Екатерина Мурашова - Любить или воспитывать?

Когда папа ушел к новой жене, мама сначала много плакала и похудела на десять килограммов. Бабушка приходила, прибирала, готовила обед и стыдила дочь:

– Не раскисай! Возьми себя в руки! У тебя ребенок!

– Ну мамочка, ну не плачь! Ну ради меня! – вторила наученная бабушкой Ира.

И однажды мама перестала плакать. Она сказала:

– Мы будем жить с тобой вдвоем. У нас все будет вместе. Мы никогда не будем ссориться. Ты моя лучшая подружка, ты меня никогда не предашь.

– Да, – сказала Ира, которая часто ссорилась со своей лучшей школьной подружкой Алисой, а потом ужасно переживала. – Мы никогда не будем ссориться и всегда будем вместе.

Жить с мамой было не так уж плохо. Тем более что у Алисы и у Светки с третьего этажа, с которой Ира гуляла во дворе, пап тоже не было, а у Сережки из седьмого класса, в которого была влюблена Алиса, папа был алкоголик и регулярно, напившись, бил Сережку и Сережкину маму. Еще не известно, что лучше. Училась Ира старательно, мама помогала ей писать сочинения и решать трудные задачи, тройки и уже тем более двойки в ее дневнике появлялись редко. Но и за них мама ее не ругала. Прибираться в квартире Ира умела всегда, а теперь она еще научилась мыть посуду, разогревать обед и даже готовить суп из замороженных овощей, варить макароны и жарить котлеты. По выходным они с мамой ходили в музей, в кино или в зоопарк, а потом пекли пироги и приглашали в гости маминых и Ириных подруг. Алиса и Светка, налопавшись пирогов, Ириной жизни даже завидовали. Мамины подруги взахлеб хвалили Ирину хозяйственность и прилежность. Маме и Ире было приятно.

Вскоре после того, как Ире исполнилось тринадцать лет (отпраздновали шумно, с неизменными пирогами), мама пригласила в гости своего знакомого Игоря Александровича (Ира и раньше слышала о нем от мамы) и познакомила его с дочерью.

– Очень приятно, – вежливо сказала Ира. – Сиди, мамочка, сейчас я подам чай. Или, может быть, Игорь Александрович, вы останетесь на обед?

Мама посмотрела в окно и сказала:

– Игорь Александрович останется здесь жить. Мы решили пожениться. И еще… Ира, я должна сказать тебе: у тебя скоро, через полгода, родится братик. Ты рада?

Игорь Александрович покраснел. Ира молча встала из-за стола и ушла в свою комнату.

Потом они приходили туда вместе и поврозь, пытались что-то объяснить и рассказать, как теперь все будет хорошо. Ира их не слушала – она уже давно, еще с прошлого раза, знала, что такое предательство.

Сначала мама еще пыталась ходить в музеи и кино «всей семьей» – вместе с Игорем Александровичем. «Вы идите, а у меня голова болит», – отказывалась Ира. Потом у мамы начались проблемы со здоровьем, и ее положили в больницу. Игорь Александрович пытался поговорить с Ирой и неумело возился в кухне около плиты. Ира готовила себе сама. У нее получалось явно лучше. Маме она наливала бульон в банку, а котлеты заворачивала в фольгу вместе с укропом и клала в коробочку. Она знала, как мама любит, а Игорь Александрович не знал. В больницу Ира не ходила. Приготовленную ею еду относил маме Игорь Александрович. Он говорил, что мама в больнице плачет и скучает по Ире. «Не надо меня обманывать, – спокойно отвечала Ира. – Мне уже не девять лет, я все прекрасно понимаю».

Братика назвали Игорем, Гариком. Гарик был красный, сморщенный и очень крикливый.

– Ирочка, ты только посмотри, какой он красавец! – захлебываясь от восторга, звал Иру Игорь Александрович.

Братец Ире был, пожалуй что, любопытен (хотя ей хотелось, чтобы его назвали Алешей, но ее, конечно же, не спросили), но идти на зов Игоря Александровича она считала неправильным.

Мама все время проводила с Гариком, тем более что у него появились сопли и не заживал пупок. По ночам Гарик почти не спал. Игорь Александрович сменял жену и качал кроватку, чтобы она могла поспать хоть пару часов. Но к восьми ему нужно было уходить на работу.

Ира почти перестала выходить из своей комнаты, но этого, кажется, никто не замечал. Алиса и Светка сочувствовали ей, но не могли помочь даже советом – у них не было младших братьев.

Когда в Ирином дневнике появились двойки и классная руководительница позвонила домой: «Обратите внимание!» – мама прижала пальцы к голубым вискам и попросила: «Игорь, пожалуйста, поговори с ней! Пусть объяснит, чего ей не хватает. Она меня просто изводит своими демонстрациями!»

Игорь Александрович что-то говорил, но Ира не понимала что. Тяжелая злоба, как лиловая туча из-за горизонта, поднималась в ее душе.

