Система и структура языка в свете марксистско-ленинской методологии - Неонила Семеновна Афанасьева
4) лексические;
5) словообразовательные [7, 194 – 207].
Семантические ограничения в сочетаемости морфем чаще всего относятся к сочетанию основ той или иной части речи и аффиксов. Так, суффиксы -оват-, -ущ-, -енн-, -оньк- обозначают степень проявления признака и могут сочетаться только с основами прилагательных (буроватый, большущий, большенный, плохонький). Эти слова засвидетельствованы словарями современного русского языка и существуют в нем. Такие слова, как ясноватый, фиолетоватый, интеллектуаловатый, низенный, маленный отсутствуют в словарях. Одни из них могут появиться в речи, с увеличением частотности их употребления в ней они могут войти в состав словаря, поскольку соответствуют правилам сочетания основ и аффиксов в языке. Это можно сказать, например, о слове ясноватый. В русском языке практически от всех основ качественных прилагательных можно образовать слова с суффиксом -оват-. Другие слова типа интеллектуаловатый не могут появиться в языке, потому что суффикс -оват-, как правило, не присоединяется к основам прилагательных, обозначающих достоинства, совершенства, скорее всего он сочетается с основами прилагательных, передающих значение недостатка, изъяна и т.п. (например, глуповатый). Слова низенный, маленный не реализуются в языке в силу семантической закономерности, в соответствии с которой значения полноты, чрезмерности признака, окрашенные оттенком грубоватости, не могут проявляться у прилагательных, передающих признаки слабые, неполные (ср. высоченный, широченный, толстенный и низенный, узенный, худенный).
Формальные ограничения в сочетании морфем объясняются морфонологическими правилами. Так, суффикс -ость- присоединяется к прилагательным с безударной флексией. Сам он всегда безударен, а присоединение его к прилагательным, у которых ударение падает на флексию, влечет изменение места ударения в производном слове. Русский язык избегает такого переноса ударения, поэтому образование существительных с суффиксом -ость- от прилагательных деловóй, озорнóй, сквознóй, типовóй представляет собой нереализованную возможность на фоне таких пар, как цветнóй – цвéтность, слоговóй – слогóвость.
Стилистические ограничения в сочетании морфем обусловлены стилистической несовместимостью морфем. Например, суффиксы -ущ (ий), -енн (ый), передающие значение большой степени проявления признака, тяготеют к основам прилагательных просторечного или разговорного характера (вреднющй, жирнющий, толстенный) и всячески избегают прилагательных книжного языка. Трудно представить осуществление таких слов в языке, как сознательнющий или активенный, в то же время нельзя отрицать возможность появления слов типа прямущий, седющий.
Лексические ограничения предусматривают расхождение между возможностями данного словообразовательного типа и лексическими нормами, регулирующими его реализацию, занятость данного «семантического места», омонимичное совпадение слов и т.д. Некоторые производные слова не могут появиться в языке потому, что в нем уже существует слово с омонимичным значением. Так, в русском языке отсутствует соотносительность некоторых существительных женского и мужского пола. Сравним регулярные пары дóяр – доярка, солист – солистка и пары без корреляции рода пилот – пилотка, матрос – матроска, штукатур – штукатурка, электрик – электричка, овчар – овчарка. Существительные женского рода с суффиксом -к (а) – имена деятельниц – не могли в этом случае образоваться от существительных мужского рода со значением «имя деятеля», так как их место уже занято существительными с этим суффиксом, но с другими значениями: со значением «разновидность одежды», «название действия или используемого во время действия материала», «машина», «вид собак».
Некоторые основы не могут выступать в качестве производящих под влиянием словообразовательных ограничений. Так, от прилагательных с суффиксами -оньк (ий), -охоньк (ий), -оват (ый), -ущ (ий) не образуются другие производные. Такие слова, как желтоватость, желтователь и другие подобные, возможны в языке, но не реализованы в нем.
Е.А. Земская называет слова, имеющиеся в языке в потенции, потенциальными, то есть такими, которые
«произведены, но еще не закреплены традицией словоупотребления или могут быть произведены по образцу слов высокопродуктивных словообразовательных типов» [7, 218].
Среди таких слов встречаются существительные с префиксом анти- (ацтидетектив, антиоригинальность, антироман), глаголы с префиксами до- (дооборудоваться, доподшить), от- (отцарствовать, отплакать), прилагательные с префиксами при-, над-, на-, после- (приречной, надмерзлотный, послерассветный, наспинный). Они, как правило, обусловлены высокой системной продуктивностью словообразовательных типов. Некоторые новые слова появляются в речи вопреки законам действия словообразовательных типов, поэтому понятны они только в контексте, а необычность и новизна их ощущается носителями языка. Такие слова называются окказиональными (разбукетиться, колхозиться, сиренинка, цветь, водь, морозь, стынь, седота, поэтодром, змеедром). Сопоставляя потенциальные и окказиональные слова, Е.А. Земская отмечает, что слова обоих типов
«представляют собой два полюса словообразования: первые являются реализацией законов словообразования, вторые – нарушением этих законов. Это – антиподы. Однако и те, и другие по существу демонстрируют возможности, заложенные в системе языка, только в первом случае это возможности, которые вот-вот станут реальностью, уже пробившие себе дорогу, а во втором случае – это возможности глубинные, лишь изредка, с трудом выбивающиеся на поверхность» [7, 238].
Из приведенных определений потенциальных и окказиональных слов следует, что различие между ними основывается на разграничении возможностей, реальных для потенциальных и абстрактных для окказиональных слов. Словообразование представляет такую область языка, в которой абстрактные и реальные возможности тесно связаны между собой и переходят друг в друга. Особенно четко видны эти переходы при историческом изучении словообразовательных процессов. Так, если обратиться к анализу функционирования суффикса -щик в русском языке, то можно увидеть, как наличие или отсутствие некоторых необходимых условий влияло на реализацию тех или иных значений у производных с этим суффиксом. По свидетельству исследователей, суффикс -щик зафиксирован письменно в XIII в. [21, 131]. Он сформировался на почве восточнославянских языков и употреблялся сначала в письменно-книжном языке, затем расширил сферу своего употребления. К началу XIX в. имена с суффиксом -щик были объединены в три группы на основании следующих значений:
1) терминированные обозначения лиц по роду занятий или профессий (загонщик, наборщик);
2) по принадлежности лица к какой-либо социальной группе (заемщик, неплательщик);
3) по действию или способности лица к действию (обманщик, спорщик) [21, 131 – 137].
Реализация трех перечисленных значений у суффикса -щик зависела от многих условий. Так, слова первой группы могут соотноситься только с теми глаголами, которые называют профессиональное действие, или с некоторыми специализированными значениями многозначных глаголов (набойщик, носильщик). Это условие чаще всего и осуществляется при образовании существительных с суффиксом -щик, поэтому словообразовательная активность имен первой группы увеличивается. Количество их в современном русском литературном языке возрастает (бурильщик, зарубщик, отбойщик, прослойщик, разборщик). Если глаголы обозначают абстрактное действие, относящееся к психической или интеллектуальной деятельности, то от них существительные с суффиксом -щик не образуются. К основам таких глаголов присоединяется суффикс -тель (преподаватель, учитель). Потенциально пополнение третьей группы новыми существительными также возможно в языке, как и увеличение первой или второй. Однако эта возможность в современном языке остается абстрактной, для превращения ее в реальную возможность отсутствуют
