Анна Разувалова - Писатели-«деревенщики»: литература и консервативная идеология 1970-х годов

1166

Распутин В.Г. Возвращение // Распутин В.Г. Костровые новых городов. С. 57–63.

1167

Распутин В.Г. Продолжение саянской легенды // Распутин В.Г. Костровые новых городов. С. 3–4.

1168

Кобрин К. Ориентализм vs. империализм: Кавказ vs. Север. URL: http://www.watchdog.cz/?show=000000 – 000024 – 000008 – 000004&lang=2.

1169

Астафьев В.П. Нет мне ответа… С. 183.

1170

Там же. С. 74.

1171

Астафьев В.П. Нет, алмазы на дороге не валяются. Т. 12. С. 72.

1172

На основе одного из очерков Осипова в 1959 году Михаил Калатозов и Сергей Урусевский снимут фильм «Неотправленное письмо» с участием звезд советского экрана – Иннокентия Смоктуновского, Евгения Урбанского, Татьяны Самойловой. В фильме образ Сибири воссоздавался в авангардистской манере, соединявшей игру мифопоэтическими мотивами (сибирская природа, к примеру, символизировала деструктивные силы бытия и фатум) с верно расставленными идеологическими акцентами. Экранизируя очерк Осипова, Калатозов и Урусевский делали фильм не о Сибири, а о стойкости человеческого духа в любых, даже самых трагических обстоятельствах (титры на начальных кадрах гласили: «Тем, кто шел и идет трудной дорогой первых»). Такой замысел предполагал небрежение конкретикой и реалистическими деталями, которых читателю, наподобие Астафьева, трепетно наблюдавшему за верностью воспроизводимых «сибирских» деталей, не хватило в литературном первоисточнике и которые напрочь отсутствовали в фильме. Именно поэтому «Неотправленное письмо» является апогеем характерных для «оттепели» утрированного романтизма и игнорирования культурно-исторического содержания «локального», в отталкивании от которых будет складываться регионализм и традиционализм «деревенщиков».

1173

Астафьев В.П. Нет, алмазы на дороге не валяются. С. 73.

1174

Астафьев В.П. Сопричастный всему живому // Лауреаты России: автобиографии российских писателей. Кн. 3. М., 1980. С. 26.

1175

См. об этом: Литовская М.А. Образ Сибири в советских романах эпопейного типа // Сибирский текст в национальном сюжетном пространстве. С. 174–193. В косвенной форме необходимость новой, советской версии исторического прошлого Сибири была признана уже в 1926 году на Первом Сибирском съезде писателей. Владимир Зазубрин в своем выступлении назвал темы, которые более всего занимали молодых авторов (Гражданская война, советский быт, быт старой Сибири), и темы, выпавшие из сферы их внимания и нуждающиеся в разработке: «первое заселение Сибири, время стройки магистрали (Транссибирской. – А.Р.), каторга и ссылка, Февральская революция, туземец» (см.: Первый Сибирский съезд писателей // Сибирские огни. 1926. № 3. С. 223). Интересно, что через тридцать с лишним лет перечень популярных тем остался почти неизменным, разве что с добавлением специфически советской модернизационной проблематики «покорения природы» и повествований о судьбе северных инородцев.

1176

Анисимов К.В. Парадигматика и синтагматика «сибирского текста» русской литературы (Постановка проблемы) // Сибирский текст в русской культуре. Вып. 2. Томск, 2007. С. 63.

1177

Вайль П., Генис А. Шестидесятые: Мир советского человека // Вайль П., Генис А. Собр. соч.: В 2 т. Екатеринбург, 2003. Т. 1. С. 594.

1178

См. описание Сибири как пространства, предуготовленного природой и самим ходом исторического развития для осуществления масштабных проектов: Записка председателя Совета министров и главноуправляющего землеустройством и земледелием о поездке в Сибирь и Поволжье в 1910 г. Барнаул, 2011. С. 5, 67, 92, 96. См. об этом: Белянин Д.Н. Столыпинская аграрная реформа в Сибири // Вестник Томского гос. ун-та. История. 2012. № 1 (17). С. 14–18.

1179

Литературное обозрение. 1975. № 12. С. 3.

