Заветные сказки - Сергей Иванович Чекалин

Немного хочется сказать и о том, что ни один из евангелистов не указал, а сколько же времени ходил Иисус по землям обетованным после первого Своего появления на людях в виде Учителя? Это же так просто! Посмотрите, как это просто решили американские и немецкие учёные. Они же установили, что распяли Иисуса именно 3 апреля 33 г. Не могли же об этом так просто запамятовать Матфей и Иоанн. Уж кто-кто, а они-то знали об этом. А Он мог минимально ходить-бродить с 8 января по новому стилю до праздника Пасхи в том же году, то есть приблизительно четыре месяца. Если судить по Матфею, то, скорее всего, так и было, потому что Иисус практически перед казнью выговаривался всеми «Своими» притчами, на скорую руку. Если бы Иисус ходил больше, хотя бы год, например, то эти притчи позвучали бы раньше, с расстановкой, без поспешности. И уж нечего тогда говорить о двух или трёх годах путешествий. А может быть, и больше ходил. Судя по тому, как всё происходило – так и могло всё быть.

И ещё одно, на мой взгляд – тоже важное. Просто хочу поговорить совсем немного о страстях Господних, имеется в виду – о страстях Иисуса. Больше говорится о физических страстях, о физических действиях, об истязаниях, которым Он подвергался. Конечно, вряд ли это восприятие можно считать таким уж пустяковым. Да ещё и сама казнь, смерть на кресте (столбе с перекладиной). Мало хорошего, что и говорить. Что здесь можно добавить. Известно, что практика пыток при римском правосудии была самым обычным делом, даже и законным средством дознания человека, попавшего в лоно правосудия. Человеческая жизнь ценилась очень мало. Вот пример: по римским законам показание раба (да, впрочем, и другого человека) только тогда имело значение на суде, если это показание подтверждалось предшествующей пыткой. Но здесь усматриваются две большие разницы. Во-первых, Иисус от прочих замученных до Него (да и после) отличался тем, что после всего совершившегося Он прямиком отправлялся к Себе домой, к родному Отцу-Батюшке, словом – к Себе. Да и последующее Им воспринималось лишь на небольшое время, поскольку Он знал, что тут же и воскреснет. Во-вторых, страсти Господни надо воспринимать через призму других, не менее, а то и более, изощрённых, надо сказать, издевательств над людьми. Уж не буду здесь копать других событий того времени, но давайте возвратимся к самому началу, к Великому Потопу. Не будем о животных, у них другой взгляд на такие Божеские дела. Но можно представить себе картину потопа, когда матери стремились спасти своих детей, когда на их глазах погибали их дети, когда все люди, кроме одной весёлой компании в ковчеге, захлёбывались в бурлящей воде. Можно представить себе и те изощрённые пытки, которыми прославился Бог (а Иисус – Тот Самый Бог и есть) во время совершения Им десяти египетских казней ни в чём не повинных людей, стариков, женщин, детей, да и вообще людей, которые и отношения никакого не имели к действиям фараона. Можно представить себе и последствия казни Богом пятидесяти тысяч человек, которые по детской наивности заглянули в ковчег с законами. Вряд ли дети туда заглядывали, но погибли-то их родители, а они, дети, остались сиротами в этом мире. В один момент – пятьдесят тысяч гробов, которые провожали уж, во всяком случае, не меньше двухсот тысяч родственников. И всё из-за чего? Да в ковчег (в простой ящик) какой-то они заглянули. Что же тут такого страшного, что требовало такой казни. И надо было дождаться пятидесятитысячного, чтобы потом всех их скопом и уничтожить. Можно представить себе и многое подобное, о чём сладострастно говорится в Ветхом Завете и о чём постоянно напоминается в Новом Завете. Так что страсти Христовы – это вполне рядовое событие, каких происходило несчётное число до казни Иисуса, да и после всего этого на протяжении практически трёхсот первых лет христианства, да и в последующее время.

Обычное дело.

Можно было бы принять страсти Иисуса морального плана. Как Он страдал не физически, а душевно о том, что Его не принимают и не понимают. Что Он страдал за слепоту людей, за уготованное им за это прекрасное будущее в местах не столь отдалённых. Но это не так. Он всё сделал для того, чтобы Его не понимали и не принимали. А о таких страстях даже Иоанн не написал, да и драматургу Луке вполне можно было бы этим заняться. Но нет, у всех только о страстях (страданиях) физических.

Говорится, что Бог совершил великую жертву, отправив Своего сына на казнь во имя спасения людей. Никакой жертвы я, например, здесь не усматриваю. Послал Он Его из жизни вечной, в которой Он находился с Отцом, на короткую земную жизнь, вполне представляя, чем всё это закончится, потому что на запланированную и ожидаемую казнь и послал, так везде и говорится. И вернул в жизнь вечную на Небеса, Им обжитые. Это чистый сценарий для постановки спектакля, в котором были задействованы многие актёры, и в котором каждый из задействованных сыграл свою уготованную ему Автором роль:

– Иисус, как главный герой;

– Иуда – роль предателя;

– Пётр, отрекшийся несколько раз от Иисуса;

– Фома, как один из неверующих в их группе;

– Иоанн Креститель, возвестивший о явлении Спасителя, главного героя и многие другие, о которых тоже можно чего сказать, о том же Пилате, например.

Поэтому и относиться ко всему этому мы должны с двух сторон: к роли актёра и к самому актёру. Опять же две больших разницы. Не относимся же мы нелицеприятно лично к Олегу Ивановичу Янковскому, сыгравшему отрицательного героя в фильме «Собака Баскервилей» по Конану Дойлю: «Ах, какой плохой человек!» Но Янковский сыграл много ролей и положительных героев. Но мы снова не говорим о нём: «Ах, какой хороший человек!» Плохой или хороший, как личность, – это совсем другой вопрос, и не нам с вами это определять, пуд соли мы с ним не ели. Это всё равно, что, встретив, например, на улице актёра, сыгравшего в каком-нибудь фильме убийцу, схватить его за рукав и закричать: «Полиция!» Хороши же мы будем! Так же, как и с Понтием Пилатом. Положительный или отрицательный он в этом спектакле? Вообще говоря, на этот вопрос даже и трудно ответить. Может быть, и положительный,