Язык как средство идеологического воздействия (Сборник обзоров) - Юнус Дешериевич Дешериев
В воздействии можно идти от разума, убеждать доказательством, и можно – от чувств. Опыт современной Японии говорит о том, что эффективнее идти от чувств. Поэтому и слова убеждения должны быть такими, которые прежде всего влияют на чувства. Японские создатели рекламы считают, что слово может проявить свое убеждающее воздействие лишь в сочетании с другими условиями. Эти другие условия в общем можно охарактеризовать так. Все безграничные запросы человека можно поделить на сферу духовную и материальную. Обе сферы достаточно проницаемы для воздействия.
При воздействии на сферу духовных запросов эффективным является причисление человека, на которого рассчитан убеждающий текст, к элите данного общества. Сделанный достаточно тонко в каком-либо пропагандистском или рекламном тексте намек на то, что соблюдение определенных правил в жизни престижно в данном обществе, привлекает внимание человека, полагающего, что материальные запросы не являются главным для него. В обращении к сфере материальных запросов лучшим можно признать доверительный стиль, создающий впечатление непосредственного обращения к данному лицу или группе лиц, внимательного отношения именно к их запросам и нуждам. Удачное упоминание, что рекомендуемый предмет производится в ограниченном количестве или обладает уникальными свойствами, способно повысить интерес к нему. Здесь тоже в какой-то степени работает модификация чувства элитарности.
Слово и убедительность текста действуют по-разному на разные группы населения. Самое общее деление, которое может быть здесь намечено, – это мужчины, женщины, молодежь. На каждую из этих групп действуют несколько разные способы выражения. Для мужчин, например, запретным является то, что может задеть самолюбие. Они ценят абстрактные формулировки, которые имеют только отрицательный эффект в отношении женщин. Более убедительными для женщин являются конкретные положения, которые непосредственно связаны с жизненными действиями. Большой степенью воздействия на женщин обладают, например, тексты, касающиеся здоровья и воспитания детей: бōя ва хитоцу мама мицу «сыну одну, а маме три» (таблетки витамина).
Эффективным являются и тексты, содержащие запрещения, например, в рекламе женской парфюмерии: нидзюгосай ика-но ката ва о-цукаи-ни наттэ ва икэмасэн «лицам моложе 25 лет пользоваться этим запрещается». Иногда полезно отметить и отрицательные стороны предмета, являющегося целью убеждения. На их фоне выгоднее выглядят достоинства: то-син-ни ва тоой кэттэн ва ару га канкё ва бацгун да ару «удаленность от центра города, конечно, недостаток, но какая замечательная природа вокруг!» (реклама жилых домов); номиникуй га кикимэ-га ару «неприятно пить, но дает прекрасный результат» (реклама лекарства).
Особой изобретательности требует создание убедительных текстов для молодежи, выросшей уже в определенном отрыве от печатного слова и воспитанной на текстах телевидения. Здесь наиболее действенными оказываются указания на соответствие своему времени, упор на моду, на то, без чего «не может обойтись современная молодежь» (1, 44).
Представления о механизме воздействия языка как орудия политики в современной Японии во многом совпадают с изложенным выше. Важность исследования этого механизма подчеркивается японскими учеными, но признается, что
«в Японии изучение народных масс как объекта политических кампаний – почти не затронутая область исследования» (13, 32).
Еще лет 10 тому назад в языковой практике Японии бытовали выражения «деловая деятельность» (дзицугё) и «пустая деятельность» (или непроизводительная – кёгё). К первой, которой занимались «деловые люди», относили сферу производства или скорее производительного труда. Второй же термин чаще всего применяли к политической деятельности, сфере информации, журналистике, т.е. к сферам, в первую очередь связанным с речевой деятельностью.
Однако постепенно в Японии начинает осознаваться важная роль информации, в частности и для «деловой деятельности», по мере понимания важности уже высказанного в советской лингвистике положения о том, что язык как средство хранения и преобразования информации может оказывать самое непосредственное влияние на развитие производства и научно-технический прогресс
«наряду с такими факторами, как например, полезные ископаемые и источники энергии» (4, 212).
В японской научной литературе отмечается, что в современной Японии, как и в других странах, в основе, например, любого правительственного решения заложена огромная информация правительственных органов, информация из других стран мира, мнение ученых и экспертов, точка зрения органов массовой информации, информация о расстановке политических сил внутри страны и вне ее и т.д. В свою очередь родившаяся на основе этого решения новая информация приводит в движение общественное мнение, политические партии и группировки, обеспечивая тем самым непрерывный процесс воспроизводства информации и ее влияния на множество людей (2, 40).
Наиболее эффективным источником информации считается печать, в частности газеты. Однако в погоне за оперативностью информации, в стремлении опередить в этом конкурентов буржуазные, в том числе и японские газеты, нередко помещают непроверенную или тенденциозно построенную информацию, что хорошо известно рядовому члену общества. По своему опыту он осведомлен, что если массовая информация и не искажает грубо действительность, то во всяком случае «формирует факты» в нужном массовой информации направлении. Недоверие к сообщениям массовой информации возрастает в периоды интенсивных политических кампаний, например, предвыборных. У получателя информации возникает чувство неуверенности, беспокойства и стремление опереться на слухи, молву. При этом из услышанного выхватываются только те части, которые больше всего лично интересуют слушающего, и в искаженном желаемом для него виде передаются дальше. Причем, если сравнить важность обсуждаемой темы и степень неясности обстановки, то последняя в гораздо большей степени влияет на «убедительность» слуха. Слух может играть в известной мере и положительную роль в качестве средства «обратной связи», сигнализируя органам информации о направлении общественного мнения, но все же в нем преобладают отрицательные факторы, почему, заботясь об убедительности слова в информации, необходимо:
1) в максимальной степени прояснять обстановку,
2) способствовать критическому отношению к услышанному,
3) предотвращая тем самым искажение события, послужившего основой слуха (5, 21 – 22).
В подобной ситуации внимание японских исследователей проблемы языка как средства воздействия обращается на способы воздействия, основанные на других формах коммуникации. В частности, большое внимание уделяется так называемой «миникоммуникации» (миникоми) и «изустной коммуникации» (кутикоми). Эти понятия появились в японской литературе в последние годы и еще не имеют четкого содержания и однозначного толкования. К важности вычленения этих видов коммуникации и влияния, которое они могут оказывать на поведение людей, японские лингвисты подошли по мере осознания того, что в условиях Японии одна только массовая информация не может обеспечить достаточно отражающую реальную действительность информацию об окружающем мире, как это особенно стало ясно во время так называемого «нефтяного шока» в Японии в декабре 1973 г. или после серьезного поражения правящей либерально-демократической партии Японии на выборах в палату
