Ургайя - Татьяна Николаевна Зубачева
Ожидал он чего угодно, вплоть до выстрела в упор, но не того, что все трое так и будут лежать ничком на земле. Чего это они? Как… как — догадался он вдруг — как пленные. И несёт от них сейчас… а теперь надо убираться отсюда, пока Болотный не передумал. А эти… пусть сами выбираются? Да нет, им по этим местам хуже, чем ему по минному полю.
Гаор быстро прошёл к задней двери фургона, перешагнув по дороге через лежащих и подтверждая этим древним сигналом своё право на их жизнь и смерть. Так, и как их теперь уложить, чтоб ни они на кладь, ни кладь на них? Ага, брезент подстелем, им же сверху накроем, а вот эти мешки как раз под выдачу, их передвинем, чтобы прикрыть от лишнего глаза.
Почти касаясь земли лбом, Арг всё-таки успевал следить за странными, хотя нет, вполне понятными действиями лохмача. Даже эта дурость с утопленными сигаретами вполне объяснима: что-то вроде жертвоприношения, ну да, аборигены верят во всякую чушь и никакими усилиями из них это не выбить, так и не будем этим заморачиваться. А вот дальше что? Молодые пока лежат, вроде поняли, что трепыхаться рано. Да и… нужно ли?
Приготовив укрытие, Гаор посмотрел на спецовиков и встретился с ними глазами. Так, а оружие они, похоже, всё-таки утопили, иначе бы уже достали, чтобы хотя бы обтереть. И как они это своему начальству объяснять будут? За утрату оружия могут по полной ввалить, вплоть до трибунала, вряд ли в спецвойсках с этим поблажки. Уйдут в дезертиры? Тоже та ещё хренотень… с серьёзными последствиями. Но это всё потом, а сейчас надо уматываться отсюда, пока Болотный добрый.
Опять же молча, командуя только жестами он загнал их в фургон, уложил, закрыл сверху брезентом, загородил кладью ближайшей выдачи и велел замереть, чтоб ни звука, ни шороха. Они так же молча подчинились ему.
Закрыв задние дверцы на наружный засов, чтобы ни при каких толчках и рывках даже случайно не открылись, хотя блокировка из кабины ещё ни разу не подвела, но аггелы любят пакостничать, когда Огонь отдыхает, Гаор сел за руль, плавно заново прогрел мотор и очень осторожно сдал машину назад. Развернуться здесь — это чарусу разбудить-разворошить, так что до того пролома на явную гать только задним ходом и плавненько-плавненько, а что медленно… так под обстрелом лучше медленно ползти, чем быстро бегать и пули с осколками на себя ловить.
По мелкому дрожанию пола Ангур понял, что их везут, но… но куда? Неужели лохмач поехал напрямую через болото?! Знает дорогу?! А ни хрена, какие тайны в здешних лесах, дикие места. И здешние… дикари дикарями.
Задним ходом, плавно-плавненько и ровно-ровненько, ни на ноготь не скосить, ох, не спроста гать эта тайная такая прямая, а от пролома… а вон и он, впишемся? Вписались! А теперь выворачиваем… выворачиваем… и по чуть-чуть, чтоб мох не содрать и брёвна не разворошить, а то не потонем, так завязнем, а там тоже… Так… и ещё вот так, и на прежний маршрут вперёд по гати не тайной, а заросшей… и скорость на минимуме держим, потому как тут те же трясины, но не под, а рядом, а повороты крутые и неожиданные…
Сержант, ощутив по изменившемуся дрожанию пола, что, похоже, вывернули на основную дорогу, незаметно перевёл дыхание. А ведь мастер за рулём, и не скажешь, что лохмач. Хотя… он-то дорогу знает. Так, рядовой держится, как и положено, а салажонок задрожал: остаточный страх бить начал. Погоди, малец, всё ещё впереди. Здесь, если что, то не выскочишь. А ведь не прост лохмач-водила, и знает неположенное, и умеет. Фургон грузовой, продукты, вещи, но тоже… не обычная дребезжалка, где-то уже видел такую, так… да, точно, на автополигоне, показывали им, даже покатали и порулить дали, экспериментальная модель, х-ха! Хоть под штаб, хоть подо что, любую начинку вставь, а здесь это, значит, по посёлкам жратву и шмотьё развозит, тогда и лохмач понятен, под стать машине
Выбравшись с гати на грунтовку, Гаор плавно, чтобы резким толчком не раскатать необычный груз, прибавил скорость. Теперь в посёлок по графику, куда и ехал, свернув для… ну да, путь спрямить хотел — в лес на старую… дорогу, про гать лучше вслух не говорить, а то мало ли кто услышит, там выгрузить положенное, попросить у кого из баб еды и обратно в лес, к… знает он там место, там и выпустит их, чтоб отмылись, пожрали и… и дальше уже каждый сам по себе.
Что можно и вывезти их, не пряча, и выпустить вполне открыто хоть на дороге у полицейского блокпоста, хоть в посёлке, он даже не подумал. Хотя… нет, открыто нельзя. Не из-за них, из-за себя. Что о нём подумают, кем посчитают, увидев, как он спасает спецовиков. Это ж… Так что сделаем так, чтоб никто и никак.
В общем, у него так и получилось. В посёлке он, как всегда, сам всё выгрузил и сдал старосте, закрыл дверцы, принял у управляющего подписанную накладную и заполненный бланк заказа, мотнул головой, отказываясь от ночлега, что старосту не удивило — холодов-то ещё нет — и не опечалило, и тот сам кликнул одну из баб постарше, чтоб собрала Рыжему в дорогу да в ночёвку.
Пытливо поглядев на Гаора, она махнула ему рукой.
— Пошли, дам я тебе с собой, раз не ночуешь.
Проверив, надёжно ли закрыты дверцы, а то от поселковой ребятни всего ждать можно, Гаор пошёл за ней. К самому краю посёлка, к маленькой — бессемейная она, что ли? — даже не избе, а полуземлянке, смутно напомнившей ему ту, виденную в бредовом сне, когда его выхаживали после той сволочи.
