Провославие в Пруссии. Век ХVIII - Георгий Олегович Бирюков
«по свидетельству находящегося тамо комендантом господина фон Дерфельдена объявлено, что означенной церкви в тамошней крепости за разными неудобствами быть не способно, и для того приискан к постановлению оной церкви в городе по способности ратушный дом, то посланным от меня к нему Дерфельдену ордером велено для постановления сей церкви тот ратушный дом починками исправить и потребная на то сумма денег из здешних церковных доходов ассигнована»[151].
Некоторая неопределённость с ратушным домом ещё существовала. Члены комиссии, обследовавшие здания в Мемеле, явно отдавали предпочтение дому купца Фишера, а не ратушному. Они продолжили попытки переубедить губернатора. Это можно видеть из рапорта от 3 мая 1761 года подполковника Губарева, который сообщал Суворову, что при осмотре крепостной церкви в Мемеле
«течь как во многих местах, так и над жертвенником происходило признаки наши, також и от пороховой казны совершенная опасность предувидена, а при осмотре домов Фишерского, который в поданном от протопопа Михайлы Иванова доношении назван Мутриевым, ибо помянутый дом Фишерский и Мутриевым называетца, один а не два состоит, и ратушного, из них к поставлению церкви найден означенный Фишерский дом и как о освидетельстве церкви, так по осмотру о способности найденного к постановлению церкви реченного купца Фишера дому, и какие в том доме переделки поправки об оном за подписанием моим и прочих господ штап офицеров особое освидетельство також и по объявлению здешних мастеров в какой кошт переделки и оправки произотти могут взятые от тех мастеров на немецком диалекте сметки до вашего высокопревосходительства при сем в покорности включаю…»[152]
Однако подполковнику Губареву уже не удалось убедить Василия Суворова изменить принятое губернатором решение относительно ратушного дома. Тем более что и определением Святейшего Синода от 25 мая 1761 года было разрешено перенести Мемельскую церковь из крепости именно в ратушный дом («буде он совершенно способным к тому устроен и никакой ветхости не оказуется») и освятить её[153].
На основе синодального определения 5 июня был подписан соответствующий указ Синода и направлен в Кёнигсберг. В архиве сохранился рапорт архимандрита Тихона от 17 июня 1761 года о получении им синодального указа от 5 июня о переносе находящейся в Мемельской крепости Российской церкви «в приисканной тамо ратушной дом».[154]Сохранился также рапорт генерал-поручика Королевства Прусского губернатора и кавалера Василия Суворова в Святейший Правительствующий Синод от 19 июня 1761 года о получении и им синодального указа от 5 июня[155].
Оставалось только этот указ выполнить, что и было сделано в кратчайший срок. В ратушном доме были произведены необходимые ремонтные работы. Комиссия их приняла и подписала соответствующий акт:
«Свидетельство о построении дому Ратушного, в который дом переноситца будет церковь Божия из цытодельской крепости. Мы, нижеподписавшиеся подписуемся в том, яко при строении оного находились, што оной дом со всяким убранством снаружи исправлен подмаскою, как и прежде состоял, а внутри второй апартамент жила прежней выбран, а вновь зделанной над ходом дверей хоры внутри ж вычещено и выбелено по надлежащей исправности и ветхости никакой в том доме не состоит, а елико ж касается до крышки, яко здесь кроетца черепицами, то паче чаяния, где подмаска отпадет, то б того ж часу приказать помазывать дабы не учинилось от дождей течи внутрь дому, в чем и подписуемся. Капитан Анфим Коптев [далее подписи на немецком языке]… 23 июля 1761 года. Мемель»[156].
План крепости Мемель, составленный в 1758 году русскими инженерами, с указанием мест, где действовали православные храмы в годы Семилетней войны: 1. Крепостная кирха (1760–1761); 2. Ратушный дом (1761–1762)
После приёма комиссией работ Преображенская церковь была переведена из крепости в перестроенное здание ратушного дома. Освящение нового мемельского храма было совершено 1 августа по старому стилю. 12 августа архимандрит Тихон доносил в Санкт-Петербург, что 1 августа Мемельская церковь в Ратушный дом перенесена[157]. Дата освящения совпала с празднованием Происхождения (изнесения) Честных Древ Животворящего Креста Господня (первый, медовый Спас). В Русской Церкви это празднество соединилось с воспоминанием Крещения Руси 1 августа 988 года. Престольный праздник (6 августа) в Мемеле отмечался уже в новом церковном здании. Тем временем разрешились и другие вопросы, поднятые протопопом Михаилом Ивановым. Так, синодальным определением, подписанным 1 июля 1761 года, разрешено было крестить и венчать крещеных прусских подданных в православных храмах при соблюдении канонических правил[158]. Со штатом Мемельской церкви положение нормализовалось ещё раньше. К рапорту архимандрита Тихона Святейшему Правительствующему Синоду от 8 апреля 1761 года была приложена ведомость о жаловании священно и церковнослужителей за 1760 год. В этой ведомости были перечислены служащие в Мемельской церкви протопоп Михаил Иванов, священник Герасим Васильев, диакон Петр Федоров, церковники Яков Антонов и Никифор Иванов[159]. Таким образом, протопопу Михаилу Иванову удалось добиться практически всего, что он просил в своём декабрьском «доношении» Синоду.
Церковь в Кёнигсберге в 1761 году
В ведомости о жаловании священно и церковнослужителей за 1760 год, присланной при рапорте архимандрита Тихона в Синод от 8 апреля 1761 года, были перечислены также служащие в Кёнигсберге: священник Василий Семёнов, церковники Николай Иванов, Семён Иванов, Яков Андреев; а также служащие в Пиллау: священник Пётр Фёдоров, диакон Стефан Прокофьев, церковники: Николай Дмитриев и Иона Матвеев. С собою архимандрит Тихон привёз иеромонаха Гавриила и 12 певчих. Архимандрит Ефрем был увезен из Пруссии под конвоем. Иеродиакон Илларион и служитель Федор Давыдов, как мы помним, погибли при крушении галиота «Санкт-Димитрий». Таким образом, наличный состав священно и церковнослужителей в начале 1761 года значительно отличался от того реестра причта для трёх прусских церквей, который был прислан в октябре 1759 года московским митрополитом Тимофеем Синоду.
Все три храма (в Кёнигсберге, Мемеле и Пиллау) были устроены и освящены. Мемельская церковь была перенесена из крепости в город и 1 августа вновь освящена. Священники проводили регулярные богослужения, молились, исповедовали, причащали, соборовали. Таким образом, в трёх городах Пруссии, в которых наблюдалось наибольшее скопление русских, стали действовать полноценные православные приходы. Возникавшие периодически проблемы решались в рабочем порядке.
Одну проблему создал сам архимандрит Тихон. Выше говорилось, что он привёз с собою в Кёнигсберг иеромонаха Гавриила и двенадцать певчих. Наблюдая, как мемельский протопоп Михаил Иванов успешно добивается всех своих целей, архимандрит Тихон попытался улучшить инфраструктуру Кёнигсбергского прихода, устроив на его базе что-то вроде монастыря. В представлении от 27 апреля 1761 года он написал губернатору Василию Суворову о том, что:
«многажды словесно просил, так и сим благопочтенно представляя прошу, Да благоволено будет повелеть дом состоящий двором на
