Галина Синило - История мировой литературы. Древний Ближний Восток
Когда разряженная Инанна стучится во врата Кура (причем делает это она почему-то гневно и достаточно бесцеремонно), Нети – главный страж врат Кура – спрашивает у нее, кто она. Слыша ее ответ: «Я – звезда солнечного восхода!», он столь же резонно и укоряюще спрашивает о причинах ее прихода: «Если ты – звезда солнечного восхода, // Зачем пришла к “Стране без возврата”?[322] // Как твое сердце тебя послало на путь, откуда нет возврата?» [142]. Инанна мотивирует свой приход тем, что ей известно о смерти супруга Эрешкигаль (букв. «Владычица большой земли»), ее сестры и богини смерти и мрака, владычицы подземного царства, – Гугальанны (букв. «Великий бык небес», или «Великий бык Ана»; вероятно, речь идет о Нергале) и что она пришла воздать ему посмертные почести. Ни в каких сохранившихся шумерских текстах нет мотива, связанного со смертью Нергала, супруга Эрешкигаль, поэтому, вероятно, в устах Инанны это лишь отговорка, она скрывает свои истинные причины. Быть может поэтому, выслушав доклад Нети, Эрешкигаль приходит в страшную ярость и приказывает привести Инанну к ее трону обнаженной. На повторяющиеся вопросы испуганной Инанны: «Что это, что?» – следует один и тот же ответ:
Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!Инанна, во время подземных обрядов молчи! [143–144]
Когда Инанна предстает перед троном Эрешкигаль, та издает страшный вопль, превращает Инанну в труп и подвешивает его на крюк:
На Инанну взглянула – взгляд ее смерть!Слова изрекла – в словах ее гнев!Крик издала – проклятья крик!Ту, что вошла, обратила в труп.Труп повесила на крюк. [144]
Через три дня после ухода Инанны Ниншубур начинает выполнять ее наказ. Как и предвидела (точнее, заранее знала) Инанна, откликнулся на ее мольбу только Энки (характерно, что в шумерской мифологии он предстает более дружественным и по отношению к людям). Если Энлиль говорит, что Инанна сама виновата в том, что с ней случилось (сама «Великих Недр возжелала» [145], а всесильные законы подземного мира никто не может изменить), если Нанна вообще не отзывается на мольбы Ниншубура, то Энки выказывает живейшее сочувствие Инанне и тревогу за нее:
Отец Энки Ниншубуру отвечает:«Дочь моя! Что с ней случилось? Я тревожусь!Инанна! Что с ней случилось? Я тревожусь!Владычица стран! Что с ней случилось? Я тревожусь!Жрица небес! Что с ней случилось? Я тревожусь!» [146]
Энки решает прийти на помощь Инанне и для этого сотворяет два странных фантастических существа – кургара и галатура (вероятно, евнухи; кургар, как предполагают, «евнух и шут»; галатур буквально означает «маленький певчий», т. е. также евнух). При этом крайне интересен способ, которым Энки создает кургара и галатура: он выскребает грязь из-под ногтей и из нее творит этих двух существ, так что все вместе выглядит как некая пародия на творение человека из земли (глины):
Из-под ногтей своих грязи достал, кургара сделал,Из-под ногтей своих, крашенных красным, грязи достал,галатура сделал.Кургару травы жизни дал.Галатуру воды жизни дал. [146]
Энки дает задание кургару и галатуру спуститься с «травами жизни и водами жизни» (широко распространенный в мировом фольклоре мотив; в славянском сказачном фольклоре – «живая и мертвая вода») и спасти Инанну. При этом он предупреждает, что они найдут Эрешкигаль мучающейся в родовых схватках (вероятно, это объясняется тем, что на земле с уходом Инанны прекратилось рождение и переместилось под землю; нарушились законы земного и подземного мира):
Отец Энки молвит кургару и галатуру:«Ступайте, в подземный мир отправьтесь!У врат подземных, как мухи, летайте,У оси дверной, как змеи, вейтесь!Мать-роженица в муках родов,Эрешкигаль лежит и страждет!Ее белые бедра не покрыты одеждой,Ее груди, как чаши, ничем не прикрыты,Ее голос, как звонкая медь, звенит,Растрепаны косы, как лук-порей. [146]
Кургар и галатур должны посочувствовать изнемогающей от страданий Эрешкигаль, которая близка к смерти (смерть символизирует ее обнаженность) и не может по определению разрешиться от бремени, и пообещать ей избавить ее от мук в обмен на тело Инанны (при этом кургар и галатур не должны принимать никаких даров от Эрешкигаль – вероятно, чтобы не остаться навсегда в Куре):