1180

Пионером в культурном освоении провинциальных пространств был причисляемый тогда к «лирической прозе» Владимир Солоухин с повестью «Владимирские проселки» (1957). Созданный им своеобразный травелог, запечатлевший современные картины древней, «исконно русской» земли, стал одним из первых свидетельств нараставшего с конца 1950-х годов интереса к досоветским истории, быту, культуре.

1181

Интересно, что в письмах Астафьева, где тема возвращения в Сибирь обсуждается постоянно с середины 1950-х до конца 1970-х годов, ее образ создается в противоречивом наслоении семантики «старого» / «традиционного» и «нового». «Старое» – это «семейн[ые], святые отношения» (Астафьев В.П. Нет мне ответа… С. 54) между людьми, сохранившиеся только на географической периферии, и одновременно провинциальная косность и ограниченность (ирония по поводу провинциальных литературных нравов устойчиво присутствует в астафьевском эпистолярии). В позитивном варианте представление о старом предполагало верность традициям (у чалдонов и старообрядцев), жизненную основательность, навыки «артельности», в негативном – непросвещенность и вызванную ею жестокость. Одной из причин разрушения прекрасного и ценимого «старого», если ориентироваться на письма Астафьева, он считал вторжение в сибирский мир самоуверенных преобразователей и «блудного» люда. Два этих обстоятельства ускоряли деградацию местного населения. В 1967 году Астафьев писал: «От Сибири у меня очень смутно в голове и тяжко на сердце. <…> Все стало чужое, разношерстное. Сибиряки порастворились среди разной шушеры, да и поизвратились тоже – пьянство несусветное, и вслед за ним и бездушие, само собой» (Астафьев В.П. Нет мне ответа… С. 121).

1182

Астафьев В.П. Нет мне ответа… С. 101.

1183

Астафьев В.П. Царь-рыба. С. 74.

1184

См.: Лотман Ю.М. Сюжетное пространство русского романа XIX столетия // Лотман Ю.М. О русской литературе. СПб., 1997. С. 724–725; Тюпа В.И. Мифологема Сибири: к вопросу о «сибирском тексте» русской литературы // Сибирский филологический журнал. 2002. № 1. С. 27–35. О разновидностях сибирского текста и его инвариантной структуре см.: Анисимов К.В. Парадигматика и синтагматика «сибирского текста» русской литературы. С. 60–76.

1185

Анисимов К.В. Парадигматика и синтагматика… С. 64.

1186

См., например: «В дореволюционные времена и в двадцатые годы, когда были развязаны руки сибирским крестьянам, здесь, в минусинской стороне, выращивали фрукты, арбузы. Хлеб, мясо, масло, молоко не знали куда девать…» (Астафьев В.П. С карабином против прогресса. Т. 12. С. 302).

1187

Астафьев В.П. Кража. С. 297.

1188

Астафьев В.П. Царь-рыба. С. 90.

1189

Там же. С. 90.

1190

Там же. С. 72.

1191

Там же. С. 71.

1192

Залыгин С. Писатель и Сибирь // Залыгин С. Литературные заботы. М., 1982. С. 99.

1193

Там же.

1194

Залыгин С. Писатель и Сибирь // Залыгин С. Литературные заботы. М., 1982. С. 100.

1195

Там же. С. 102.

1196

Там же. С. 107.

1197

См., например: «…именно этому консерватизму (земледельца. – А.Р.) и этой приспособляемости обязана своим возникновением вся цивилизация.

Трудно представить, что сталось бы с нею, если бы земледелец, положим, тысячу лет назад предпринял эксперименты с землею такими способами, которые бы угрожали самому ее существованию» (Там же. С. 113).

1198

Там же. С. 118.

1199

Анисимов К.В. Проблемы поэтики литературы Сибири XIX – начала XX века: Особенности становления и развития региональной литературной традиции. Томск, 2005. С. 14.

1200

Там же.

1201

См. об этом: Бурдье П. Идентичность и репрезентация: элементы критической рефлексии идеи «региона» // Ab Imperio. 2002. № 3. С. 45–60.

1202

См. интепретацию романа «Комиссия» как произведения, историческая концепция которого возникает из переосмысления опыта заселения Сибири: Рыбальченко Т.Л. Версия национальной истории в романе С.П. Залыгина «Комиссия» // Сибирский текст в русской культуре. Томск, 2003. С. 96 – 103.

1203

Замятин Д.Н. Социокультурное развитие Сибири и его образно-географические контексты // Проблемы сибирской ментальности. СПб., 2004. С. 47.