Д. Перова - Национальный археологический музей Неаполь

Эта фреска также была найдена в одном из помпейских домов. На ней изображено расположенное вокруг стола ложе с приподнятыми изголовьями, на котором обедали и ужинали жильцы. Используя перспективные сокращения, художник передал глубину пространства, где происходит сцена. Возлежащий у стола мужчина облачен в тогу, что говорит о его высоком положении, одежда его сотрапезницы обнажает плечо и спину. Они обратили свои взоры на стоящую чуть поодаль девушку в белом одеянии.

Фреска иллюстрирует предысторию мифологического сюжета кентавромахии — битвы людей с кентаврами. По легенде, царь лапифов пригласил на свою свадьбу с молодой Гипподамией кентавров. Его гости отличались необузданным нравом и, опьяненные вином, стали приставать к лапифским женщинам, а один из них — и к самой невесте, предприняв попытку ее похищения. Это спровоцировало драку, в результате которой кентавры были изгнаны.

Помпейский художник не стал изображать кульминационного похищения красавицы или завязавшейся после него битвы. Он избрал темой своей картины ухаживание кентавра за Гипподамией, почтительно целующего ее руку. В масштабном соотношении фигура кентавра выглядит мелковатой рядом с новобрачной. Хорошо сохранился натюрморт на переднем плане — корзина с фруктами, так же обращает внимание архитектурный фон, на котором размещена сцена.

Грации — богини радости, молодости и красоты — сопровождали Венеру и проводили время в легких танцах, олицетворяя радость бытия. Художник изобразил их на фоне пейзажа обнаженными, а волосы украсил венками. Фигуры скомпонованы таким образом, что две крайние девушки повернуты лицом к зрителю, а центральная — спиной, но предоставлена возможность созерцать ее профиль. Такая композиция позже воспроизводилась во многих произведениях европейской живописи. Мягкие очертания женственных фигур, изящные позы ласкают взгляд зрителя. Обнаженные девушки не таят своей красоты, но их лица задумчивы и чисты, а позы лишены жеманства и призывности.

Героиня греческой мифологии волшебница Медея известна тем, что помогла аргонавтам добыть золотое руно и стала женой их предводителя Ясона, но развязка их любви была трагичной. По одной из версий, Ясон заинтересовался другой женщиной, а Медея не смогла этого простить и, желая отомстить неверному супругу, ослепленная яростью, заколола их детей — своих же сыновей. Это была не первая кровь на счету царевны и не последняя, однако самым шокирующим эпизодом ее богатой биографии является именно убийство собственных чад.

Художник, обращаясь к трагической истории, показывает последние минуты жизни детей, занятых своей игрой и не подозревающих о том, какая участь им уготована родной матерью. Медея повернута к ним спиной. Ее глаза почти безумны, в руке зажат клинок.

Помимо фресок помпейские дома украшались мозаикой. Мастерами, бесспорно, создавались истинные произведения искусства. Мозаичные панно часто выкладывались на полах комнат. Таков мозаичный портрет неизвестной женщины, «написанный» в трехчетвертном обороте, являющий образ некой молодой и, по-видимому, знатной особы. Помимо внешних деталей ее облика — тончайшая ткань, обнимающая плечи, жемчужное ожерелье, подчеркивающее нежность шеи, мерцающие серьги и уложенные волосы, разделенные на прямой пробор и убранные сзади, — художник виртуозно передал черты ее лица, выложив из многочисленных фрагментов и создав практически психологический портрет своей модели. Легкая игра светотени, достигнутая идеальным колористическим сочетанием цветных кусочков, делает портрет удивительно живым и по силе выразительности сравнимым с живописными произведениями.

Панно с изображением двух роскошных петухов, сошедшихся в серьезном споре, создано как картина в картине: непосредственно сцена выяснения петушиных отношений окантована рамкой и окружена мозаичными орнаментами: по бокам геометрическим, а сверху и снизу — изящным растительным.

Мастера, выложившие эту и другие замечательные мозаики с изображением животных или рыб, были прекрасными анималистами. На данном панно даже взъерошенные перья драчунов выглядят убедительно, художнику удалось передать нахрапистость птиц, их решимость устранить соперника и выйти из боя победителем.

