Прислушайся к музыке, к звукам, к себе - Мишель Фейбер
°°°
Музыка – самое опасное из удовольствий, которые мы себе запрещаем. Ее сложнее всего бойкотировать. Она затрагивает нас эмоционально, духовно и физически, врывается в нас, не спросив разрешения у нашей тщательно выстроенной системы ценностей. Историю, аргумент или изображение можно сопоставить с понятиями, в которые мы верим и которые считаем важными, а вибрацию в наших ушах – нет.
Все дело в том, что убеждения не настолько глубоко и непоколебимо укоренены в нас, как принято думать. Мы говорим так, словно наше отношение к американской избирательной системе, Брекситу, пандемии, трaнсгeндeрам, цензуре, расизму или Украине досталось нам от рождения, но правда в том, что мы постоянно узнаем обо всем этом что-то новое, и наши убеждения меняются по мере пополнения данных и с оглядкой на то, как меняется мнение окружающих. Наша политкорректная субличность – я не использую этот термин в уничижительном смысле, а имею в виду, что нам всем присуще желание представать перед миром скорее «правыми», чем «неправыми», – каждый день подвергается обновлению.
Однако наша реакция на музыку гораздо более спонтанна и менее подвержена изменениям, она определяется нейронными путями, которые создавались без слов, вполне возможно, еще в том возрасте, когда мы не пользовались словами. Задолго до того как мы поняли, что такое политика, расизм и сексизм, мы уже могли реагировать на определенные звуки. Они вызывают у нас эмоциональный отклик, хотим мы того или нет.
°°°
Рольф Харрис был одним из самых известных шоуменов в истории Британского Содружества (и, вероятно, самым орденоносным: кавалер, офицер и командор Ордена Британской империи, лауреат звания Живого национального достояния Австралии и обладатель множества других наград). Он написал портрет самой королевы и был, вероятно, одним из наиболее востребованных художников Великобритании. Он собрал миллионы фунтов на благотворительность. Был ведущим девятнадцати сезонов британского телешоу «Больница для животных», завоевав тем самым сердца любителей животного мира всех возрастов. Он очаровывал рейверов в Гластонбери и играл на диджериду на записи альбомов своей хорошей подруги Кейт Буш. Даже люди, считавшие себя слишком крутыми, чтобы любить Рольфа Харриса, испытывали к нему слабость.
В 2014 году, в возрасте восьмидесяти четырех лет, он был признан виновным по двенадцати обвинениям в сексуальных домогательствах, в том числе в растлении несовершеннолетних.
Судебный процесс был сложным, запутанным и сопровождался истерией в СМИ, но Харрис показал себя очередным титулованным шоуменом, который, как и многие известные мужчины 1970–1980‐х, считал себя вправе лапать всех симпатичных девчонок, не спрашивая их согласия. Всего несколькими годами ранее феноменально отвратительный Джимми Сэвил, неутомимый насильник, растлитель малолетних и некрофил, умер от старости, так и не будучи разоблаченным, и в воздухе витала мысль, что подобное не должно повториться. Демонизация Харриса в прессе заставила миллионы британцев почувствовать, что им нравилась музыка чудовища почти столь же ужасного, как Сэвил.
И эта музыка не просто нравилась им когда-то давно.
Они до сих пор ее любили.
°°°
Песня Харриса Two Little Boys возглавила чарты в 1969 году. Уже только этого было бы достаточно, чтобы ее запомнило и полюбило целое поколение. Люди прикипают к тому, что знакомо. Шесть недель на первой строчке и бесчисленные исполнения в течение всех пяти десятилетий музыкальной карьеры Харриса укрепили любовь к этой песне почти на генном уровне.
Кроме того, Two Little Boys можно считать выдающимся произведением искусства. На мой вкус, это лучшая песня из всех, что возглавляли британские чарты в 1969 году, когда психоделический расцвет популярной музыки пошел на спад, а все модные денди превратились в опустившихся гeроинoвых наркoмaнов. Что характерно, две песни The Beatles, поднимавшиеся в тот год на первое место (Get Back и The Ballad Of John And Yoko), написаны кое-как, сыграны без огонька, спеты нехотя, да и аранжировки из рук вон плохи. На контрасте с ними Two Little Boys – просто конфетка.
Эта песня, изначально появившаяся еще в 1902 году, полна беззастенчивой сентиментальности поздневикторианской эпохи. Но граммофонная запись в исполнении артиста водевиля Билли Мюррея не раскрывала всего душещипательного потенциала песни. Исполнение Мюррея было чересчур жизнерадостным – оно было записано еще до Первой мировой войны, превратившей Европу в гигантскую могилу.
В 1969 году Рольф Харрис и оркестровый аранжировщик Алан Брейден переосмыслили настроение песни, переписали некоторые слова, доработали мелодию и превратили Two Little Boys в идеальную трехминутную оперу. Рольф, конечно, не был оперным певцом, но в его вокале присутствовала та дерзкая целеустремленность, которая всегда подкупает детей в рассказчике.
Подавляющее большинство потрясенных до глубины души бывших фанатов Харриса, оставивших комментарии под загруженными на YouTube записями этой песни, вспоминают, что им было лет шесть, когда они впервые ее услышали. Некоторым ее пели родители. Судя по всему, шесть лет – идеальный возраст, когда юный ум и сердце максимально восприимчивы к пафосу, ужасу войны, облегчению от неожиданного спасения и идее поэтической справедливости.
Дети, попавшие под очарование песни Two Little Boys, ничего не знали о войне в политическом и историческом смыслах, но внезапно поняли, как они относятся к ней, благодаря музыке. Кроме того, уже в столь раннем возрасте они получили возможность ознакомиться с концепцией ностальгии. Эти аккорды, которые словно доносятся с заваленного телами поля боя, эти звуки, напоминающие призыв горна, эти медные отголоски эмоций, эта интимность Рольфова голоса, который словно поет тебе прямо в ухо: все вместе позволило детям представить, каково это – быть взрослым, вспоминающим свое детство.
«Часть моего счастливого детства теперь осквернена и растоптана», – сетует один из комментаторов. Остальные заверяют, что разделяют его чувства. Очевидно, что все они до сих пор нежно любят эту песню, что их охватывают приступы жалости и нежности к двум братьям на поле боя, а также к самим себе, в детской невинности не понимавшим ничего об этом мире, в особенности о растлении малолетних.
Они не могут разлюбить эти звуки, укоренившиеся в их душе.
°°°
По целому ряду причин, включающему в себя мою этническую принадлежность, дату рождения, страны проживания, социальную группу и общий культурный бэкграунд, я не научился любить прилизанный, гламурный, облегченный хип-хоп, который часто называют «современным ар-эн-би». Эти звуки не укоренены в моей душе. Впервые я обратил на них внимание в 1990‐х; к тому времени