Воду речную вам дадут – а вы не берите!Зерно полевое вам дадут – а вы не берите!«Труп с крюка отдай!» – скажите!И один – травой жизни, и второй —водой жизни тела ее коснитесь —Восстанет Инанна! [146]
Кургар и галатур выполняют все указания Энки, избавляют Эрешкигаль от страданий, и она выдает им труп Инанны:
Труп с крюка они взяли.И один – травой жизни и второй —Водой жизни ее тела коснулись.Инанна встает.Инанна из подземного мира выходит. [147]
Однако просто так выйти из Кура воскресшая Инанна не может: вступает в силу закон подземного царства «за голову – голову», а Аннунаки, хватающие Инаннну, грозно произносят:
Кто из спускавшихся в мир подземныйвыходил невредимо из мира подземного?Если Инанна покинет «Страну без возврата»,За голову голову пусть оставит! [147]
Та же идея выражена и в мифе о рождении бога Нанны: количество вышедших из подземного мира должно быть равно количеству спустившихся туда и оставшихся там. Вероятно, древнему сознанию было свойственно представление о необходимости сохранения некоего равновесия между миром живых и миром мертвых, которое опасно нарушать. Не случайно в вавилонской версии шумерского сюжета богиня Иштар (аналог Инанны), стучась в ворота «Страны без возврата», грозится, если ее не впустят, «выпустить мертвых», которые «живых съедят».
Таким образом, Инанна должна искать себе замену, и отправляется она на поверхность земли в сопровождении бдительных стражей – страшных и не знающих сострадания демонов гала – больших и малых (неких подземных злых духов, неумолимых надзирателей и палачей):
И малые демоны «гала», как острые стрелы,И большие демоны «гала», как разящие копья,Со всех сторон ее окружили.Тот, кто пред ней, – не гонец, но жезл у него в руке.Тот, кто за ней, – не боец, но оружье у него на боку.Они, что за нею идут,Они, что за Инанной идут,Не ведают голода, не ведают жажды,Муки просеянной не едят,Воды проточной они не пьют,Из объятий человека вырывают жену.От груди кормилицы отрывают дитя.Инанна из подземного мира выходит.Инанна из подземного мира вышла. [147–148]
Демоны гала готовы схватить любого, на кого укажет Инанна как на свою замену, и повествование в последующих эпизодах поэмы достигает особой напряженности и динамизма. Инанну встречает ее радостный посол Ниншубур, и демоны уже готовы схватить его. Однако за его заслуги перед ней, за то, что он ходатайствовал за нее, Инанна спасает его от смерти. Точно так же она милует и двух богов – Шару и Лулаля, покровителей городов Умма и Бадтибира, которые лежат на их пути. Наконец Инанна в сопровождении демонов гала приходит в Кулаб – пригород Урука, где царствует ее божественный супруг Думузи (в Кулабе праздновался священный брак Инанны и Думузи):
Думузи в одежде власти в царском покое сидит на троне.Демоны «гала» его схватили.Семеро их – его грудь разодрали, его кровь излили,Семеро их – словно в горячке на него напали,Пастушью флейту, свирель его на глазах его разбили!Она на него взглянула – взгляд ее смерть!Закричала она – в словах ее гнев,Крик издала – проклятья крик:«Его, хватайте его!»Светлая Инанна пастуха Думузи отдала в их руки. [149]
С точки зрения современного человека, Инанна совершает ничем не мотивированное предательство по отношению к Думузи, но, по-видимому, то, что является противоречием для современного сознания, не было противоречием для сознания древнего. Поступок Инанны не нуждался в мотивировке, что еще раз подчеркивало непредсказуемость поведения шумерских богов, их амбивалентность. Более того, Инанна сама подчиняется неким неукоснительным стихийным законам, которые не подлежат обсуждению и не нуждаются в этической оценке (этика в целом играет подчиненную роль в магических культах, так или иначе связанных с плодородием). Поэтому поступок Инанны не мешал ей оплакивать участь Думузи в многочисленных плачах, которые слагали шумерские поэты.
Образ Думузи трагичен, с ним в шумерскую поэзию входит мотив невинной искупительной жертвы. Думузи в мольбе взывает к брату Инанны и своему шурину – богу солнца Уту и просит превратить его в ящерицу (или змею), чтобы ускользнуть от злых демонов:
