Эрик Кандель - Век самопознания. Поиски бессознательного в искусстве и науке с начала XX века до наших дней
Когда мы смотрим на отличающееся красотой произведение искусства, мозг приписывает смысл формам, цветам и движениям, которые мы наблюдаем. Это приписывание смысла, или визуальная эстетика, показывает, что эстетические удовольствия представляют собой не элементарные ощущения, как ощущение горячего и холодного или горький и сладкий вкус, а относятся к процессам высшего порядка, анализирующим сенсорную информацию посредством специализированных проводящих путей и оценивающим возможность получения положительного подкрепления от внешних стимулов, в данном случае – от произведения искусства.
В искусстве, как и в жизни, нам мало что кажется приятнее красивого человеческого лица. Привлекательные лица активируют зоны удовольствия в мозге и способствуют доверию, возникновению полового влечения и формированию привязанности. Изучение привлекательности лиц в жизни и искусстве позволило сделать целый ряд неожиданных открытий.
Долгое время ученые полагали, что критерии мужской и женской красоты определяет культура. Кроме того, считалось, что наши представления о красоте индивидуальны: “Красота в глазах смотрящего” (то есть в его психике). Однако результаты некоторых биологических исследований заставляют пересмотреть эти взгляды. Людям всего мира, независимо от возраста, общественного положения и расы, свойствен определенный набор общих неосознаваемых критериев привлекательности. Качества, которые находят привлекательными все, указывают на плодовитость, хорошее здоровье и сопротивляемость к болезням. Психолог Джудит Ланглуа из Техасского университета обнаружила, что эти ценности разделяют даже самые неискушенные зрители – младенцы трех и шести месяцев.
Что делает лицо привлекательным? Во-первых, симметрия: ее мы предпочитаем асимметрии. По данным Дэвида Перретта, возглавляющего лабораторию изучения восприятия в Сент-Эндрюсском университете (Шотландия), это относится и к мужским, и к женским лицам. Эксперименты продемонстрировали, что во всех культурах мужчинам и женщинам симметричные лица нравятся сильнее асимметричных. Более того, предпочтение симметрии играет важную роль в выборе партнера не только у людей и человекообразных обезьян, но и у птиц, даже у насекомых.
Перретт полагает, что нездоровье и неблагоприятное воздействие среды могут приводить к асимметрии, а степень симметрии лица может служить показателем способности генома сопротивляться болезням и поддерживать нормальное развитие в неблагоприятных условиях. Кроме того, устойчивость механизмов развития во многом наследуется. Поэтому симметрия, по крайней мере лица, красива не только по формальным причинам, но и в связи с тем, что она говорит о здоровье потенциального партнера и о здоровье его возможного потомства.
Как проявляется этот аспект у венских модернистов? На картинах Климта в стиле ар-нуво лица необычайно симметричны. В этом можно убедиться, заменив одну из сторон изображенного лица на зеркальное отражение. Полученное изображение почти не отличается от исходного, а незначительные различия можно отнести на счет неравномерности освещения. В природе такая степень симметричности встречается крайне редко. Она соответствует идеализированным пропорциям, которые служат признаком здоровья и качества генов, и определенно способствует красоте героинь Климта. Художник явно понимал, что придает лицам привлекательность.
Внимание к симметрии заметно и в портретных работах Кокошки и Шиле, но эти художники, в отличие от Климта, были склонны утрировать черты лица и проявления эмоций (рис. 23–1). Эта склонность сыграла важную роль в становлении Кокошки и Шиле как экспрессионистов. Многие картины Климта содержат детали, неявно указывающие на гармоничное развитие изображенных. О портретах Кокошки можно сказать прямо противоположное. Даже самые доброжелательные из них, например портрет Эрнста Рейнхольда, откровенно асимметричны. Уход от двусторонней симметрии, указывающий на скрытый конфликт, вызывает у зрителя тревогу. Обратившись к бессознательно воспринимаемым признакам тревоги, Шиле и Кокошка научились передавать сюжеты и эмоции сложным, изысканным и весьма современным способом.
Рис. 23–1. Густав Климт. Медицина. Фрагмент (Гигиея). 1900–1907 гг.; Эгон Шиле. Автопортрет (голова). 1910 г.; Оскар Кокошка. Актер транса (Портрет Эрн-ста Рейнхольда). 1909 г.; Оскар Кокошка. Портрет Людвига фон Яниковского. 1909 г. Изображения обработаны.
