Вардан Айрапетян - Толкуя слово: Опыт герменевтики по-русски

Со своим мне всегда почему-то казалось — затесалась… Ахматова сопоставила, как сообщает Р. Тименчик (Дауг.1989. № 6. с. 102). высказывание на ту же тему иного в Самопознании Бердяева:

Сны вообще для меня мучительны, хотя у меня иногда бывали и замечательные сны. Во время ночи я часто чувствовал присутствие кого-то постороннего. Это странное чувство у меня бывало и днем. Мы гуляем в деревне, в лесу или в поле, нас четверо. Но я чувствую, что есть пятый, и не знаю, кто пятый, не могу досчитаться. Всё это связано с тоской. Современная психопатология объясняет эти явления подсознательным. Но это мало объясняет и ничего не разрешает. Я твердо убежден, что в человеческой жизни есть трансцендентное, есть притяжение трансцендентного и действие трансцендентного. Я чувствовал погруженность в бессознательное лоно, в нижнюю бездну, но еще более чувствовал притяжение верхней бездны трансцендентного.

(2, разд. Тоска). — Без чувства, что «есть пятый», не скажешь «нас четверо», это как в анекдоте про девятых людей (Сл. олон., с. 18: в НРС, 406) десятеро не могут досчитаться одного, потому что каждый для себя не в счет, и только посторонний, одиннадцатый сосчитывает их всех. Теперь напрашивается сопоставление с признанием пушкинского Моцарта (Моцарт и Сальери. 2)

Мне день и ночь покоя не даетМой черный человек. За мною всюдуКак тень он гонится. Вот и теперьМне кажется, он с нами сам-третейСидит.

К инакости кого-то «без лица и названья» подводит в Поэме без героя (1.1). не говоря уж о «тени», ее определение лишняя от корня лих-/лиш-, обозначающего иное. Например (СРНГ 17. с. 76–78 и 92), лихо значит «плохо», но и «хорошо», а иное двойственно; лихо значит и «очень», как страшно, а превосходная степень — для иного (самый: сам): лишний двадцать/тридцать обозначает 21 или 31, а сверхполное число — число иного, ср. «пятый» у Бердяева и сам-третей у Пушкина, или третий лишний (третий это пред-иной). А с формулой иного «без лица и названья» согласны загадка Без лица в личине про загадку (Заг… 5217), поверье «У нежити своего обличия нет, она ходит в личинах» (ПРН, с. 933. ср. ахматовское С детства ряженых я бояласьЙЙЙ) или рассказ Случевского Бéзымень о поморском привидении без лица, без вида — какое-то ничто (еще см. СВРЯ, в ст. Безыменный), начало поздней латинской загадки о зеркале (Загадки Симфосия, 69)

Нет у меня лица, но ничье лицо мне не чуждо.Дивный блеск изнутри ответит упавшему свету.но ничего не покажет, пока пред собой не увидит[68].

и надпись «Никем меня зовут; чтó всяк человек делает, то взыскивают с меня» на картинке Йорга Шана с насмешливыми стихами по-немецки про козла отпущения по имени Никто (около 1507, см. Герта Кальман, Образ Никого, с. 60 слл.; Э. Майер-Хайзиг. «Г-н Никто», с. 67 слл.), так и Ахматова: «никто, постоянный спутник нашей жизни и виновник стольких бед»; загадка, нежить, зеркало, козел отпущения — всё это причастно идее иного. Лицо, облик и название, имя отличают их носителя от других членов рода и ряда, а некто без своего собственного лица или имени оказывается — Если (и только если) никто в отдельности, то все как один — с родовым, иным именем или лицом.

