Провославие в Пруссии. Век ХVIII - Георгий Олегович Бирюков
Епископ Тихон (Якубовский), который, будучи архимандритом, возглавлял в 1761–1762 гг. православную духовную миссию в Пруссии
Перенос мемельской церкви на новое место
Сразу же основной проблемой стала необходимость перенесения мемельской церкви в другое место. 19 января 1761 года Синод подписал указ, предписывающий архимандриту Тихону произвести следствие по обвинению Мемельским протоиереем Кёнигсбергского архимандрита Ефрема[146]. По приезде в Пруссию архимандриту Тихону пришлось допрашивать и архимандрита Ефрема, и протопопа Михаила Иванова, и других лиц. Протопоп Михаил категорически стоял на своём, показав на допросе 3 марта 1761 года следующее:
«Оное место, где российская церковь имеется, хотя там прежде и кирка калвинская для гарнизона прусскаго была, но как при взятии грода от бомбардирования очень повреждена. И что тогда ж в ней пастора с дочерью и других несколко людей бомбою убило. От жителей Кёнигсбергских вовсе оставлено и по взятии Мемеля не точию никакой службы в этой кирке не отправлялось, но совсем олтарь и протчее бывашея украшения из нея вынесено. Да и во всей той крепости как тогда никого кроме пленных не жило, так и ныне ни един российский офицер и солдат (кроме караульных) не живет»[147].
Выше было отмечено, что синодальным определением от 10 января было приказано послать к губернатору Королевства Прусского генерал-поручику Суворову указ о приискании более приличного помещения для мемельской церкви. Рапортом от 6 марта 1761 года королевства Прусского губернатор генерал-порутчик Василий Суворов сообщал,
«… что поставленной в крепости церкви от пороховой казны нет, а в городе из обывательских свободного и к постановлению той церкви удобного дому нет же, кроме одного купеческого, в котором хозяин сам живет и торг производит, и когда оную церковь в тот дом перенесть, то на переправки потребуется немалая сумма денег, да и как еще в Мемеле российских людей, кроме двух батальонов не имеется, следовательно и на поправку купеческого дому когда бы оной под церковь взять, денги употребить должно будет из казны, а указами Ея Императорского величества из Правительствующего Сената церковных доходов без особливых указов ни на какие расходы употреблять не велено…»[148]
Под влиянием рапорта губернатора священноначалие первоначально склонилось к тому, чтобы признать претензии отца Михаила необоснованными. Синодальным определением от 20 марта 1761 года приказали подтвердить протопопу
Михайлу Иванову, чтобы он впредь неосновательных доносов в Синод не присылал[149]. Но, видимо, не на того напали. Протопоп Михаил Иванов смог организовать из числа офицеров, служивших в Мемеле, целую комиссию, которая 21 марта 1761 года составила акт об обследовании расположенной в крепости церкви, а также зданий, в которые её возможно было перенести:
«В Цыдоделской крепости, где ныне церковь поставлена Свидетелствовано. При котором свидетелстве явилось во оной во многих местах да и над жертвенником течь за подлинно была (чрез такой признак, что в коих местах происходила вверху, как оная известью вымазана пожелтело, которая течь видитца была по худости над тою церковью крытою черепицею кровли чрез потолок (ибо найдены на той кровле немалые во многих же местах скважины) а не так чтоб ту течь в окны набивать могло, понеже между потолком и кровлею вверху точию одно окно имеетца и то над трапезою церковною, а не над жертвенником (тако и лежащие в длину потолка веема немалою величиною два бруса нагнулись, и хотя снизу оныя, болтами железными не веема длинными и подкреплены. Но затем, что из тех брусьев один уже от тяжелости на нем лежащего потолка в половине надломился, в том есть немалая опасность дабы по худобе обоих брусьев, в случае потолок обрушиться не мог).
Что ж касается до пороховой казны, то имеющейся в самой близости к церкви каземат с порохом от стены олтарной более не будет как в дву саженях с половиною, и то под одним, а не под двумя сводами. Да и вверху над тем казематом в верхнем каземате ж ни под каким сводом, покладенных в ящиках патронов до сорока тысящ нашлось, (в чем совершенная от пороховой казны опасность предвидитца). Протчия же в той цыдоделе пороховые погреба состоят от церкви в дватцети саженях и более од одним сводом.
2. Дом купца Вишера называемаго Мутрея один а не два и ратушный нами осмотрен, из коих за способной призван к постановлению церкви означенный Фишерский дом, в котором для того постановления требует переделки и оправки имянно: выломать кухню сверху до нижняго полу, коя и с трубою вышиною состоит в десять сажен, да две печи и камин выломать же. Дверь одну закласть кирпичем и над тем местом где труба выломана будет сверху черепицею заделать, тож и протчие деревянные как около трубы так и в протчих местах починки исправить же надлежит. За которое исправление здешние каменной мастер Меер Мензер за каменные поделки требует заплаты сто пять талеров шесдесят грошей, а плотничной мастер Андреас Карл семдесят восем талер тритцеть грошей, объявляя оные словесно неоднократно. Что во оной сломке опасности никакой не состоит. Чего для приказано им было учинить сметку и писменно подать во что та переправка коштовать будет, но потом пришед они объявили, что им от Магиштрату ту сметку подавать и в работу вступать запрещено. На что им вторично объявлено дабы ту сметку конечно подали, почему от них и поданы со объявлением тем якобы безопасности вышеупоминаемой ломки учинить не можно. Что и в поданных от них сметках значитца. И тако видно означенных мастеров несогласное объявление ни от чего более, как от запрещения от Магистрата не желая упоминаемый дом отдать к поставлению церкви. Ратушной же дом при осмотре явился не способностию тою, что оной веема ветх. Сверх же того надлежит к постановлению церкви выломать имеющуюся в том доме кухню, а как уже на стенах за давною постройкою разселины, то веема опасно, чтоб те стены с потолком рушится не могли.
В Пруссии при Мемеле марта 21 дня 1761 года. На подлинной пишет тако: артиллерии порутчик Николай Рагозин. По сему свидетелству я во всем и доме поставления в Фишерском доме Церкви Божия согласен, а какие невозможности состоят не ставить тому при сем предлагаю мнение на раземотрение дому Фишерского и ратушного планы. Капитан Анфим Коптев. Секунд-маэор Василий Струков. Примиер-маэор князь Михайло Груздев. Подполковник Александр Губарев»[150].
Труд, выполненный этой комиссией, внушал уважение. Изучив доставленное ему «свидетельство», губернатор Василий Суворов изменил своё первоначальное мнение. Переписка со столицей продолжилась, но речь в ней пошла уже о переносе Мемельской церкви из крепости в город, как о вопросе, принципиально
