Абсолютный слух. 100 классических композиций, которые должен знать каждый - Тим Бувери
Рекомендуемая запись: Truls Mørk, Jean-Yves Thibaudet, Erato, 1988
Иоганнес Брамс
Симфония № 4 ля минор
1884–1885
Брамс относился к жанру симфонии с благоговением. Все по-прежнему находились в тени Бетховена, а композитор прекрасно понимал, что написанное им будет сравниваться со священными девятью симфониями Мастера. Так, хотя он начал фиксировать идеи еще в 1854 г., первая симфония была завершена только в 1876 г. Воздав должное опасениям и стараниям, дирижер Ганс фон Бюлов провозгласил ее «Десятой симфонией Бетховена». Преодолев Рубикон, Брамс закончил солнечную Вторую симфонию уже в следующем году и грандиозную Третью – в 1883 г.
Четвертую симфонию, созданную между 1884 и 1885 гг., композитор сначала решил представить в виде переложения для двух фортепиано перед небольшой аудиторией, музыкальным дружеским кругом. Те остались не в восторге. По окончании первой части главный критик автора, Эдуард Ганслик, объявил, что чувствовал себя так, словно его только что «избили двое умнейших людей». К счастью, Брамса это не смутило, а теплый прием, полученный после премьеры 25 октября 1885 г., положил начало процессу, сделавшему произведение одним из основополагающих в симфоническом репертуаре.
Первая часть Четвертой симфонии носит элегический, «осенний» характер; ее напевная тема – это и печаль, и ностальгия. Медленная часть, на контрасте, наполнена теплыми красками, а Скерцо – энтузиазмом. Финал же глубоко трагичен. Для него музыкант обращается к барочному жанру пассакалии (серии вариаций на короткую повторяющуюся тему) и берет мелодию из кантаты Баха Nach dir, Herr, verlanget mich («К тебе, Господи, я возношусь»). На протяжении тридцати вариаций нас все глубже и глубже затягивает водоворот, прежде чем мы оказываемся в трагичной коде. Похоже, что Брамс, так долго боровшийся с симфоническим наследием Бетховена, лишь бы преодолеть тяжелое бремя, уничтожил любые свидетельства об этом, оставив лишь воспоминания.
Рекомендуемая запись: Carlos Kleiber, Vienna Philharmonic, Deutsche Grammophon, 1980
Джузеппе Верди
«Отелло»
1884–1885
«Отелло», возможно, идеальная опера. Она выдержана с точки зрения темпа и времени, и композитор не использует ни одну ноту впустую, рассказывая нам страшную историю о любви, ревности и убийстве.
Как многие художники девятнадцатого века, Верди преклонялся перед Шекспиром.
«Копировать правду, возможно, благое дело, но изобретать правду – лучше. <…> Спроси об этом Папу», – писал он другу в 1876 г.
«Папой» музыкант называл не отца, который недавно скончался, трактирщика и фермера из долины По, а Шекспира. В 1847 г. он взялся за «Макбета» и в разное время задумывал написать партитуры к «Ромео и Джульетте», «Гамлету» и «Буре». Хотел переработать «Короля Лира» в оперу, но, несмотря на то что заказал несколько либретто, в итоге был ошеломлен тем, какая масштабная работа ему предстоит. «Отелло», с всего тремя главными персонажами, лучше подходил в качестве материала. Либретто сочинил поэт и эрудит Арриго Бойто, целиком убрав первый акт трагедии Шекспира, а зимой 1884 г. после длительных уговоров издателя композитор всерьез принялся за работу.
«Отелло» обжигает своей драматичностью и страстностью. Она открывается ужасающе мощным аккордом, заставляющим подпрыгнуть на месте, и мы немедленно оказываемся захвачены штормом, который грозит потопить венецианский флот и предвещает будущую трагедию. Верди не завершил ни одной оперы после «Аиды», поставленной в 1871 г., и его манера письма изменилась после тринадцатилетнего молчания. Хотя мрачные тона звучат уже в сочинении «Дон Карлос», краски в «Отелло» более разнообразные и зловещие. Здесь меньше самостоятельных арий и гораздо больший интерес представляют музыкальные характеристики. Автора устраивает, что Яго как абсолютное зло буквально заявляет о своей истинной натуре (за исключением сцены, в которой он обманывает Отелло и поет совсем сладко), но Дездемона, воспринимавшаяся композитором как «ангел», поет с невинным лиризмом, какого он никогда прежде не писал. Заглавного героя (или антигероя) Верди заставляет одновременно «и петь, и кричать», когда из воина он превращается в любовника, обманутого мужа и, наконец, в убийцу.
Рекомендуемая запись: Plácido Domingo, Cheryl Studer, Sergei Leiferkus, Orchestre et Choeurs de l’Opéra Bastille, Myung-Whun Chung, Deutsche Grammophon, 1993
Антонин Дворжак
Симфония № 7 ре минор
1884–1885
Дворжак любил понаблюдать за поездами задолго до того, как это стало модным занятием. Он был одержим паровозами и часто бродил по железнодорожным станциям, записывая время прибытия и отправления составов, заводил знакомства с работниками и абсолютно серьезно объявил, что променял бы все свои симфонии на возможность стать изобретателем локомотива. Однажды в 1884 г. он, как обычно, находился на главном вокзале Праги и наблюдал, как с прибывшего из Пешта поезда сошла толпа его соотечественников, приехавших в столицу Богемии, чтобы посетить концерт, организованный ради помощи чешскому движению сопротивления за национальную идентичность. Патриот Дворжак был ошеломлен. В ту же минуту, как он потом утверждал, полная трагизма тема первой части его сочинения промелькнула у него в голове.
Седьмая симфония – самая драматичная и сумрачная из произведений композитора.
В то время как первая часть повествует о потрясениях и идеализме и навевает мысли о национальной борьбе, вторая более интимна. Композитор дал ей подзаголовок «Из трагических годов», и, действительно, она, кажется, отражает скорбь автора, которую тот испытывал после смерти матери и своего старшего ребенка. Проблески света появляются лишь в третьей части, скерцо, напоминающей «Славянские танцы», прежде чем мы снова погружаемся в схватку с пламенным Allegro: как музыкант писал позже, это воплощение несокрушимого духа чешской нации в условиях политического давления.
Хотя симфония № 7 менее известна и исполняется реже, чем Девятая («Симфония Нового Света»), я не сомневаюсь, что это настоящий шедевр Дворжака.
Рекомендуемая запись: Colin Davis, Royal Concertgebouw Orchestra, Philips, 1975
Антон Брукнер
Симфония № 7 ми мажор
1883–1885
В фильме «Амадей» по пьесе Питера Шеффера оперная певица, сопрано Катерина Кавальери, спрашивает Сальери, как выглядит Моцарт: – Это вас, может быть, разочарует, – отвечает директор итальянской оперы.
– Почему? – удивляется она.
– Потому что внешность и талант зачастую не совпадают.
В отличие от сюжета литературного исчтоника, в этом наблюдении может быть и доля правды. Однако по сравнению с Брукнером Моцарта можно назвать настоящим Адонисом.
У очередного выбранного мной автора был нос крючком, круглая голова, коротко остриженные волосы, а шея словно отсутствовала, так что выглядел он скорее как боксер, а не как великий австрийский композитор. Тем не