Вечером мама ушла в поликлинику. Игорь Александрович сидел дома и утешал Гарика. Гарик орал как резаный. Так продолжалось больше часа.

Ира вышла из своей комнаты и прошла в спальню:

– Пусть он замолчит, – тихо сказала она. – Я не могу уроки делать, и у меня голова болит.

– Ты же видишь, я стараюсь, – не оборачиваясь, несчастным голосом сказал Игорь Александрович, склонившийся над кроваткой. – Наверно, у него живот болит…

– Пусть он замолчит… – безжизненно повторила Ира.

– Да иди ты отсюда! – взорвался мужчина. – Подумаешь, принцесса нашлась! Думаешь, все по-твоему должно быть?!

– Тогда уходите вы, – предложила Ира. – Без вас всем лучше будет.

Игорь Александрович выпрямился и обернулся к девочке. Ира прошла к кроватке, взяла на руки малинового от напряжения младенца, покачала его, что-то прошептала, провела губами по горячей щечке. Гарик тяжело сопнул и замолчал.

– Вы здесь никто. Вас здесь не надо.

– Ира, что ты говоришь?! Гарик – мой сын.

– Оставьте Гарика и уходите, – подтвердила Ира. – Все равно потом… Я знаю, как это бывает. Не волнуйтесь, мы с мамой его воспитаем.

– Избалованная дрянь! – взвизгнул Игорь Александрович.

Гарик на руках у Иры нервически всхлипнул.

– Не пугайте ребенка, – улыбнулась Ира. – И убирайтесь из нашего дома!

– Ира, Игорь Александрович останется, – послышался от дверей ледяной голос матери. – А ты прекратишь говорить глупости.

– Он останется? – переспросила Ира. – Тогда уйду я. Выбирай.

– Куда ты уйдешь, идиотка?! – завопил мужчина. Вид молчащего сына на руках у наглой падчерицы сводил его с ума. – Тебе тринадцать лет! Нам еще по-любому лет пять тебя кормить!

– Куда уйду? Ну вот, к примеру, в окно, – безмятежно предложила Ира. – Прямо сейчас. Вместе с Гариком. Хотите?

Учиться в школе Алексей не любил никогда. Хотя мама и обожала рассказывать приятельницам о том, что второй класс Алешенька закончил всего с двумя четверками (остальные пятерки), Алексей доподлинно знал, что это была случайность, помноженная на прилежание бабушки, которая каждый день, не отходя от стола, по два часа делала с внуком уроки.

Учеба ему не давалась. То, что можно тупо выучить, – еще куда ни шло. Хотя учить всякую чепуху про тычинки, пестики, экономическое положение России в восемнадцатом веке, неправильные английские глаголы или луч света в темном царстве было страшно лень. Но вот в тех предметах, где надо было что-то понять или представить, – в алгебре, геометрии, физике, химии, черчении – уже начинался полный кошмар. Один материал цеплялся за другой, как шестеренки в бабушкиных часах, и раз что-то не уловив, можно было потерять нить навсегда. Алексей потерял упомянутую нить давно, но до времени как-то изворачивался – использовал ГДЗ, просил решить отца, на контрольных списывал у девчонок-отличниц… Понятно, что любви к школе и учебе все это ему не прибавляло.

Особенно тупиково выходило с физикой. В первой же четверти восьмого класса у Алексея выходила круглая и твердая двойка. Физичка разрешала переписывать двойки и отвечать заваленную тему после уроков, но сажала за парту по одному и принимала ответы индивидуально. При таких условиях шансов что-либо пересдать у Алексея не было. Он и не пытался. Прятал дневник от матери и отца, а физику по возможности пропускал или сидел на последней парте, стиснув зубы до хруста. Физичка, в отличие от других учителей, почти никогда не повышала голос на учеников, но ее язвительные оценки разили наотмашь, как свистящий в воздухе кнут.

– Алексей Игнатьев, почему вы, с вашими результатами последней контрольной, позволили себе пропустить прошлый урок?

– Я был на соревнованиях, – отвечал Алексей. – По бегу.

– Насколько я понимаю, соревнования проводятся после уроков.

– Я тренировался.

– Я вижу, что вы, Игнатьев, считаете нужным упражнять ноги, но ненужным – кору головного мозга. Не будет ли для вас затруднительным прожить жизнь, используя в основном мозжечок, как это делают акулы?..

Понятно, что после этого урока одноклассники с удовольствием называли Алексея Акулой.

В первую четверть по физике была выставлена двойка. Мама Алексея сходила к учительнице, отнесла коробку конфет, спросила, не нужно ли нанять Алексею репетитора, чтобы позаниматься дополнительно.

– Совершенно не нужно, – ответила физичка. – Достаточно, если он будет внимательно слушать на уроке, вести конспект, вдумчиво делать домашние задания и посещать мой класс в часы, отведенные для переписывания неудовлетворительных оценок.