Эрик Кандель - Век самопознания. Поиски бессознательного в искусстве и науке с начала XX века до наших дней
В 1977 году Сьюзан Кэри и Риа Даймонд, специалисты по возрастной психологии из Массачусетского технологического института, впервые применили в изучении восприятия лиц концепцию гештальтпсихологов о конфигурационной информации. Ранее считалось, что мозг при восприятии лиц пользуется лишь информацией об отдельных пространственных элементах, делающих лицо лицом: двух горизонтально ориентированных глазах, между которыми вертикально располагается нос, а под ним горизонтально рот. Конфигурационная информация касается нюансов: расстояния между чертами лица, их взаиморасположения и формы. Кэри и Даймонд предположили, что хотя информации о частях достаточно, чтобы отличать лица от других объектов, для различения лиц необходима конфигурационная информация, которая, судя по всему, играет особенно важную роль в оценке красоты.
Первые данные о роли конфигурационной информации в оценке привлекательности получил Перретт, задавшийся вопросом, требуется ли для такой оценки информация о чертах или конфигурационная информация. Он провел эксперименты с составными изображениями, чтобы установить, какие особенности женских лиц испытуемые находят привлекательными. Затем он составил изображение “среднестатистического” привлекательного женского лица. На основе этого изображения Перретт создал лицо с утрированными чертами: с еще более высокими скулами, меньшей нижней челюстью, увеличенными глазами и меньшим подбородком. Такое лицо испытуемые нашли еще более привлекательным, в соответствии с прогнозом гипотезы Криса – Гомбриха – Рамачандрана. Утрирование черт – один из приемов карикатуристов и экспрессионистов, которые, по сути, берут черты лица, определяют разницу между ними и чертами “среднестатистического” лица, а затем преувеличивают разницу. Кроме того, Дорис Цао и Винрих Фрайвальд установили, что нейроны двух областей мозга, связанных с распознаванием лиц, используют комплексную стратегию, включающую восприятие и частей, и целого. Демонстрируя обезьянам условные изображения лиц, Цао и Фрайвальд обнаружили, что клетки этих областей следуют гештальт-принципам: они не реагируют ни на отдельные черты лица, ни на их сочетания, а реагируют лишь на сочетание всех основных черт, заключенных в овал. При этом на утрированные черты (как у экспрессионистов) такие клетки реагируют особенно сильно.
Эти данные имеют принципиальное значение. В нашем восприятии прекрасного поражает то, что идеалы красоты на удивление мало меняются от века к веку и от культуры к культуре. Следовательно, некоторые аспекты наших представлений о привлекательном унаследованы от далеких предков. Ясно, что эти врожденные склонности нам на благо, иначе они не сохранились бы более чем за 40 тыс. лет естественного отбора. Существование общих критериев красоты, мало меняющихся со временем, важно для понимания искусства. Оно позволяет объяснить, почему ню Тициана может производить на нас не меньшее (хотя и несколько иное) впечатление, чем ню Климта.
Какую роль играют в оценке красоты лица его выражение? Притягательность лиц и особенно глаз составляет, по-видимому, одно из врожденных свойств. И взрослые, и младенцы предпочитают глаза остальным чертам лица. И те, и другие чувствительны к взгляду. Отслеживание направления взгляда играет исключительно важную роль в обработке информации об эмоциях, выраженных мимикой: сведения о направлении взгляда и выражении лица в мозге объединяются и совместно обрабатываются. Объединение этих сведений играет ключевую роль в базовых эмоциональных реакциях стремления и избегания. Эти реакции принципиально важны для социальных взаимодействий, а значит, скорее всего, играли существенную адаптивную роль в эволюции человека.
Реджинальд Адамс из Университета штата Пенсильвания и Роберт Клек из Дартмутского колледжа установили, что прямой взгляд и радостное выражение лица способствуют передаче дружелюбия и других положительных эмоций именно потому, что лишь прямой взгляд (как показала Ута Фрит) приводит к вовлечению дофаминергической системы награды. Отведенный, печальный или испуганный взгляд, напротив, передает отрицательные эмоции, например грусть или страх. При этом сведения о направлении взгляда и выражении лица обрабатываются вместе, но сведения о других особенностях, связанных с красотой, таких как пол и возраст, обрабатываются отдельно.
