Карбарн Киницик - Стивен Эриксон Кузница Тьмы
А тот смотрел на устроенный им погром. Потом тихо сказал, не оборачиваясь: - Что еще?
Она постаралась говорить ровным тоном. - Сир, ходят слухи. Отрицатели в Легионе Хастов. Отрицатели среди хранителей Внешнего Предела. Отрицатели среди погран-мечей. Даже среди знати. Все, отвергшие культ Матери Тьмы. Перед нами религиозная война, сир, и мы ни в чем не уверены. Не можем даже сказать, не было ли всё это давним планом - от появления Азатенаи до воскрешения речного бога. Одно нельзя отрицать: Мать Тьма ослаблена, и ни Драконус, ни Аномандер с братьями, ни даже все остальные - верные аристократы, клинки их Домов - не совладают с восстанием селян, поддержанных Хастами, Хранителями и Пограничными Мечами.
- Я не хочу, - прошептал Урусандер.
- Есть прямой путь, сир.
- Я покончил со всем этим. - Он сверкнул глазами. - Я не хочу!
Серап встала. - Командир, оба мы знаем амбиции Хунна Раала, мы всегда должны смотреть на его усилия с осторожностью. Но он не дурак, и его преданность вам абсолютна. Мы не так уязвимы, как вы боитесь.
- Знаю, почему он послал тебя. - Урусандер отвернулся. - Не кровожадную Рисп. Не Севегг, думающую развилкой между ног.
- Куральд Галайн нуждается в вас, владыка. Куральд Галайну нужен Легион. Но я не глуха и не слепа. Назовите преемника, и...
Урусандер фыркнул с явной горечью и отозвался: - Такового нет.
- Сир, всё как вы много раз говорили: вы исполнили долг. Вы нашли новую жизнь, новые интересы, и вы в полном праве...
- В Бездну моё право!
- Сир...
- Знаю, Хунн Раал мнит меня трусом. Боится, что я затупился, заржавел от неупотребления.
- Свои страхи он со мной не обсуждал, сир. А посмей, я бы без затей ответила, что он не прав.
- Побереги лесть, Серап. Возможно, он прав. Я тут прячусь. Пытаюсь найти новый... новый... уклад. Для себя и сына. Легион за спиной, там, где я его оставил. И пусть так и будет.
- Сир, о вашем сыне...
- Он ушел. Мы поспорили... - Урусандер покачал головой. - Его нет.
- Возможно, сир, вы его недооценили.
- Я совершал ошибки.
- Тогда мне есть что рассказать об Оссерке, сир. О вашем сыне.
Он равнодушно махнул рукой: - Не сейчас. Ты сказала, что есть путь. - Он снова встал к ней лицом. - Аристократы мне не враги. Я не стану зачинателем гражданской войны.
- Мы сумеем завоевать верность знати, сир.
Ухмылка Урусандера была злой. - Повернув против Драконуса.
- Он вам не друг.
- Он тот, кого любит Мать Тьма.
- Сомневаюсь. Она бы вышла за него замуж.
- Сделай она так, знать наверняка восстала бы, и куда это бы нас завело? Легион будет защищать Мать Тьму. Если потребуется, и Драконуса тоже. Итак, снова гражданская война.
- Наверняка есть причина, - отвечала Серап, - по которой он не женится.
- Возможно, - буркнул Урусандер. Склонился, подобрав спинку разбитого кресла. С нее свешивались обломки ручек. - Это же, - пробормотал он, - был свадебный подарок.
- Они примут супруга Матери, сир, но не из своей среды. Кого-то извне, не временщика-фаворита, того, кто далек от них и не примет тайных посулов.
- Смехотворно.
- Мать Тьма не слепа, сир, она понимает необходимость. И смею сказать, вы тоже. Мы служим Матери Тьме. Служили раньше и послужим снова.
Он позволил обломку упасть на пол и взглянул на нее. - Говоришь, мы не так уязвимы...
- Да, сир, верно.
- Мне следует поговорить с Матерью Тьмой, прежде чем делать что-либо еще.
- Сир, простите, но времени нет. И я вся в вашем распоряжении.
- Я намерен послать тебя за сыном.
- Думаю, лучше оставить его одного. На время.
- О чем это ты?
- Я обещала рассказать, сир. Пришла пора?
Он отошел к двери. - Идем со мной, Серап. Здесь слишком спертый воздух, и я хочу, чтобы свет коснулся лица.
- Конечно, сир.
- Так расскажи о моем сыне.
Топот нескольких лошадей застал Гуррена за ворошением угля; услышав, что скакуны останавливаются перед домом, он бросил лопату, отряхнул пыльные ладони и пошел к боковому выходу.
Уже на полпути он увидел солдат - не меньше дюжины, среди них двое целителей легиона. Дойдя до угла, заметил ведьму Хейл, вставшую в дверях главного входа. Гуррен растолкал солдат. Один из целителей приблизился к Хейл, они заговорили.
Офицер обратился к Гуррену: - Старый Кузнец, простите за вторжение...
- Прощу, - сказал он. - Или не прощу.
- Нас послал лорд Урусандер, сир...
- Не называй меня сиром.
- Простите. Я не имел в виду повысить вас в ранге. Просто из уважения. - Гуррен прищурился. Офицер продолжал: - Ваша дочь пострадала.
