещё как ты теперь его не называешь, была бы аттестация, так можно было бы по званию, а так — только по имени. Да, вот что…
— А ты чего без аттестации? Выгнали?
— Нет, — Туал, говорил, не оборачиваясь, стараясь не упустить момент закипания, потому что старый чайник мог перегореть или устроить микро-пожар, бывало уже как-то и то, и это, в любой, но всегда самый неподходящий момент. — Исторический факультет Университета не даёт аттестации.
— А чего ты тогда туда попёрся? — искренне поинтересовался Ангур.
— Люблю историю, — пожал плечами Туал. — Так, готово.
Он налил кофе в кружки, привычно бросив в каждую по ложке сахара, и, покопавшись на полке, достал початую пачку каких-то галет.
Ангур, по-прежнему стоя за его спиной, невольно отметил, что его действительно угощают всем, что есть, потому что больше ничего съедобного не было. И выпивки тоже. Об этом он и спросил, когда они вернулись в комнату и сели как раньше: Туал на кровать, а он на единственный не занятый бумагами стул.
— А ты чего? Выпивку дома держать не разрешают?
— Да нет, — честно ответил Туал, — живу как хочу, но мне как-то не нужно.
— Живу как хочу, — повторил Ангур и вздохнул с откровенной завистью. — Это ты здорово устроился, — отхлебнул почти чёрной горькой жидкости. — А вот парень этот, ну, кто написал, он где?
— Здесь его нет, — спокойно ответил Туал.
Ангур быстро посмотрел на него и, кивнув, снова стал разглядывать свою кружку, невольно отметив и старую щербинку на краю возле ручки и полустёршийся от частого мытья рисунок. Ну, понятно, что когда столько книг накуплено, не дарили же их, то на посуду уже, да и на жратву, не то что гемов, соток не останется.
— Это ты правильно, — наконец, сказал он. — Этого и держись. Если что.
Туал кивнул и ответил старинным афоризмом:
— Чего не сказано, того не знаешь. Чего не знаешь, о том не проболтаешься.
— Ты… — потрясённо уставился на него Ангур. — Ты откуда это знаешь? Это ж мне… — и оборвал фразу явно перед нежелательным или запретном к произнесению именем.
— Это очень старинная фраза, — спокойно сказал Туал и улыбнулся. — Ещё из Тёмных веков идёт.
— Да-а? — совсем по-детски протянул Ангур. — Что и тогда…
— А это всегда было, — усмехнулся Туал и начал перечислять: — Длинный язык вместе с головой отрезают. Дурак не подумал, что говорит, дважды дурак не подумал, при ком говорит. Не говори, что думаешь, а думай, что говоришь…
Ангур, невольно улыбаясь, кивал: он тоже все эти… истины знал, с детства слышал.
— Ну да, — он восхищённо выругался, — так оно и есть.
Туал с улыбкой кивнул, пропустив мимо ушей ругань: он и похлеще слышал, и от коллег, и… да, в Университете, на филологическом был такой… энтузиаст, доказывал информативность ругани как исторического источника, даже сезон отходил к нему на семинар, и во многом он прав, но…
Ангур снова оглядел полки.
— Это ты всё прочитал?
— И ещё больше в библиотеке, — улыбнулся Туал.
— Ну да, — кивнул Ангур. — Потому и не видишь ни хрена. Я за тобой считай в открытую шёл, а ты и не обернулся ни разу. Неужто не почуял?
— Привык, наверное, — пожал плечами Туал и пояснил: — За мной одно время много ходили, потом отстали.
— Та-ак, — задумчиво протянул Ангур, — вот оно что… а почему отстали?
— Мне не сообщали, но думаю… — Туал снова пожал плечами. — Сочли неопасным, скажем так. Так что… прими к сведению, что ты, возможно, тоже засветился.
— Приму, — кивнул Ангур. — Ладно. А этому, — он кивком показал на папку с газетными вырезками, — шумните ему по-тихому, пусть заляжет пока. Он, конечно, правду написал, но не всю. О самом страшном промолчал, а, может, и не знает всего. Так что… Пусть и не знает.
Туал молча кивнул, воздержавшись от уточнений и, что этот совет не первый, и не только от спецовиков, и, что связь с… автором у редакции сугубо односторонняя.
Они ещё пару мгновений постояли, разглядывая друг друга и, обменявшись уже прощальными кивками, разошлись.
Ангур ушёл, плотно, но без стука, чтобы не привлечь чьё-то совсем не нужное сейчас внимание, закрывая за собой двери квартиры и подъезда, а Туал отправился в кухонную нишу мыть и убирать кружки, ну, на всякий случай, чтобы нельзя было определить количество пивших.
* * *
Аргат
573 год
Осень
10 декада
Тяжёлые осенние тучи накрыли Ургайю. Безостановочные холодные дожди то и дело перемежались ледяной крупой.
Моорна зябко поёжилась, переложила из руки в руку сумку с тем немногим, что брала с собой и что ей разрешили забрать. Надо дождаться автобуса, а плащ тонкий, почти летний, но… но другого у неё просто не было, и нет, и не будет. У неё вообще больше ничего не будет. Нет, она дышит, смотрит, слушает, поглощает пищу и пьёт жидкость, но — это не она. Она не живёт. И она одна. Совсем одна. На пустынной дороге ждёт редкого на этом маршруте автобуса. До остановки её довезли на… казённой, да, именно так,
