Семья волшебников. Том 4 - Александр Валентинович Рудазов
– И что дальше, коллеги? – спросила Рошайя Коллос, ректор Венколора. – Мы эту одну особь даже не увидим. А вот если девочка Астрид или ее родители позволят мне визуализировать их мысли, я смогу нарисовать астридианцев на холсте, а затем сделать его живым окном и войти… прямо к ним!
– Прекрасное предложение, дорогая коллега! – восхитился Локателли. – Как же чудесно осознавать, насколько талантливые индивиды здесь собрались!
– Предложение-то прекрасное, только вот мы не знаем, где именно они находятся и куда мы перейдем, – брюзгливо сказал Харабба, ректор Детримента. – Они – и это проблема! – слишком малы. Если один из нас, пусть даже не самый рослый, просто бухнется куда-нибудь посреди их города, его можно смело сажать на скамью подсудимых рядом с Дегатти.
– А я вам говорю – это не преступление, – фыркнул Дардан Альянетти, ректор Арбораза. – Я вчера муху убил, но меня что-то не судят. Хотя муха-то умная была, целый час от меня улепетывала! Может, даже разумная – в Мистерии что угодно может быть!
– Только не начинайте это снова, пожалуйста, – прозвенела Камелия Пакс, ректор Спектуцерна. Ее огромные глаза налились слезами.
– Камелия, не волнуйтесь, – насмешливо успокоил ее Йогарис, ректор Вербалеона. – Мухи похожи на фей, но не феи. Но я тоже согласен, что незачем снова заводить тот же старый оркестрион. Коллеги, я могу составить заклинание, которое включит в себя все, что необходимо сделать. Но мне потребуется некоторое время и детальный список всего, что нам потребуется. Записываю: замедлить для них время, изменить размерность…
– Создать защитные экраны, – предложил Дуззбаум, ректор Ингредиора. – Экранировать либо их, либо нас, либо просто разделить участников контакта.
– Боги, что за кирней мы занимаемся? – закатил глаза Хаштубал. – Спрашивать у хомунциев, как они пожелают покарать тех, кто когда-то, давным-давно залил нескольких из них водой…
– Вы не участвуете, мэтр Хаштубал? – спросил Локателли.
– Участвую. Я обеспечу безопасность. Если они окажутся враждебными… плесень великолепно горит.
Лахджа аж рассмеялась. Нет, ей все-таки нравилось правительство Мистерии. Это сборище поехавших старых колдунов, которые вынуждены управлять страной, хотя им это не очень-то интересно, а интересно им все то же самое, что и нормальным людям – эксперименты, волшебство и громкие бдыщ. Они устроили суд над одним из своих, потому что тот причастен к уничтожению разумной плесени, а теперь сами же размышляют, не агрессивна ли она, не несет ли угрозы… не замочить ли ее на всякий случай.
Тем временем импровизированный консилиум продолжался. Великие чародеи увлеченно вцепились в сложную задачку и все громче спорили, с какого конца лучше подойти к решению. Вариантов накидали уже целую прорву, каждый ректор хотел приложить руку и все предлагали свое.
– … Выяснить где они и полететь туда!..
– … Пробурить пространство!..
– … Построить голема для плавания в космосе!..
– … Послать элементаля!..
– … Призвать духов, переговорить через них!..
– … Ментальная проекция!..
– … Вещий сон!..
– … Пруд-зеркало!..
– … Да будет кофе с плюшками!..
Но в конце концов проект «Хомунциальный контакт» был разработан, и волшебники откинулись в креслах, попивая кофе из фарфоровых чашек. Выглядели они так важно и самодовольно, что Лахджа снова с трудом сдержала смех.
Смешно тебе? Ты тут единственная, кого реально могут казнить. А я, возможно, этого не переживу.
О-о-о. Такие приятные слова.
Я серьезно. Я больше не могу терять куски души. Возможно, в следующий раз я умру.
Сам виноват. Нечего было заводить столько фамиллиаров. Завел бы одного, как все нормальные маги. Черепашку.
– Итак, коллеги, мы пришли к единодушному решению, – произнес Локателли, хитро сверкая глазами. – Все готовы приступить?.. нет-нет, допивайте, допивайте!..
Еще минут десять волшебники пили кофе и обсуждали проблему квадранта Вескатуччи. Но вот уж последняя чашка отставлена, и председатель ученого совета единым хлопком убирает столики с посудой.
– Начинаем, коллеги! – воскликнул он. – Первая стадия – поиск. Мэтр Ганцара, мэтр Даректы – за вами первое слово.
Брюден Ганцара извлек из-за пазухи дирижерскую палочку из слоновой кости. Кройленг Даректы – сверкающую стальную линейку. Президент Артифициума взмахнул руками – и заиграла музыка.
Не просто незримый оркестр, как обычно, когда Ганцара в одиночку создавал музыкальное сопровождение, выпускал на волю симфонии сфер. Нечто совсем другое, непостижимо могучее и глубокое. Все пространство заполнила нежная призывная мелодия, музыка проникла в каждую клеточку, каждую молекулу. То были ритмы самой вселенной – и они расходились все шире и шире.
Одновременно с этим Даректы приложил линейку к чему-то, что видел только он, и хмурое лицо сильней обычного пошло морщинами, а весь Гексагон на мгновение вздрогнул, поплыл и раздвоился. Крышу и потолок с него сдернуло незримой рукой, сдвинуло в потаенное измерение, и над волшебниками распахнулось звездное небо. Заседание затянулось настолько, что успело совсем стемнеть.
– Мэтресс Чу! – указал Локателли.
Президент Провокатониса поднялась с кресла, и в звездном свете ее платье замерцало зеленым. Она распахнула веером заранее приготовленные карточки, и засветились черно-белые руны. Они воспарили под дивную музыку, забегали по полу и стенам, и сошлись в центре, где заклубился поток воздуха. На мгновение проступил серебристый силуэт. Он раскручивался и рос, и словно звезды зажигались в его теле – огромном и почти прозрачном. Две самые крупные сверкнули на лице, ветер мгновенно стих, и призванный воззрился на волшебницу.
– Именем Вечного Странника, – сказала та. – Во исполнение уговора.
Великий Штиль поднял голову и уставился в небо. Сначала на луну, потом на Братьев-Драконов, потом… небесный дух вытянулся, воссиял от пят до макушки, и всех ослепило вспышкой.
Быстрее света павахтун устремился к звездам.
Музыка усилилась. Ритм ускорился, дирижерская палочка танцевала в пальцах мага-композитора. Мелодии наполняли уже все мироздание, и сам Парифат будто шел в танце сквозь весеннюю ночь. Отовсюду текло беззвучное пение и звон колокольцев – то духи Семи Сфер шептали миллионами голосов.
Все сильнее искажалось и пространство. Вот Луна выросла, приблизилась так, что стали видны ее ледяные шапки и крохотное море, стали видны тончайшие нити временных рек. Даректы повел рукой, и небесное тело закрутилось, его проекция расширилась до необозримых размеров.
– На Парифате их нет, – первым произнес Ганцара. – Были, но следы теряются в небесах.
– Луна и Близнецы пусты, – секундой спустя добавил Даректы, чьи глаза рябили огнями. – Околопарифатское пространство чисто.
Чу медлила. Она ждала, закрыв глаза, беззвучно шевеля губами, будто направляя что-то далеко-далеко. Но вот очи резко распахнулись, уста разомкнулись… но голос раздался со стороны. С самих небес, звучный