Джон О’Доэрти и его коллеги, изучавшие нейронные корреляты красоты, то есть механизмы, которыми определяется наше чувство прекрасного, провели эксперимент, посвященный роли улыбки. Они установили, что орбитофронтальная (вентролатеральная) область префронтальной коры, активируемая положительным подкреплением и считающаяся основным центром удовольствия, активируется и при виде привлекательных лиц. Причем эта реакция усиливается, если мы видим улыбку.
Семир Зеки из Университетского колледжа Лондона выяснил, что орбитофронтальная область активируется и при виде других изображений, которые мы называем красивыми. Зеки провел исследование, в ходе которого он просил испытуемых рассмотреть большое число портретов, пейзажей и натюрмортов, а затем распределить их, вне зависимости от жанра, по степени красивости или некрасивости. Зеки, сканировавший головной мозг испытуемых во время рассматривания этих изображений, обнаружил, что орбитофронтальные и моторные области коры активируются при виде любого изображения, будь то портрет, пейзаж или натюрморт, и независимо от того, находит ли испытуемый это изображение красивым или некрасивым. Но при этом изображения, которые испытуемый счел наиболее красивыми, вызывали самую сильную активацию орбитофронтальной коры и самую слабую активацию моторной, а наиболее некрасивыми, напротив, – самую слабую активацию орбитофронтальной коры и самую сильную моторной. Зеки предположил, что повышенная активность моторной коры связана с тем, что эти эмоциональные стимулы вызывают мобилизацию сил моторной системы, готовя ее к действиям, которые позволят уйти от некрасивого или опасного стимула либо приблизиться к красивому или приятному. Изображения испуганных лиц также вызывают активацию моторной коры.
Специалист по когнитивной деятельности Камило Села-Конде продолжил исследования в этой области, используя другой метод – магнитоэнцефалографию, позволяющую отслеживать изменения активности мозга с хорошим временным разрешением. В ходе эксперимента он регистрировал электрическую активность в мозге испытуемого, когда тот смотрел на предмет, ранее оцененный им как красивый. При этом изменялась активность дорсолатерального отдела префронтальной коры, который специализируется на рабочей памяти – кратковременной памяти, необходимой для планирования целенаправленных действий и получения желаемого результата. Более высокая активность наблюдалась в левом полушарии. Это позволяет предположить, что язык и эстетическое чувство параллельно развились в ходе эволюции. Села-Конде утверждает, что именно эволюционные изменения префронтальной коры дали людям способность создавать произведения искусства и реагировать на них. (Мы вернемся к этому вопросу, когда будем обсуждать природу творчества.) Активация префронтальной коры левого полушария при виде предмета, ранее оцененного как красивый, начиналась позднее (через 400–1000 мс), чем обычные реакции этого отдела (примерно через 130 мс). Села-Конде полагает, что эта разница согласуется с идеями Зеки о поэтапной обработке зрительной информации и разной обработке информации о незнакомых и уже знакомых объектах.
Наслаждаться картиной – это одно, но влюбиться в портрет – совсем другое. Кое-что о процессах, происходящих при этом в мозге, можно узнать из истории влюбленности Рональда Лаудера в “Адель Блох-Бауэр I” – один из шедевров Климта, над которым художник работал три года. В изображение загадочной женщины (рис. I–1) Лаудер влюбился, когда ему было 14 лет.
Красота изображения может вызывать не просто положительные эмоции, но и нечто похожее на любовь – своего рода эстетическую зависимость. Вероятно, такие чувства и вызвал у Лаудера портрет. Он мечтал приобрести картину и почти каждое лето приезжал в Вену, чтобы увидеть ее. Он стал относиться к ней как к главному портрету рубежа XIX–XX веков. В конце концов ему удалось заполучить картину.
Теперь мы знаем, что вид любимой картины, примерно как вид любимого человека, вызывает активацию не только орбитофронтальной коры, реагирующей на красоту, но и дофаминергических нейронов в основании мозга, обеспечивающих ожидание награды. Эти нейроны во многом так же активируются при виде предмета любви, будь то живой человек или картина, как они активируются у кокаиниста при виде кокаина. А то обстоятельство, что Лаудер 47 лет был лишен возможности регулярно видеть портрет Адели Блох-Бауэр, могло лишь повышать активность его дофаминергических нейронов и способствовать его стремлению приобрести эту картину, даже за очень большие деньги.