Пользуется известностью еще одна мозаика из Помпей, изображающая обитателей морских глубин. Все глубоководные существа трактованы натуралистично, рыбы, ракообразные, моллюски показаны словно в хаотичном движении, однако компоновка их фигур на плоскости далеко не случайна. Они группируются вокруг центрального мотива — осьминога, захватившего щупальцами свою добычу. Остальные обитатели моря располагаются в пространстве подобно узору на ковре, каждый занимая участок мозаичного панно своими обтекаемо-выпуклыми телами, по-змеиному извивающимися силуэтами или остро торчащими плавниками. Такой предстает картина подводного мира — чарующее своей красотой многообразие жизни.

Мозаика служила украшением пола одного из помещений в так называемом Доме трагического поэта в Помпеях. На панно представлена сцена подготовки к спектаклю: актеры общаются друг с другом, кто-то из них облачается в костюм, кто-то музицирует, пожилой мужчина достает трагическую маску. Рядом с артистами лежат обязательные атрибуты их выступлений — театральные маски, по которым зритель догадывается, чьи роли играют вышедшие на сцену актеры. Среди присутствующих нет дам, ведь римский театр состоял только из мужчин, выступавших также и в женских ролях.

Мозаика, изображавшая участников театральной труппы, готовящихся к выходу на сцену, располагалась в центре помещения, на основании чего при раскопках был сделан вывод о важности ее значения для обитателей этого дома, и само здание получило свое нынешнее название благодаря этому произведению неизвестного мастера.

Римские скульпторы были непревзойденными мастерами портрета, им удавалось передать в твердом материале не только внешние индивидуальные черты, но и внутренний мир модели.

Представленный мраморный бюст найден в доме Кифариста в Помпеях (названном по обнаруженной там же статуе играющего на кифаре Аполлона). Имя изображенной неизвестно, это портрет молодой женщины, однако складки у крыльев носа говорят о неумолимом беге времени, не щадящем красоту, а грустное выражение глаз словно заставляет задуматься о судьбе безымянной дамы, чей облик дошел до нас через века благодаря гению скульптора. Обращает на себя внимание прическа: волосы многочисленными тугими колечками обрамляют миловидное лицо модели, сообщая ее облику романтическую возвышенность.

Показанная со спины девушка, собирающая букет на зеленом лугу, — богиня цветов Флора. Черты ее лица по прихоти художника скрыты от зрителя, которому остается лишь мысленно дорисовывать волнующий образ юной девы. Естественная грация молодого тела, спускающиеся с плеча легкие одежды, тонкие пальцы, срывающие зеленый стебель, изящный наклон головы, лебединая шея и убранные в тугой узел волосы — такой представлялась прекрасная Флора живописцу, изобразившему ее прелестный образ на этой фреске, открытой в одной из вилл Стабий. Легкая поступь богини, ее движение переданы развевающимися краями одежд, привносящими романтическую нотку, иллюзию летящего движения и ощущение необыкновенной легкости и невесомости ее тела. Флора из Стабий — вечный идеал женственности, символ цветущей молодости и неувядаемой красоты.

Тондо (круглые картины) с изображением архитектурных сооружений на фоне морских пейзажей были обнаружены в Стабиях — третьем античном городе на берегу Неаполитанского залива, жизнь которого остановилась после извержения Везувия в 79.

Изумительные фрески заставляют долго любоваться своей цветовой гаммой, небесной лазурью, отражающейся в воде, и прекрасно выписанными архитектурными творениями, глядящимися в морскую гладь. Живопись этих фресок кажется удивительным образом близкой современному восприятию. Пейзажи исполнены с вниманием к деталям и разработкой дальних планов с использованием прямой перспективы, что создает ощущение бесконечности пространства, наполненного воздухом и светом. Эти гармоничные картины дышат спокойствием и умиротворением, отражая идеальный мир художника, который он видел в реальной жизни или рисовал в своем воображении. Красота природы и творений человека, гармонично вписанных в естественное окружение, стала основным мотивом этих картин. Такое внимание к пейзажу как самостоятельному произведению проявится в европейской живописи лишь в Новое время.