- Ведьма Хейл присмотрит за ней.
- Лорд Урусандер питает великое уважение к ведьме Хейл. Но целители нашего Легиона обучены сращивать кости и прогонять заразу. Хирург Арас, тот, что беседует с ведьмой, учился у самого Илгаста Ренда. Они обнаружили колдовские...
- Как скажете, - прервал его Гуррен и прошел мимо, туда, где стояли ведьма и Арас. Игнорируя легионного целителя, кузнец обратился к Хейл: - Если пожелаешь их прогнать, ведьма, то пожалуйста.
Женщина потрясла головой. - Ты упрямый выродок, Гуррен. Не слушал? Это Денал, вот о чем мы толкуем. Примени его Илгаст Ренд к твоей блаженной жене на последнем издыхании, она была бы жива. Целитель сказал, он сумеет срастить сломанные кости и даже спасти глаз. Хирург сумеет вернуть ей будущее, Гуррен, так что сотри гнусную ухмылку с рожи и пусти их в дом.
Гуррен отступил. Натянуто кивнул Арасу. Мужчина торопливо вошел внутрь, за ним второй целитель из Легиона.
Ведьма Хейл сказала ему: - И послушай меня. Твои прогнившие легкие... Арас мог бы...
- Нет. Я иду к жене.
- Просто сдашься и бросишь Ренарр одну?
- Она знает, что так случится. Теперь девочка под защитой. Защитой Легиона. Я иду к жене.
- Городу нужен кузнец...
- Я иду к жене.
Прорычав нечто неразборчивое, ведьма Хейл ушла в дом.
Гуррен понял, что без конца вытирает руки, но сумел лишь равномерно смешать угольную пыль с потом. Мысленно скользнул внутрь тела, отыскивая больные места. Они сидят в груди, словно пустоты, нечувствительные, по портящие все вокруг. Он видел их как куски угля, делающие черной даже кровь, которую он выкашливает. Немые дары эти ведут его к Шелас. Он их нежно любит!
Ренарр будет тосковать. Вот что хуже всего. Тоскующая и одинокая девочка. Он оглянулся на всех этих солдат, подумал, неужели они приехали только ради сопровождения двоих целителей. Увидел, что они выстроились, но смотрят не на дом и не на него, они встали спинами к дому, и что-то написанное на лицах заставило его задрожать.
Они позаботятся о малышке Ренарр и, может быть, Шелас будет счастлива, ведь они из Легиона. Наверное, она отдыхает и смотрит на него, и даже делает шаг навстречу, следит, как он ползет - так долго, так давно, что вечная любовь уже доказана... и она шагнет навстречу и поднимет его, и вложит руку в грудь, извлекая черные куски горя. Он посмотрит, как она их выбросит, и снова сможет дышать, не ощущая мучительного стеснения в груди.
"Исцели меня, любимая, как можешь только ты".
Еще верховые ехали из крепости. Гуррен прищурился. Сам лорд, рядом та утренняя женщина. Проехав сквозь Тифийские ворота, лорд задержался, отдавая какие-то приказы, потом поскакал к выстроившимся неровным полукругом солдатам.
Серо-голубые глаза Урусандера зацепились за Гуррена, и старик снова прочитал в них свежую боль - вот почему он никогда не решался долго смотреть в эти глаза. Вспомнил, какое страдание вызывал в нем этот взгляд. Урусандер не мог любить Шелас так же, как Гуррен. Урусандер не имел права оплакивать ее гибель; не имел права отнимать у Гуррена личную боль.
Лорд спешился и зашагал прямо к нему. - Гуррен...
Но Гуррен указал на Серап. - Она дала клятву Легиона.
- Знаю, - отвечал Урусандер.
- Благословлен будь ваш сын, - сказал Гуррен, ощущая, как лицо принимает привычно упрямое выражение - теперь он мог взглянуть в глаза Урусандера, ничего не чувствуя. - Я благословляю его, и вам нечем изменить мое решение.
Кузнец ошибался, считая, что уже измерил всю глубину тоски в глазах господина. И все же он ничего не чувствовал. К его удивлению, Урусандер первым опустил взор.
- О ней позаботятся, - бросил лорд.
- Знаю. Как обещано.
- Пойдешь в крепость, Гуррен?
- Что? Зачем?
- Хочу, чтобы оба вы были под моим кровом. Чтобы твоя дочь увидела тебя рядом после излечения.
- У меня есть работа.
- Я отпущу одного из кузнецов на замену.
- Надолго ли?
- Насколько понадобится.
- Пока я не помру? Надо бы до моей смерти, сир, и после. Городу кузнец нужен больше, чем вам.
- Если ты поучаствуешь в работах внутри крепости, Гуррен, то считай сделку состоявшейся.
- Это я могу. Пока совсем не ослабну. И не уговаривайте насчет целителей.
- Я и не собирался, - спокойно сказал Урусандер.
Гуррен неуклюже кивнул.
- Мы пришлем фургон за тобой и дочерью.
- И мне нужно взять инструменты. Самые лучшие.
- Разумеется. Сколько угодно поездок.
- Когда я отойду, сир, что будет с дочкой? Назад, в пустой дом?
