Подарок судьбы - Ирина Константиновна Семина

…Однажды в начале осени он просто заставил себя взять ружье и пойти в лес. Он шел — и не чувствовал ни драйва ни азарта, ни силы в ногах. Просто надо было что-то есть, вот и шел. И даже разноцветная красота ранней осени не трогала его. Он и не заметил, как в какой-то момент на тропе, преградив ему путь, появилась она. Рысь. Зрелая, сильная, прекрасная. Сияющая золотом шкуры и зеленью глаз.

— Если ты хочешь меня убить, — сказал он, — то ты имеешь на это полное право. Я не буду защищаться. Я открыт. Ты видишь, я кладу ружье. Я рад, что еще раз увидел тебя.

Рысь переступила с лапы на лапу и перетекла в сидячее положение. Она пристально смотрела на него, и у нее были совсем человеческие глаза. Она смотрела на него, куда-то вглубь, гораздо глубже, чем умел он сам. И он услышал голос — там, внутри. Это был ее голос, уж ему ли не знать.

— Я не хочу уничтожать тебя. Да, ты отобрал у меня Свободу — но ведь я ее сама отдала. Я прошла сквозь Боль — и обрела Силу, гораздо большую, чем раньше. Я думала обо всем этом — и получила Мудрость. Так что я не в претензии.

— Я рад, — облегченно вздохнул Охотник. — Я чувствовал себя виноватым. И… мне тебя очень не хватает. Хочу, чтоб ты знала.

— Что ж, и мне тебя не хватает. Я предлагаю тебе попробовать еще раз, — предложила Рысь. — Только теперь я не буду твоей домашней кошкой. Я буду приходить и уходить из Леса, чтобы побыть с тобой. А ты будешь помнить, что я рождена свободной, и никогда не станешь закрывать дверь зимовья. И еще, про Охоту. Или мы охотимся друг на друга, или вообще по отдельности. Идет?

Охотник стоял и слушал музыку ее голоса. Жизнь возвращалась. Мир обретал краски.

— И, если ты не возражаешь, сегодня вечером я пришла бы послушать гитару. Мне ее не хватает здесь, в лесу.

Он не возражал. Он, может быть, впервые в жизни, ощущал и драйв, и азарт, и счастье, и все вместе настолько остро — и Охота тут была вовсе ни при чем.

После того как сказка прозвучала, мы еще долго сидели в тишине. Была полная иллюзия, что мы только что находились не в зале, а где-то в диком лесу, и сидим не на стульях, а на бревнышках вокруг догорающего костра, и пламя бегает по головешкам, бросая отблески на наши руки и лица.

— «Я прошла сквозь Боль — и обрела Силу, гораздо большую, чем раньше», — повторила Эля слова из сказки. — Спасибо. Вы и не представляете, что вы сейчас для меня сделали. Вы вернули мне меня. Пожалуй, я хочу поменять имя. Тихое Счастье — не мое. Я — Горная Гряда, и меня снова надо покорять. Вот так! Благодарю вас, дорогие сказочницы!

— Благодарности принимаются, — серьезно кивнула Яга. — Ты попала сюда вовремя. Потерять себя — это страшное дело, ведь можно и не вернуться…

— Неужели такое может быть? — вырвалось у меня.

— Случается, — ответил Иван. — В любом процессе существует «точка невозврата», когда у человека уже нет ни сил, ни желания что-то менять. Он застревает в «страшной сказке» и бредет, покуда сил хватит, куда глаза глядят.

Меня мороз по коже продрал от такой картины: сгорбленный и сломленный человек, бредущий по жизни без цели, без радости, незнамо куда…

— А чего это приутихли? Нам-то с чего горевать? Спасли нашу красавицу, из чаши вывели, путь показали — радоваться надо!

Но мы как-то настроились уже на философский лад, и мысли все еще витали в области «лесных» метафор.

— А бывает наоборот? — вдруг спросила Катерина.

— Чего — «наоборот»? — не поняла Яга.

— Ну, когда охотник — не мужчина, а женщина. Когда она за ним охотится? И что при этом чувствует мужчина?

— Бывает, — сказал Иван. — Я расскажу. И как бывает, и что чувствует. Есть такая сказка…

Подарочек девятнадцатый

ВЗГЛЯД С ДРУГОЙ СТОРОНЫ

— Это будет сказка-медитация, — сказал Иван. — Закройте глаза, сядьте удобно, вытяните руки и ноги вдоль тела, следите за своим дыханием. И постарайтесь влезть в шкуру каждого персонажа и понять, что им движет и что он чувствует…

БЕГЛЕЦ

Я бегу по лесу, петляя и заметая следы. Я не хочу быть пойманным. А Она не хочет, чтобы я ушел. Это — соревнование, тут уж кто кого. Победит тот, кто окажется быстрее, выносливее и, конечно, хитрее.

Иногда мне удается от нее оторваться, она на какое-то время теряет след, и тогда я отдыхаю и кормлюсь. Но она очень хорошая охотница. Нет, не так. ОЧЕНЬ ХОРОШАЯ ОХОТНИЦА. Да, Охотница с большой буквы. Она не отступится. Если только потеряет след. Или увидит другую, более лакомую добычу. Но я не отвлекаюсь на пустые надежды. Я бегу.

Вскоре я опять чую ее запах и понимаю, что она снова идет по следу. Она пахнет приятно, но это — обманка. Вернее, приманка. Этот запах как поводок, он тянет и влечет. Но я — опытный зверь, я знаю, что бывает с теми, кто покупается. Он идет на запах, вдыхая его, наслаждаясь им, туда, где в засаде сидит какая-нибудь Охотница. Запах дурманит, притупляет нюх, сбивает с толку, заставляет терять голову. Если ты попался — считай, все. Рано или поздно она молниеносным движением накинет на тебя аркан — и тогда все. Ты на поводке. На тебя наденут специальный ошейник, и ты перестанешь быть Зверем. С этого момента ты — домашнее животное. Может быть, даже скотина.

Домашним животным быть плохо. Тебя станут кормить по расписанию, приучать к разным штукам — выполнять команды, знать место, ходить на коротком поводке и даже не мечтать о свободе. Свобода — табу. Тобой станут хвастаться как трофеем перед другими Охотницами. Тебя будут холить и лелеять, чтобы твой экстерьер не попортился — иначе твоя ценность снизится, и Охотнице перестанут завидовать. А они этого не любят. Они ценят свой труд, ту энергию, которую они вложили в выслеживание, преследование и поимку. Да и экипировка для такой