В женском облике всем нам наряду с симметричностью представляются привлекательными и некоторые другие особенности: дуговидные брови, крупные глаза, маленький нос, полные губы, узкое лицо и маленький подбородок. Неудивительно, что эти черты постоянно встречаются у Климта и гораздо реже – у Кокошки. Женщины Кокошки демонстрируют некоторые из таких черт, например крупные глаза и полные губы, но лицо при этом обычно расширено и асимметрично. Возможно, их делает интригующими именно балансирование на грани между прекрасным и страшным.
Привлекательность мужского облика определяется другими критериями. В 60‑х годах XX века Джеральд Гатри и Мортон Винер установили, что угловатые (а не плавно изогнутые) контуры плеч, локтей и коленей ассоциируются с мужественностью и агрессивностью. У мужчин также считаются привлекательными выступающий подбородок, рельефные нижняя челюсть, надбровные дуги и скулы, вытянутая нижняя часть лица – признаки, развитие которых связано с повышенной выработкой тестостерона в период полового созревания. Эти черты, предположительно указывающие на избыток тестостерона, могут свидетельствовать не только о гиперсексуальности, но и о потенциальной склонности к асоциальному поведению, агрессии и господству.
Предпочтение утрированных черт демонстрируют как мужчины и женщины европеоидной расы, оценивающие изображения женщин европеоидной расы, так и японские мужчины и женщины, оценивающие японок. Удивительное сходство черт лица, которые представляются привлекательным людям разных культур, согласуется с данными, что и утрированные проявления многих особенностей представляются всем людям привлекательными. Перретт и его коллеги полагают, что эти особенности служат биологическими сигналами половозрелости, плодовитости и эмоциональности.
Специалисты по эволюционной психологии отмечают, что общие предпочтения в отношении лиц складываются у мальчиков и девочек в подростковом возрасте, когда в крови увеличивается концентрация половых гормонов. Маленький подбородок, который нравится мужчинам у женщин, формируется в подростковом возрасте под действием эстрогенов, замедляющих рост нижней челюсти. Увеличенная нижняя часть лица у мужчин, которая нравится женщинам, формируется под действием тестостерона. Развивая идеи, высказанные Дарвином, эти психологи утверждают, что формирование данных особенностей под влиянием высокого уровня половых гормонов могло служить первобытным людям признаком, указывающим на готовность потенциального партнера к размножению.
Черты, отличающие мужчин и женщин (развитые надбровные дуги и крупная нижняя челюсть у мужчин, некрупная нижняя часть лица, высокие скулы и полные губы у женщин), играют в привлекательности лиц важную роль. Когда мужчин просят оценить черты характера изображенных на фотографиях женщин, испытуемые обычно предполагают, что женщины с ярко выраженными женскими чертами более альтруистичны, они привлекательнее как подруги и партнерши и лучше как матери.
Черты, которые считаются красивыми у мужчин, связаны с предполагаемой способностью добывать средства к существованию, а черты, которые считаются красивыми у женщин, связаны со способностью к деторождению. Мужчины, независимо от их национальности и происхождения, обычно считают красивыми женщин с крупной грудью и бедрами – признаками плодовитости. Данные стереотипы, в общем виде свойственные всем культурам, разумеется, подвержены модификациям, связанным с культурными ценностями, а также, что особенно важно, с тем, что известно мужчине о каждой женщине, ее характере, поведении и ценностях.
Шиле явно понимал скрытое значение искажения черт лица и частей тела. Его автопортреты в обнаженном виде демонстрируют крайние анатомические искажения, часто связанные с угловатостями, указывающими на агрессивность (рис. II–6). Лица на этих картинах также несут маркеры агрессии. Но поскольку мужские и женские черты не всегда взаимоисключающи (у человека могут быть, например, широкие скулы и узкий подбородок), Шиле умел подчеркнуть одновременно и мужские, и женские особенности. Дуговидные брови, крупные глаза, маленький нос, полные губы и узкое лицо создают ощущение интимности, а развитые челюсти и надбровные дуги говорят об агрессии (рис. II–5). Объединяя эти два набора черт в одном лице и теле, Шиле успешно демонстрирует, как в людях борются два инстинктивных влечения, выделенных Фрейдом: Эрос и Танатос.
