Как превращаться в Дракона - Чэн Лун
– Здравствуйте, уважаемый! Как поживаете? А вы багуачжаном не занимаетесь? – он говорит:
– Нет, не занимаюсь. Я занимаюсь мэйхуачжаном, но у мастера Суиньцзяна, а багуа раньше занимался.
– Ну здравствуйте, коллега!
То есть, люди узнаваемы, на них пропечатаны определенные школы, шаблоны движений, и через эти шаблоны прописана какая-то информация. Мы все такие, но особенно ярко это проявлено у тех, кто занимается боевыми искусствами – на них написаны уставы всех школ, к которым мы принадлежали. Все наши учителя остаются на нас. Даже фразы, которые мы произносим, имеют своего автора.
Я, например, обычно помню, кому принадлежит та или иная фраза. То есть, ты с учителя всегда перенимаешь часть навыков, речевых оборотов и постепенно усиливаешь свой багаж. Желательно конечно помнить, от кого ты что взял, и постепенно смотреть, что из этого как работает.
– Значит, когда мы действуем так, как человеку удобно, то ему это понравится, и мы будем с ним нормально ладить. А если наоборот, то это его напрягает, так?
«Да, тогда это очень сильно истощает его ресурс. Если вы долго будете долбить через зону, которая для него глухая, слепая, немая, нечувствительная, то на «слушание» вас он мгновенно истратит все свои силы. Он сразу устанет от вас. Вот вы еще ничего не делали – а он уже от вас устал. И все это потому, что вы подходите к нему с той стороны, которая для него невыносимо неудобная»
– Я просто помню, что вы как-то говорили, что нас напрягает человек, с которым мы очень сильно похожи. Это не то?
«Такое тоже бывает. Это такая ситуация, когда человек с вами созвучен и берет те же ноты, но по-другому. При этом возникает дуальность. Тот человек, который «как мы», обычно тоже нам не очень удобен, потому что мы пытаемся делать одну и ту же работу – и получается, постоянно переделываем друг друга, как будто пародируем. Один что-то сказал, за ним другой сказал то же самое, и получается, будто они подсмеиваются. Это тоже сложно переносимо, поэтому во всех серьезных школах есть правило: когда ты поступаешь в школу, ты обещаешь хорошо относиться ко всем ученикам своего учителя. И потом не можешь относиться по-другому, потому что учитель всегда тебе скажет: «Ты подписывал». Ты должен осознавать, что будешь иметь дело с пятьюдесятью копиями того же, что сам пытаешься срисовывать – представь, будто ты всю жизнь пытался скопировать Джоконду, а потом попал в место, где все пытаются скопировать Джоконду. Ты идешь и думаешь: «О, какая отвратительная копия, и эта тоже. А эта лучше моей. А эта сильно лучше моей! О, я больше не могу об этом думать! Вот эта копия вообще классная, но я так никогда не смогу. Я плохой ученик своего учителя» – и так далее. Тебя от этого просто штырит нереально. Человек просто понял учителя немного по-другому и скопировал совсем не то, что ты, но то же самое. И говорит, что его копия тоже истинная. Это очень настораживает и вызывает очень странные чувства. Есть какие-то элементы ревности, зависти и так далее.
Потом ты постепенно начинаешь привыкать к этому и понимаешь, что это нормально. Но для этого нужно подниматься на более высокий уровень абстракции и понимать уже не человеческий аспект, а некую теорию. В теории станет понятно, в чем различие. И тогда ты успокоишься, что твоя уникальность защищена. Потому что иногда тебе просто кажется, что ты плохая копия плохой копии плохой копии – или наоборот хорошей копии. Это бесконечная история про то, что мы друг у друга много копируем, особенно в искусствах – везде, где есть артистическая среда. Там есть этот феномен учителя и учеников, которые стремятся быть на него похожи. И на определенном этапе это вызывает позитивные сдвиги, потом наоборот – надо искать свою уникальность, возникает диалог.
Например, у меня Шифу – большой фанат дедушки по школе Ху Яожэня. Он говорит:
– Фэн Чжицян велик, – он его до слез любит, – но почему он все так делал? Вот дедушка же все делал лучше, вот смотри…» – и с этим ничего нельзя сделать, потому что эта дискуссия у них настолько овеществлена – есть тексты, есть разговоры и так далее. И потом, Фэн Лаоши сам показывал, что он делает вот так, один учитель делал вот так, а другой учитель еще вот так – например, Чэнь Факэ везде делал подкрутку, а Ху Яожэнь нигде ее не делал, он просто работал с энергией – никогда и нигде не менял ладони, они у него всегда стабильно стояли. Таким образом, легко можно различать разные характеры в движении – вот это Фэн Чжицян, это Ху Яожэнь, а это Чэнь Факэ. И на мастере это все наслаивается.
Следующий аспект, который нужно обсудить, это сопоставление простых и сложных методов коммуникаций.
Когда нас начинали обучать, нас поставили в пары, показали пэн-люй, и мы сразу начали тренировать сложное спиральное движение. И много-много лет мы делали его снова и снова. Тогда мы еще не знали, что и на простой дуге пэн и люй можно наработать то же самое, а долгое время находились во власти этой сложной крутки. В это есть как свои плюсы, так и минусы. Но все-таки я считаю, что для начинающих лучше сперва освоить короткое движение, не удлинять его сильно, потому что и в них все не просто, а длинные формы оставить на потом. Таким образом, вы пойдете не через сложности, а через простоту. Это позволяет расширить круг тех, кому это упражнение доступно, и поднять качество за счет увеличение количества повторений упражнения. Сравните – можно сделать мало сложных упражнений, а можно сделать много простых и получить большой опыт. Чем проще модель, тем она лучше работает. А сложные вещи, хоть и несомненно более аутентичные и информативные, следует осваивать позже на старших курсах. В начале их давать не следует. Даже круги кажутся избыточными для начала – вот вы коснулись бочком, и все – сперва этого достаточно.
Теперь я хочу поговорить с вами о соотношении парных упражнений и туйшоу. Эта тема на сегодняшний момент вызывает огромные дискуссии и противоречия в кругах тех, кто занимается тайцзицюанем. Мое личное мнение
