Н. Арутюнова - Проблемы морфологии и словообразования
То же самое можно сказать о существительных, обозначающих явления природы, например, el calabobos 'мелкий дождь', el matapolvo 'кратковременный дождь' и некоторые другие. Понятие, означаемое этими существительными, можно представить себе как свойство субъекта действия, выраженного глагольным элементом. Например, el calabobos означает такой дождь, который cala a los bobos (т. е. «промачивает дураков»), el matapolvo – такой дождь, который mata el polvo (т. е. «прибивает пыль»).
Значение результата действия им не свойственно. В связи с этим можно привести следующее наблюдение акад. М. М. Покровского: «Дело в том, что в некоторых случаях язык не проводит резкой разницы между орудием и результатом действия под влиянием двойственности воззрения на орудие вообще»[200] (ср. язык, голос и др.). «Императивные» существительные, среди которых широко распространено инструментальное значение, почти не знают подобного изменения своей семантики. Очевидно, причину этого следует видеть в четкости связи между его семантической структурой и лексическим значением, которая поддерживается сопоставлением с соответствующей синтаксической конструкцией. Это мешает затемнению отношения между компонентами сложного слова, предшествующему обычно сдвигу в значении, переходу от инструментального значения к результативному.
Однако все же имеются случаи, когда это соотношение смещается. Это происходит тогда, когда именной компонент сложного слова является субъектом действия, выраженного глаголом. Такое взаимоотношение возникло на базе императивного предложения, в котором второй компонент был обращением. Например, andaniño – плетеная стойка, с которой дети учатся ходить, букв. 'иди, дитя', cantarrana, букв. 'пой, лягушка', – игрушка, сделанная из ореховой скорлупы и производящая звук, похожий на кваканье лягушки, (ср. также рус. горицвет, Звенигород). В связи с тем, что глагол потерял значение императива, именной компонент воспринимается как субъект действия, выраженного глаголом. Однако на базе этого типа императивного предложения не сформировался продуктивный вариант данной модели словообразования.
Сдвиг принципа, лежащего в основе функционирования данной модели словосложения, можно наблюдать еще в нескольких словах. Их также не более 5–8. Второй элемент в таких существительных остается объектом действия, выраженного глагольным компонентом, но нарушается связь между последним и предметом, обозначаемым всем словом. Возможность такого сдвига также определяется тем, что глагол ранее осмыслялся как повелительное наклонение и все сложное слово представлялось как обращение. Если это обращение адресовалось лицу или предмету, обозначаемому данным словом, то между ним и действием, выраженным глагольным элементом, устанавливалась субъектно—предикативная связь. Если же обращение как бы делалось от имени лица или предмета, обозначаемого всем словом или вообще со стороны, то это соотношение нарушалось.
Так, куст, из листьев которого в Центральной Америке добывают чернила, называется sacatinta 'якобиния' (букв. 'добудь—чернила'). В этом случае обозначаемый существительным предмет нельзя представить как субъект действия, выраженного глаголом; ср. также cuelgacapas или cuelgarropas 'вешалка' (букв. 'повесь—плащ' или 'по—весь—одежду'); pasamanos 'перила' (букв. 'проведи—рукой'), pasacalle 'уличная музыка, народный марш' (букв. 'проходи—по—улице'); pasa—caballo 'понтон' (букв. 'проезжай—на—лошади') и немногие другие. Внутренняя форма этих слов выражает своего рода приглашение совершить означенное действие.
Из сделанного краткого обзора вытекает, что в подавляющем большинстве случаев означаемый сложным существительным предмет или лицо выступает как субъект действия, заключающегося в глагольном элементе сложного слова. Как правило, это бывает субъект активного действия, а не состояния. Последнее обстоятельство зависит от того, что обычно глагол, входящий в состав сложного слова, является переходным, имея прямое дополнение, выраженное во втором компоненте слова. Случаи, когда между элементами сложного слова устанавливается обстоятельственная связь, в целом редки.
Поскольку денотат слова представляется как субъект активного действия, императивы прежде всего используются для обозначения лица. В зависимости от того, как характеризует человека внутренняя форма существительного – по исполняемой им общественной функции или по какой—либо черте характера, – среди сложных слов со значением лица можно выделить две группы: 1) названия профессии (функциональная характеристика), например, el limpiabotas 'чистильщик сапог', и 2) шуточные и фамильярные нарицательные имена (образная характеристика), например, el zampatortas 'обжора'. «Императивные» имена могут обозначать также предмет. В связи с тем, что носитель названия воспринимается как субъект действия, большинство существительных в этом случае обозначает инструменты, приспособления, машины, аппараты и пр. Внутренние формы таких существительных характеризуют предмет по основной функции, исполняемой им в практике человека. Однако есть случаи, когда внутренняя форма слова дает предмету образную характеристику, определяя его по какой—либо яркой, иногда забавной черте. Таким образом, сложные существительные, обозначающие предмет, также распадаются на две группы: 1) существительные с инструментальным значение (например, el tiralíneas 'рейсфедер' (функциональная характеристика), 2) образные названия предметов (образная характеристика), например, el rascacielos 'небоскреб'.
