Абсолютный слух. 100 классических композиций, которые должен знать каждый - Тим Бувери
Брукнеру было не занимать и неврозов. Он двойственно относился к собственному таланту (который его современники зачастую и вовсе не признавали), страдал от «одержимости числами» (сегодня это бы, возможно, диагностировали как обсессивно-компульсивное расстройство) – пытался считать листья на дереве, неизменно замечал количество пятен на окне или жемчужин в ожерелье и отмечал такты в партитурах. Первые двадцать лет музыкальной карьеры музыкант создавал, по большей части, духовные сочинения, прежде чем в 1860-х обратить свое внимание на жанр симфонии. Несмотря на то, что критика была сокрушительна («Мы в ужасе отворачиваемся от этого гниющего запаха, исходящего от дисгармоничности его контрапунктов, атакуя наше обоняние») и на враждебность венских слушателей (большая часть зала вышла во время премьеры его Третьей симфонии), Брукнер не сдавался и к 1881 г. создал девять симфоний, хотя две из них он впоследствии перестал исполнять.
Седьмая – самая неземная из всех творений композитора.
Она открывается с тремоло струнных, играющих pianissimo, – как утверждал автор, тончайший переход из тишины к звуку явился к нему во сне. Первая часть покачивается на мягких волнах, пока не приходит к пронзительной кульминации. Во второй части мастер воспаряет еще выше над трудами и невзгодами земного мира. Сочинение, созданное в то время, когда Вагнеру было почти семьдесят и он умирал, стало полным любви посвящением человеку, которого Брукнер называл «Мастером среди Мастеров». В начале скерцо впервые звучат зловещие нотки, но они уступают оживленному танцу. Финал, начинающийся в той же тихой манере, что первая часть, подготавливает наполненную медными духовыми коду, достойную амбиционного замысла.
Рекомендуемая запись: Royal Concertgebouw Orchestra, Bernard Haitink, Decca, 1966
Иоганнес Брамс
Соната для виолончели № 2 фа мажор
1886
В романе Ивлина Во «Возвращение в Брайдсхед» отец Чарльза Райдера высмеивает мысль, что альпийский пейзаж достоин изучения, но для Брамса лето 1866 г., проведенное на вилле в Швейцарии на Тунском озере, оказалось удивительно плодотворным. Всего за несколько месяцев он создал шесть вокальных произведений, две сонаты для скрипки, фортепианное трио и сонату для виолончели фа мажор.
Соната № 2, возможно, является самым страстным произведением из всех, что он сочинил. Она была написана для виолончелиста Роберта Хаусманна, известного яркой и мощной манерой исполнения; партия виолончели взрывается c несдержанным пылом поверх взметающихся и мерцающих звуков фортепиано.
«Страстность» – ключевое слово для крайне смелой первой части: инструменты ввязываются в пылкое противостояние. Медленная часть, Adagio affettuoso («медленно и страстно»), воплощает более нежное любовное чувство, прежде чем, как спор, разгорается скерцо. Финальное рондо примиряет солистов, несмотря на время от времени возникающие размолвки. Эта камерная музыка выходит далеко за пределы гостиной девятнадцатого столетия.
Рекомендуемая запись: Jacqueline du Pré, Daniel Barenboim, Warner Classics, 1968
Камиль Сен-Санс
Симфония № 3 до минор
1886
Сен-Санс был «величайшим органистом в мире», согласно Ференцу Листу – тоже не последнему музыканту. Взяв первый приз на конкурсе в Парижской консерватории, он стал органистом в церкви Святого Мередика, затем в 1858 г. занял должность в церкви Мадлен, главной в Париже. Именно там незадолго до этого установили орган Кавайе-Коля, с сорока восемью регистрами, четырьми мануалами и педальной клавиатурой. Сен-Санс, которому было всего слегка за двадцать, удивлял прихожан виртуозностью импровизаций. «Его гений неописуемо ярок», – вспоминал музыкант Жан Юре, слышавший композитора годами позже.
Следуя четко выверенному плану, тот создавал контрапункт на два, три или четыре голоса так чисто и с такой логикой в развитии частей, что самый образованный музыкант с опытным ухом мог бы подумать, что исполняется должным образом записанная композиция. Некоторые его импровизации оказывались настолько сложны, что понадобился бы год кропотливой работы, чтобы самые талантливые органисты смогли их выучить.
Третья симфония Сен-Санса известна как «Симфония с органом» или «Органная симфония», хотя пресловутый инструмент появляется только в двух из четырех подчастей, и наравне с ним используется фортепиано. Первая часть напоминает вступление «Неоконченной симфонии» Шуберта: нервные струнные и взволнованные деревянные духовые. Полагая, что четырехчастная форма может показаться неуклюжей и бессвязной, Сен-Санс переходит после Allegro moderato к Poco Adagio. Здесь в начале части, которая кажется медленной, вступает орган, обеспечивая гармоническую основу для роскошных струнных. Во второй части (по сути – третьей) возвращается взбудораженность вступления – фортепианные пассажи добавляют ощущение фантастичности происходящего. Только в финальном отрывке музыкант демонстрирует полную мощь органа, «словно Наполеон в наступлении на Ватерлоо», как выразился драматург Люсьен Оже де Лассус. Этот финал, с запоминающейся мелодией, с медными духовыми и двумя фортепиано, очень хорошо известен, но, несмотря на то, как ее затаскали в Голливуде, музыка все так же прекрасна.
Одно из самых знаменитых симфонических заключений более чем ответственно за исполнение пророчества композитора Габриэля Форе о том, что произведение переживет их обоих, вместе взятых.
Рекомендуемая запись: Chicago Symphony Orchestra, Gaston Litaize, Daniel Barenboim, Deutsche Grammophon, 1976
Петр Ильич Чайковский
«Спящая красавица»
1888–1889
В шесть лет мне очень повезло попасть на генеральную репетицию «Спящей красавицы» в «Ковент-Гарден». Несмотря на то, что незадолго до этого я болел, музыка меня заворожила. В течение нескольких следующих месяцев я заслушал кассету с записью до дыр. Несколько десятков лет спустя моя любовь к балету и к музыке Чайковского не утихла.
Его можно назвать первым композитором, чья балетная партитура гениальна. Музыка Адама к «Жизель» хороша, музыка Делиба к «Коппелии» и «Сильвии» прекрасна, но Чайковский задал новую планку. Музыка к «Лебединому озеру», «Спящей красавице» и «Щелкунчику» может встать наравне с величайшими романтическими симфониями, но современники далеко не всегда воздавали автору должное. На премьере «Лебединого озера» 4 марта 1877 г. критики жаловались, что балет написан «слишком в духе Вагнера» (неоригинальное и дилетантское оскорбление, ставшее расхожим), и в течение нескольких десятилетий целые куски из произведений музыканта переписывали менее достойные композиторы. Возможно, нет ничего удивительного в том, что должно было пройти целых десять лет, прежде чем Чайковский согласился взяться за второй балет на заказ. Сюжет предполагалось взять из «Спящей красавицы» Шарля Перро. Композитор писал директору Императорских театров Ивану Всеволожскому, что «очарован сказкой, восхищен выше всякого описания» и «[заказ] мне вполне подходит, и я не желаю ничего лучшего как написать к ней музыку». Получив детальные указания от балетмейстера Мариуса Петипа, музыкант принялся за работу в октябре 1888 г., завершив партитуру в августе следующего года.
Этот балет затмевает и «Лебединое озеро», и «Щелкунчика» –