Герой сказки Поди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что по прозванию Бездольный (НРС. 215, тип AT 465А) должен сходить в город Ничто, принести неведомо что; после целого года странствий Бездольный приходит в город Ничто — «нет ни души живой, всюду пусто!» — и уводит из дворца старика самого с ноготок, борода с локоток его слугу-невидимку по имени Никто, соответствующего скатерти — самобранке других сказок. История Никого, которую сочинил монах Радульф из Анжу (Historia Neminis / de Nemjne, не позднее 1290), была построена на сходном переосмыслении латинского местоимения пето «никто (не)» в библейских текстах как личного имени, например Nemo Deum vidit «Никто не видел Бога» (Иоанн. 1.18) как «Немо видел Бога»; это олицетворение противоположно уловке хитроумного Одиссея, когда он скрылся под ложным именем Никто, Ουτις (9.366 слл.), принятым за местоимение. Сочинение Радульфа не сохранилось, хотя породило игровую секту неминиан, поклонников святого Никто, и множество «Никто-писаний», к ним см. прежде всего Е. Копманс и П. Ферхёйк, «Веселая проповедь» нищ… 2 (с. 89—142 с прим. на с. 210—21). и у Бахтина, Творч. Рабле, с. 449—51/456—58; перевод одного из «Никто-писаний» и комментарий М. Гаспарова — в Поэзии ваг., с. 338—41 и 581 сл. Этой «карнавальной игре отрицанием» (Бахтин) мешает двойное отрицание в русском или французском, но есть французские стихи, так же играющие обобщенно-личным местоимением on (Изольда Бурр. Похвала «On»). А на рисунке Питера Брейгеля Каждый (Elck. датирован 1558) шестеро бородатых «каждых» разбрелись с фонарями при свете дня, ср. днем с огнем, а двое на переднем плане еще и в очках, озабоченные поисками своего: четверо из них роются в нагромождении товаров, один подошел к войску вдали слева, а самый дальний к церкви: еще двое «каждых» на среднем плане справа перетягивают один у другого длинную полосу ткани, вероятно это рисованная пословица, как на картине Брейгеля Нидерландские пословицы (Образ Никого, с. 87 с прим. 164, ср. А. Дандис и Клаудия Стиббе. Толк. Нидерл. посл.), а за ними на стене изображение в изображении: безбородый и беззаботный Nemo, одетый шутом, сидя смотрится в ручное зеркало, двусмысленная фламандская подпись говорит «Никто (не) узнал-познал самого себя» (на гравюре с рисунка Брейгеля к тому же надпись Nemo novit seipsum); поломанная утварь, которая валяется вокруг сидящего, помогает распознать в нем иного-Никого своим напоминанием об изобразительном типе «виновника стольких бед» начиная с картинки Шана, а зеркало самопознания у Nemo, ср. ведать: видеть, это Бог, так уже Платон в Алкивиаде I, 132с—33с. К этому рисунку см. Образ Никого Кальман, а еще Н. Гершензон-Чегодаева, Брейг., с. 133—36, 142 сл. и 153 сл. Санта-Клаус, тайком приносящий американским детям подарки на Рождество, то есть святой Николай Мирликийский, у русских Никола (о нем — Б. Успенский, Филол. слав, древн.; Т. Цивьян, Ник. странник), когда-то еще в Германии изображался без лица, как «Herr Niemand», сюда же русское нéщечко «приятная неожиданность, гостинец, подарок» от нéчто/нéшто. И после всего этого — жюльверновский капитан Немо. (↓1: К иному-никому. — 2: Немо и Ка. — 3: К рисунку Каждый Брейгеля. — 4: Нéщечко.)

Существенная нужда человека в ином, будь то «Отец наш, иже есть на небесех» или Карлсон, который живет на крыше. В Беседах Эпиктета: «ЙЙЙесли кто понял устроение мироздания и постиг, что самое великое, самое главное и самое всеобъемлющее среди всего это система, состоящая из людей и богаЙЙЙ»[69] (1.9.4). причем бог у Эпиктета — «иной». ăλλος. А «Если нет Бога, то я бог», сказал Кириллов Достоевского, без иного для всех нас каждый для себя иной, дурной иной, согласно анекдоту АТ 1287 про девятых людей[70]. Когда слово собь обозначает самость, «свойства нравственные, духовные, и все личные качества человека», оно тоже принимает значение «всё дурное, всё усвоенное себе по дурным наклонностям, соблазнам, страстям», а слово своё—значение «нравственная порча, пороки, самые страсти, собь, всё, что должно быть побеждено духом для возрожденья» (Даль, СВРЯ); вопрос Что собственно свое? это загадка про грех (Белоз.). с. 518, № 15; Заг., 5121. с неточностью: собственное). поговорка сам себе рад фигурально говорит про безрадостного нелюдима. Ухтомский о самости (ЗС, с. 425 и 264): «Освободиться от себя самого. — вот чего более всего ищет человек на каждой ступени своего бытия. — преодолеть себя, стать выше себя и всех дел своих. — Не терпит человек своего Двойника», «ибо он — я сам в своей самости», «но любит и жаждет Другого — Войти в другого, потерпеть его в день Воскресения его, это исключительный дар и праздник для человека!» И Бахтин в записи Л. Пумпянского, доклад Проблема обоснованного покоя: