Остроумие и его отношение к бессознательному - Зигмунд Фрейд
* * *
Итак, работа сновидения, к которой я возвращаюсь после этого отступления, подвергает совершенно своеобразной обработке мыслительный материал, который облечен в форму желания. В первую очередь она заменяет сослагательное наклонение настоящим временем, заменяет «я хотел бы сделать» выражением «я делаю». Это «я делаю» получает галлюцинаторное отображение в результате «регрессии» в работе сновидения. При регрессии совершается путь от мыслей к картинам восприятия; иначе, учитывая еще неизвестную – понимаемую не в анатомическом смысле – топографию душевных процессов, можно сказать, что совершается обратный путь из области мысленных картин в область эмоциональных восприятий. Этим путем, противоположным направлению развития усложняющейся душевной деятельности, мысли сновидения приобретают наглядность. Ядром явной «картины сновидения» оказывается в конце концов пластичная ситуация. Чтобы добиться такой эмоциональной изобразительности, мысли сновидения должны существенно преобразиться. Но во время обратного превращения мыслей в эмоциональные картины происходят и другие изменения, которые отчасти необходимы, а отчасти представляются неожиданными. Необходимым побочным результатом регрессии следует считать тот факт, что почти все связи внутри мыслей, их расчленяющие, оказываются потерянными в явном содержании сновидения. Работа сновидения приемлет только сырой, если угодно, материал представлений, пренебрегая теми мыслительными отношениями, которые удерживают мысли в сочетании друг с другом. Или же она как минимум оставляет за собой право не обращать внимание на указанные отношения. Другую часть работы сновидения, наоборот, нельзя считать производным от регрессии, от обратного превращения в эмоциональные картины; именно эта часть важна для нашего сопоставления снов с остроумием. Материал мыслей сновидения испытывает при этой работе совершенно необычное сжатие – или сгущение – с опорой на те общие черты, которые, случайно или соответственно содержанию, наличествуют в мыслях сновидения. Так как этих общих признаков обычно недостаточно для полного сгущения, то при работе сновидения создаются новые, искусственные общие черты. Для этой цели охотно употребляются слова и фразы, которые выражают различные значения. Вновь созданные – «сжатые» – общие черты проникают в явное содержание сновидения как представители мыслей сновидения. Поэтому один элемент сновидения соответствует какому-либо узловому и перекрестному пункту мыслей сновидения. Принимая во внимание это обстоятельство, подобные пункты можно назвать «сверхдетерминированными». Факт сгущения относится к той части работы сновидения, распознать которую проще всего: требуется лишь сравнить записанное изложение сновидения с записью мыслей сновидения, полученных путем анализа, чтобы получить ясное представление о частоте сгущения в конкретном сне.
Не так легко убедиться во втором важном изменении, которое производится в мыслях сновидения. Речь о процессе, который я назвал смещением в сновидении. Изменение проявляется в следующем: в центре явного содержания сновидения находится (и наделяется чувственной насыщенностью) ровно то, что в мыслях сновидения пребывало на периферии и казалось второстепенным, – и наоборот. Сновидение оказывается поэтому «смещенным» в сравнении с мыслями сновидения. Именно из-за этого смещения сновидение выглядит чуждым и непонятным для душевной жизни при бодрствовании. Чтобы подобное смещение энергии состоялось, нужна возможность беспрепятственно переходить от важных представлений к маловажным; для нормального, способного стать сознательным мышления это обстоятельство будет указанием на «ошибку мышления».
Превращение ради отображения, сгущение и смешение – вот три главных механизма, выявленных нами при работе сновидения. Четвертый механизм, которому уделено, быть может, мало места в «Толковании сновидений», не принимается здесь во внимание как не соответствующий нашей цели[136]. Если придерживаться представлений о «топографии душевного аппарата» и «регрессии» (а только такая приверженность придает полноценность рабочим гипотезам), следовало бы попытаться определить, на каких ступенях регрессии происходят различные превращения мыслей в сновидении. Эта попытка не получила еще серьезного обоснования, но относительно смещения можно, по крайней мере, уверенно утверждать, что оно должно происходить в ту пору, когда мыслительный материал находится на ступени бессознательных процессов. В сгущении принято, похоже, видеть процесс, распространяющийся через все течение мыслей вплоть до области восприятия, но в целом обыкновенно удовлетворяются тем, что предполагают одновременное действие всех сил, принимающих участие в образовании сновидения. При той осторожности, которую нужно, разумеется, соблюдать в трактовке таких проблем, и принимая во внимание не подлежащую здесь обсуждению принципиальную рискованность самой постановки вопроса, я все же решаюсь заявить, что предшествующий сну процесс работы сновидения должен быть соотнесен с областью бессознательного. Упрощая, скажу, что при образовании сновидения следовало бы различать три стадии: во‐ первых, перевод предсознательных дневных остатков в бессознательное, чему должны способствовать условия сонного состояния; во‐вторых, собственно работа сновидения в бессознательном; в‐третьих, регрессия обработанного таким образом материала сновидения вплоть до восприятия, в качестве которого сновидение проникает в сознание.
Среди сил, принимающих участие в образовании сновидения, можно выделить следующие: желание спать; энергию дневных остатков после уменьшения ее количества при сонном состоянии; психическую энергию снообразующего бессознательного желания; противодействующую силу «цензуры», которая господствует при бодрствовании и не вполне исчезает во время сна. Задачей снообразования является, прежде всего, преодоление цензуры. Именно эта задача разрешается с помощью смещения психической энергии внутри материала, доставляемого мыслями-сновидениями.
* * *
Теперь вспомним, по какому поводу мы при исследовании остроумия подумали о сновидении. Мы нашли, что характер и действие шутки связаны с определенными формами выражения, техническими приемами, среди которых наиболее поразительными видятся различные виды сгущения, смещения и непрямого отображения. Сами процессы, приводящие к тем же результатам, то есть к сгущению, смещению и непрямому отображению, стали нам известными как особенности работы сновидения. Не подсказывает ли эта аналогия тот вывод, что работа остроумия и работа сновидения должны быть тождественными друг другу хотя бы в одном существенном пункте? Работа сновидения, по моему мнению, уже раскрыта в своих важнейших характерных чертах; из психических процессов остроумия мы выявили и описали ту именно часть, которую можем сопоставить с работой сновидения, – то есть процесс создания шутки индивидуумом. Не должны ли мы поддаться соблазну охарактеризовать этот процесс по сходству с образованием сновидения? Некоторые особенности сновидения настолько чужды шуткам, что невозможно увязать с образованием шуток
