Иосиф Ольшаницкий - Загадки русского заполярья
Вот здесь придется не согласиться со Львом Успенским. Прекрасным и правильным русский язык стал благодаря и А.С.Пушкину, и еще многим и многим творцам русского языка. То, что цитирует Успенский, написано по–русски, но это еще не русский ЯЗЫК, а всего лишь ещё очень несовершенная русская РЕЧЬ.
Не только за 7–8 веков до Пушкина она всегда у всех и всюду была разная, — без каких–либо четких правил или хотя бы эталонов правильности. 'Правила' для 'древнерусского языка' создавались исследователями старины совсем недавно, и эти 'правила' не соответствуют действительным текстам памятников письменности. Называть еще не развитую речь древних русов 'прекрасным языком' - это даже не дело вкуса. Слог 'Повести временных лет' только тем прекрасен кое–кому, что он мало понятен ныне живущим.
Эта 'Повесть' , как выясняется, была написана приблизительно в XVI в. (А. Бушков) - вовсе не так давно, как считалось, а те всего лишь несколько существующих, кратких памятников русской письменности, самых древних, с 11–го века - с великим трудом были якобы расшифрованы лишь учёными. За 7–8 веков до Пушкина такого русского слога, который так восхваляет Л. Успенский, ещё не было. Гладко повествовать по–русски было тогда пока ещё вообще невозможно, даже устно.
Когда–то не было ни русов, ни русского языка.
Этносы и языки образовывылись не мгновенно, но удивительно быстро, — из того, что уже было.
Возможности излагать и мыслить, например, по–русски соответствовали имевшимся средствам межэтнической в Восточной Европе — русской — речи прошлых веков. Называть русским ''языком'', да ещё и ''правильным'', и ''прекрасным'', обмен междометиями, чем за 7–8 веков до Пушкина только и могла быть русская ''речь'', - это бессмыслица.
Столь развитого межэтнического средства речевого общения — по–русски - тысячу лет тому назад ещё не было. Тогда оно лишь начинало возникать из шифрующей лексики торговых жаргонов древнееврейского языка хазарских купцов.
На протяжении всей своей недолгой истории русский язык развивается исключительно быстро. Даже западные исследователи происхождения письма, а не служивые самохвалы в России, признают, что в обозримом будущем живыми будут только несколько языков в мире, из них лишь два европейских, включая русский. Пожалуй, именно он и есть самый гибкий язык в мире, хотя он значительно уступает английскому по числу корней слов. Насколько быстро развивается этот самый перспективный язык, настолько же быстро его перспективы сходятся в самых ближайших веках прошлого. В той вовсе не глубокой древности, где эти перспективы сходятся, русский язык ещё не был языком, а ещё чуть ранее он не был даже речью. Русский язык, как и все прочие его славянские диалекты, складывавшиеся в своих бассейнах больших рек, зарождался с мимики, с жестов, с междометий, с условных звуков и с условных, всеми искажаемых слов межплеменного торгового общения. Эталонами таких слов и приёмов связи между этими словами становились в основном искуственные слова тайных жаргонов хазарских купцов. От них среди местного, весьма разнородного населения, быстро распространялась по бассейну реки лексика отгаданных слов, которые произносились еврейскими торговцами везде, где эти купцы–рах'дон'иты 'дороги указыва'ющие' (др. евр.) появлялись. В Индии английский язык служил строгим эталоном речевого общения между разнородными племенами. А русские говоры разнородных хазар возникали из дикой смеси местной речи с медленно растущей долей заимствованных, неточно разгадываемых, поначалу намеренно тайных от них слов и приёмов в искуственных жаргонах еврейских купцов. У евреев было то главное преимущество перед всеми, что они обладали письменностью, что позволяло хорошо налаживать деловые связи в огромную систему.
Так вкрадце назаваемая 'Повесть временных лет' составлена из того, что было стильно написано под относительно старинный на тот момент церковный слог, однако, не рание ХVI в. (А. Бушков). Ещё дапеко не 'прекрасный' и тем более вовсе пока не такой уж 'правильный' русский 'язык' этой много раз идеологически подправляемой Повести (во всех вариантах её списков) не имеет никакого отношения к тому 'слогу', каким уже изъяснялись по–русски за семь или за восем веков до Пушкина.
Между БЛИЖНИМ Востоком ('за три моря и за тридевять земель' опасно–угрожающе находившемся еще совсем недавно 'в непосредственной близости от границ' великого и могучего) и ДАЛЬНИМ Востоком (родным и близким) расположен СРЕДНИЙ Восток (уже не близкий, и не родной).
После разбора еврейского происхождения русских слов БЛИЖНИЙ и ДАЛЬНИЙ в самый раз теперь заняться словом СРЕДНИЙ.
