Спокойное сердце. О счастье принятия и умении идти дальше. Обнимающая мудрость психотерапевта Накамура-сенсея - Накамура Цунэко
Сердце бьется от волнения? Вы ступаете на новый путь по своей воле? Попробуйте задать себе эти вопросы, и, если ответ будет «да», лучше броситься в поток. Тогда вслед за ним вас подхватит еще один, и еще. Мне кажется, это не изменится, сколько бы лет мне ни было.
Шанс всегда приходит. И всегда через людей.
Заметки о прошлом. Эпизод 2. Блуждая по времени, нашла путь в профессию
Цунэко-сенсей поступила в Осакский специальный женский медицинский колледж в районе Макино городка Хираката. Начала жить в общежитии, а меньше чем через два месяца Япония встретила окончание войны. Вот как сенсей прожила те годы:
Время было тяжелым не только из-за огромной нехватки продовольствия. Под руководством оккупационных войск[7] проводились кардинальные реформы образования. Если раньше студент за четыре года должен был стать врачом, то теперь время обучения увеличилось до пяти лет. Добавилось много сложных нововведений — например, необходимо было год проработать в больнице без зарплаты (в настоящее время это называется интернатурой), только после этого ты мог сдать госэкзамен.
Мои однокурсники бросали учебу и со словами «Мы так не договаривались!» возвращались в родные места. Молодым людям из богатых семей не хотелось преодолевать столько препятствий, чтобы стать врачами. Но у меня выбора не было, дома меня никто не ждал. Поэтому я продолжала изо всех сил учиться и в марте 1950 года (25-й год эпохи Сёва) окончила институт.
Дальше администрация колледжа сообщила: «У нашего учебного заведения нет возможности зачислить всех вас в интернатуру. Поэтому учащиеся должны сами подыскать себе место». В результате почти половину студентов отчислили. Я все-таки устроилась в больницу Ниссэки в Осаке, но испытания продолжались.
В больнице меня заставляли работать до полного изнеможения. Я трудилась с утра до вечера, проглатывала порцию лапши за 10 иен, бегала туда-сюда, занималась… Вертелась как могла. Зато в нашей интернатуре собрались выпускники сразу нескольких институтов, и вечерами все мы, воодушевляя друг друга, готовились к экзаменам. Тогда же у меня случился роман — с молодым врачом-педиатром. Правда, у него уже была в деревне невеста, которую подыскали родители. Я понимала, что мы не сможем пожениться. Поэтому мы всего раза три прогулялись по городу. Такие вот свидания. Это была искренняя, чистая первая любовь. Во время войны я все думала: вот бы влюбиться хоть раз до того, как я погибну при бомбежке. Поэтому мне было достаточно и такого невинного романа.
После года интернатуры и экзаменов я наконец стала врачом. Врачом-то стала, но работать было негде. Больниц не хватало, и даже если бы я смогла найти место, то несколько лет не получала бы зарплату[8]. А накоплений, чтобы хоть как-то жить, у меня не было.
И вот, когда я ломала голову, что же делать, неожиданно меня нашел один знакомый — продавец мороженого в кинотеатре, где я подрабатывала в студенческие годы. Увидел меня и говорит: «Мой младший брат — врач и занимается частной практикой. Если хочешь, могу вас познакомить».
Так я переехала в дом к сенсею, стала жить и работать у него. Он был женат, растил двоих маленьких детей. Я ассистировала ему на приемах, готовила с ним лекарства, сопровождала его во время визитов к больным, но это не всё. Что бы меня ни просили сделать дополнительно — побыть нянькой, убрать дом, постирать, — я соглашалась. Моя жизнь подмастерья продолжалась года два. И тут я снова встретила на улице Осаки друга — на этот раз врача, с которым мы вместе проходили практику. Он сказал: «В отделении психиатрии в больнице префектуры Нара свободно место ассистента. Зарплата 7000 иен (это соответствовало первой зарплате государственного служащего того времени). Думаю, что и в университете сможешь еще больше заниматься. Не хочешь туда?»
Вот ведь как иногда бывает.
В то время я один-два раза в неделю ходила на занятия в терапевтическое отделение муниципального университета Осаки и отвечала там за больного туберкулезом в последней стадии. Лекарства от этой болезни были очень дорогими и редко применялись в обычных больницах. Как правило, человеку делали местную операцию, чтобы замедлить развитие болезни, но это не слишком облегчало страдания: больные туберкулезом в последней стадии тяжело дышали, слабели, просто ожидали смерти. Рядом со своим подопечным я постоянно мучилась от чувства беспомощности, ведь я не могла стать ему настоящей опорой. Каждый раз, отправляясь к нему, я думала: «Как поддержать того, кто просто ждет смерти? Как было бы здорово лучше понять душу человека…»
И тут мне предлагают пойти в психиатрию! Я моментально ответила: «Хочу!»
Вопрос решился быстро. Так начался мой новый путь.
Глава третья. В отношениях между людьми много таинственного
1. Нужен ли собеседник, которому без прикрас можно рассказать о своих бедах? Это самый большой секрет того, как вернуть себе бодрость духа
После того как мне исполнилось восемьдесят восемь лет, я стала работать меньше — четыре дня в неделю. Нужно ли вообще работать в таком возрасте? Я часто об этом думаю, но прихожу к выводу, что мне трудно уйти на пенсию. Я не раз говорила с председателем правления клиники, просила: «Ну отпустите уже меня», но он все время отвечал: «Еще чуть-чуть, еще чуть-чуть». Так что мой уход все время откладывался.
Но если работаешь долго, случаются очень интересные дела. Например, у меня много пациентов, которых я знаю более двадцати лет. Отношения с ними — это уже что-то большее, чем «больной — врач». Эти люди — буквально твои товарищи, с которыми вы вместе идете по жизни.
Когда тебе говорят: «Раз в месяц пообщаться с вами стало для меня отдушиной» или «Мне так приятно, что я могу рассказать вам обо всем. Другому-то никому пожаловаться невозможно», как-то не получается бросить работу. При этом я совсем не имею в виду, что у меня особые методы лечения или уникальные приемы консультирования.
Я просто всех выслушиваю.
«Как вам было тяжело, понимаю. А я тоже ужасно переживала», — говорю я и рассказываю какую-нибудь историю о муже, чтобы человек понял, что он не один. Предлагаю: «Вы можете откровенно пожаловаться на все, что вас тревожит» — и помогаю пациенту сбросить камень с души. Или зову поискать решение вместе: «Давайте подумаем, что надо сделать для того, чтобы вам стало полегче».