Кроме этих двух больших семантических классов, подразделяющихся каждый на две группы, выделяется еще один значительный класс, куда включаются названия растений и животных. Внутренняя форма сложных существительных, принадлежащих этому классу, может давать как функциональную, так и образную характеристику обозначаемому объекту. Например, matapulgas букв. 'то, что убивает блох', растение, употребляющееся против паразитов (функциональная характеристика) и quitameriendas, букв. 'то, что не дает завтракать, отбивает аппетит': внутренняя форма слова содержит намек на неприятный запах растения (образная характеристика).
Таковы наиболее продуктивные для современного испанского языка семантические классы сложных существительных типа el guardabosque. Остальные группировки по значению невелики. Так, имеется небольшая группа существительных со значением места, несколько слов служат названиями игр, удара, явлений природы (дождя, ветра) и др. О них вкратце упоминалось выше.
Вопрос об употреблении сложных слов этого типа в топонимике лежит за пределами данной работы. Отметим, что среди названий крупных городов они не встречаются. Названия мелких населенных пунктов, расположенных в той или иной области, иногда бывают построены по данному типу. Например, Miraflores (Мадрид), Mira—valles (Биская), Cantavieja (Теруэль), Guardamar (Аликанте), Torna—vacas (Эстремадура), Cantalapiedra (Саламанка) и некоторые другие. Особенно распространены названия, первым компонентом которых является основа глагола mirar: Miramar, Mirarrío, Mirafuentes, Miralcampo, Miracruz и др.
Можно предположить, что среди названий деревень этот способ словосложения распространен шире. К сожалению, мы не располагали необходимым материалом, чтобы сделать более определенные выводы.
в. Сложные существительные со значением лица (nomina agentis)
01. Названия профессий
Сложных существительных этого типа со значением профессии в современном испанском языке не так много, их менее 50. Обозначение профессии «императивными» словами делается через указание на ту функцию, которую определенное лицо выполняет в обществе; например, el guardabosque 'лесной сторож' (букв. 'тот, кто сторожит лес'), el limpiachimeneas 'трубочист' (букв. 'тот, кто чистит трубы'), el limpiabotas 'чистильщик сапог' (букв. 'тот, кто чистит сапоги') и др.
В настоящий момент сложные существительные этого типа большей частью означают профессии невысокой квалификации. Ср. la lavaplatos и la friegaplatos 'судомойка', el guardacabras 'козопас', el pisauvas 'выжимальщик виноградного сока', el guardacaballos 'коновод', el guardabanderas мор. 'сигнальный старшина' и пр.
Рабочий сцены называется по—испански el sacasillas, букв. 'тот, кто уносит стулья'. В этом же значении употребляется слово el metemuertos. Словари дают также двойную форму этого слова metesillas y sacamuertos. В литературе встречаются и другие его варианты. Ср. Tuvo piques con metesillas y saca—bancos (Valle—Inclan 1940, v. 1, 33) – 'У него были столкновения с рабочими сцены' (букв. 'теми, кто приносит стулья и уносит скамейки'). Этот пример свидетельствует, между прочим, о том, что некоторые образования этой семантики непрочны. Часто это прозвища. В только что цитированном романе Р. Валье—Инклана «Арена иберийского цирка» встречается также не зарегистрированное словарями слово vendemantas 'торговец шалями' (Ibid., 115), употребленное в ироническом смысле.
Укрепились в языке старые названия ремесленников, кустарей и др. профессий невысокой квалификации. Однако встречаются и сравнительно недавние образования. Сохраняет продуктивность глагол guardar 'охранять, беречь, сторожить'. Ср. следующие названия железнодорожных служащих el guardagujas или el cambiavía 'стрелочник', el guardavía 'путевой сторож', el guardafrenos 'тормозной кондуктор', el guardabarrena 'будочник' и некоторые другие. Многие слова «охранительной» семантики возникли, по—видимому, под влиянием французского языка: ср. фр. garde—barriere, garde—frein, garde—voie. Заметим попутно, что словообразование с глаголом guardar весьма активно. В академическом словаре 1956 г. отмечено более 50 слов с этим глаголом. К ним можно добавить около 20 латиноамериканизмов, отмеченных в словаре 2004 г. (Испанско—русский словарь. Латинская Америка). Ср. guardaviñas 'сторож виноградника', guardabrisa 'дверь', guardacomidas 'верхняя часть груди' и др. Трудно сказать, является ли последнее наименование образным или нет.