Присмотримся к общности однокоренных слов: СРЕДЬ, СРЕДИ, СРЕДА, СЕРЕДКА, СЕРДЦЕВИНА, СЕРЕДИНА, СЕРДЦЕ, СЕРДИТЬ, укр.СЕРЦЕ, блр.СЕРЦЕ, др–русск. СЬРДЬЦЕ, ст. — слав. СРЪДЬЦЕ, болг. СЪРДЦЕ, сербохорв. СРЦЕ, словен. SRCE, чеш, слвц. SRDCE, др. — польск. SIERCE, польск., н. — луж. SERCE, лит. SIRDIS, лтш. SIRDS, др. — прус. SEYR (SERD), арм. SIRT, гот. HAIRTO, др. — ирл. CRIDE (KERDIO), греч. XARDIA, др. — инд. HRD и т. п. Древнейшее из слов этого значения — хеттское KARD (KARDI-). От него происходят (можно так считать) все вышеперечисленные слова и всем уже привычное в медицине слово КАРДИОГРАММА.
Немец Макс Фасмер, полистав десятки словарей разных языков, в своем Этимологическом словаре русского языка — в четырех толстых томах, — над которым он работал по заданию нацистской службы идеологической пропаганды, забыл упомянуть ещё и немецкое слово HERZ ''сердце''. Оно же содержится в фамилиях: ГЕРЦ, ГЕРЦЕН , ГЕРЦЕЛЬ.
Хетты древнее библейских евреев, — их предшественники и, пожалуй, просто предки, их ближайшая семитская 'родня'. О существовании на Ближнем Востоке империи хеттов, не менее мощной, чем Египет или Вавилон в ту же эпоху, стало известно науке лишь в XX веке. Ученые научились читать хеттскую клинопись и хеттские иероглифы.
О хеттах сегодня известно куда больше, чем о том, кто такие славяне первого тысячелетия новой эры. Основная заслуга в этом принадлежит расшифровавшему письменность хеттов тогда безработному молодому человеку, а в последствии академику Чехословацкой Республики Берджиху Грозному, выросшему среди немцев, что к нашей теме имеет отношение.
Во время оккупации Чехославакии немцы, видимо, учли старую, неожиданную инициативу Б. Грозного — считать хеттов индоевропейцами (индоГерманцами, — в немецкой, ныне устаревшей терминологии).
''Поразительное открытие Грозного, разумется, не было результатом случайного озарения. Подобную идею высказал ещё в 1902 году Й. А. Кнудсон, но в последствии под давлением критики со стороны всех филологов и историков он отказался от неё.''
''Теория о семитском происхождении хеттов строилась не на песке. Одним из сильнейших аргументов был физический облик хеттов.''
''Для хеттов характерны крупный загнутый книзу нос и скошенный лоб; их рассовый тип абсолютно не индоевропейский, а ярко выраженный семито–армянский.''
''С 1940 года Грозный торопился закончить свою работу. после ухода Капраса с поста министра школ ''председатель правительства протектората'' Крейчи предложил Грозному освободившееся министерское кресло: человек, снискавший уважение чешской интеллигенции своим мужественным поведением и стоявший вне политики, мог быть для оккупантов отличной ширмой. Грозный, разумеется, отказался: ''Совершенно исключено. Я всегда жил честно''. Но с той минуты он постоянно испытывал страх, что ''за ним придут''. И боясь, что гестапо вычеркнет его из ''списков живых'', стремился как можно скорее завершить свой труд — пусть даже ценой того, что некоторые сомнительные величины придётся позднее заменить другими.'' В.Замаровский. ТАЙНЫ ХЕТТОВ. Изд. ''Вече''. Москва. 2000. стр.235. (Не успел заменить. Я отметил здесь очень мягко сказанное не в осуждение великого учёного, а для того, чтобы показать: даже на его авторитет не всегда можно ссылаться, как и на авторитет других весьма заслуженных исследователей, если писать им приходилось, ориентируясь на то, что от них требовала бандитская власть.)
Пионерами в находках, в раскопках, в расшифровках и, что существенно, в финансировании всего этого были главным образом немцы, настроенные в основном весьма антисемитски. Как оказалось, в современных европейских языках, впрочем как и в мертвых языках Европы, Индии и Среднего Востока (языки Ближнего Востока, — семитские, — во внимание принципиально не принимались), так много слов похожих на хеттские, что хеттян назвали предками 'индоевропейцев' ('индо–Германцев' по немецкой терминологии, — в термине, ранее общепринятом, теперь устаревшем).
Непонятно было, как эти 'индо–германцы' оказались в окружении семитских народов. На всякий случай германские профессора 'привели' хеттов на Ближний Восток невыясненным образом из Средней Азии. Решение о том, что хетты не являются семитами, было принято в 1923 г. просто голосованием. Не трудно представить себе, как потом могли (и как хотели) высказываться профессора Европы, оккупированной нацистской Германией.
