Педагогика творческой личности - Константин Николаевич Вентцель

этическая задача вырастает и до высоты педагогической задачи. Каждый индивидуум не только составляет невыделимый член более или менее широкого целого, но вместе с тем он находится и в процессе непрерывного развития. Каждый момент его жизни представляет невыделимый член в ряду целой жизни, является переходом и подготовительною ступенью от его прошлого к будущему. Каждый акт нравственной деятельности нас только подготовляет и воспитывает для этой деятельности в более расширенном масштабе в будущем. Этическая деятельность по существу своему имеет педагогический характер, является актом самовоспитания. И чем более отдельною личностью сознается это ее педагогическое значение, и чем более планомерно и сознательно личность стремится в силу этого, чтобы этическая деятельность приобрела для нее всю ту педагогическую ценность, которую она только может приобрести, тем более выигрывает от этого и самая этическая деятельность в своей широте и в своей плодотворности.

Но этическая деятельность приобретает педагогический характер и в другом отношении. Мы видели, что этическая задача отдельной личности все более получает социальный отпечаток и становится политической задачей, по мере того как личность все сильнее и интенсивнее начинает себя сознавать как часть более или менее широкого общественного целого. Но наряду с этим личность вместе с другими личностями, живущими с ней в одно время, представляет звено в целом последовательном ряде поколений, которые сменяют друг друга в процессе развития человечества в направлении все к высшим и высшим формам существования и жизни. Этическая задача каждой отдельной личности, входящей в состав современного поколения, составляет только часть той общей задачи, которую решает ряд следующих друг за другом поколений людей. Этическая деятельность современного поколения должна облегчить будущим поколениям людей более совершенное, полное и широкое разрешение этой общей этической задачи всего развивающегося человечества. Это понимание этической деятельности как деятельности непрерывного ряда поколений, причем каждое поколение несет свой вклад в уяснение и разрешение беспредельно растущей и расширяющейся этической задачи всего человечества, прокладывает путь к сознанию педагогического характера этической деятельности еще в больших размерах, чем те соображения, которые были приведены выше. Настоящее поколение в своей этической деятельности влияет педагогически на будущее поколение в смысле облегчения ему той расширенной и углубленной этической задачи, которая выпадет на его долю впоследствии. И чем яснее будет сознавать это настоящее поколение, тем более его этическая деятельность будет принимать педагогический характер в смысле планомерного содействия будущему поколению в более лучшем, более широком и глубоком понимании своей этической миссии и большей подготовленности к плодотворному ее выполнению. Здесь находит свое объяснение и та «любовь к дальнему», которую проповедовал Ницше, и становится понятным его страстный призыв к современному человечеству направить свои стремления, свои поиски на еще неоткрытую, еще неизвестную «страну детей наших»45.

Как существует тесная связь между этикой и политикой и этикой и педагогикой, так не менее тесная связь существует и между политикой и педагогикой, и сознание той связи все более и более прокладывает себе путь среди современного человечества. Все более и более растет и будет расти то убеждение, что политические задачи должны быть координированы с задачами воспитательными, что на политический строй, на государство и вообще на систему общественных отношений должно смотреть как на громадную школу, в которой воспитывается новое человечество. И только подобный взгляд на задачи политики дает возможность поставить ее на правильную почву. «Пример римского права, — говорит Людвиг Штейн в своем сочинении “Социальный вопрос с философской точки зрения”, — весьма убедительно доказывает, что правовым системам присуща воспитательная сила... В последовательно устроенном правовом государстве право есть педагогия для взрослых». И несколькими страницами далее этот проповедник «правового социализма» пишет: «Римское право прямо воспитывало эгоистическую личность, а правовой социализм своими учреждениями воспитает высший тип человека, человека социального. Педагогическая способность, присущая государственным учреждениям, оказывается иногда действительнее теоретической школьной педагогии. Школа и церковь тщетно старались победить в нас ветхого Адама, а общественные учреждения могут победить его в течение немногих десятилетий. Рожденные в социализированной среде люди гораздо легче победят свои естественные личные интересы, чем мы, современные люди».

И вместе с тем, чем более будет проникать в сознание людей эта идея о педагогическом значении правовых и других общественных учреждений и отношений, тем более будет падать и разрушаться вера в то, что путем декрета, путем акта законодательной власти можно создать в один миг новый идеальный порядок вещей, так чтобы сразу наступило идеальное совершенное состояние человечества. Декреты и законодательные акты имеют только воспитывающее значение. И надо, чтобы эта воспитательная их роль была ясно сознана. Они сами воспитывают, как источник новых идей, новых мотивов, но в то же время и своим предметом они должны иметь это воспитание. Они не должны задаваться целью создания окончательных идеальных учреждений, но целью создания таких форм жизни, которые воспитали бы людей для этих идеальных учреждений. Когда под влиянием этих форм жизни общество получит новое воспитание, тогда родятся самопроизвольно и естественно, путем свободной творческой деятельности составляющих общество новых идеальных личностей, а не путем декрета правительственной власти, и новые идеальные учреждения. Направляемая этикой и имея в виду воспитательные задачи, политическая деятельность получит то громадное плодотворное значение, которое она только может приобрести. Истинная политическая наука, разорвавшая связь со всякими политическими иллюзиями, как бы привлекательными они ни представлялись, и должна нам указать и осветить пути этой новой политической деятельности.

Сознание тесной связи между политикой и педагогикой, с другой стороны, проникает и в самую педагогику. И здесь все более прокладывает себе место тот взгляд, что исключительно только индивидуалистическая точка зрения в области воспитания имеет свою ограниченную ценность и должна быть в конце концов преодолена. Педагогика имеет тенденцию все более решительным образом стать социальной педагогикой и все в большей и большей мере проникается общественными элементами. «Понятие социальной педагогики, — говорит один из видных ее провозвестников П. Наторп, — выражает принципиальное признание того факта, что, как воспитание индивидуума во всех существенных направлениях обусловлено социально, так, с другой стороны, и преобразование социальной жизни в смысле большей человечности основным образом зависит от соответствующего ему воспитания тех индивидуумов, которые должны в нем принимать участие»46.

Но становясь социальной, педагогика не перестанет себе ставить великую задачу освобождения ребенка и вообще молодого поколения для свободной творческой работы и жизни. Знамя свободы только еще пышнее и горделивее будет развиваться на ее фронте. Верховною целью педагогической деятельности социальная педагогика, если только она пойдет по истинному, а не ложному пути, не перестанет ставить раскрепощение ребенка и вообще молодого поколения