Скелеты в шкафу: Как наша тайная жизнь управляет явной - Майкл Слепян
Управление отношениями
Летом 2012 года с одним только рюкзаком я приехал в хостел в районе Султанахмет в Стамбуле. Положив вещи на койку, я решил заглянуть в бар на крыше. Оглядевшись в поисках дружелюбных лиц, я подошел к группе туристов примерно моего возраста и спросил, есть ли свободное место. Они пригласили меня присоединиться. Я не особо общительный человек и поэтому удивился легкости, с которой завязался разговор и появились знакомые. Так было в каждом городе, куда я приезжал, и всего через пару недель общение со все новыми людьми стало меня утомлять.
Обстановка хостела с общими комнатами для трапез и отдыха особенно располагает к подобным дружеским беседам и знакомствам. К тому же люди, предпочитающие останавливаться в хостелах, чаще путешествуют в одиночку, не прочь провести время с незнакомцами и, как правило, склонны к общению с новыми людьми.
Одни условия дают больше возможностей для завязывания отношений, чем другие. Психологи называют это реляционной мобильностью{2}. Легко ли знакомиться с людьми в вашем окружении? Это нормально, когда люди вокруг вступают в долгие разговоры с первым встречным? Можете ли вы легко расставаться с друзьями, разрывать отношения и заменять их новыми? Определенная реляционная мобильность присуща любой среде, в которой живут люди, будь то молодежный хостел в Стамбуле, ваш родной город или место, где вы сейчас живете.
В условиях низкой реляционной мобильности отношения разорвать нелегко{3}. В некоторых регионах неслыханной является сама мысль о том, что можно потерять связь с родителями или оторваться от семьи, – такие отношения считаются постоянными. В подобных обстоятельствах с трудом можно добиться развода. В экстремальных случаях у вас прежде всего уменьшается выбор при заключении брака, не говоря уже о невозможности развестись, если что-то не сложилось.
Супруги, друзья и знакомые в случае низкой реляционной мобильности ограничены более узкими социальными сетями{4}, например в пределах родного города. Напротив, в условиях высокой реляционной мобильности отношения формируются на основе личного выбора и в разных социальных сферах{5}. Люди ищут друг друга на рынке потенциальных отношений. В такой обстановке они, как правило, больше доверяют незнакомцам{6} и, следовательно, легче сближаются и знакомятся.
В целом страны Восточной и Юго-Восточной Азии, Северной Африки, а также арабоязычные государства отличаются довольно низкой реляционной мобильностью, а относительно высокая реляционная мобильность характерна для Северной и Южной Америки, Австралии и Европы. Конечно, это всего лишь общие тенденции. В каждой стране существует масса культур, которые смешиваются и переплетаются{7}. Поэтому реляционная мобильность неоднородна даже в пределах отдельных стран. Так, мегаполисы предлагают гораздо больше возможностей для построения отношений, чем небольшие городки.
В разные периоды жизни у людей разные возможности для поиска партнеров. Переезд в университетское общежитие, например, открывает широкие перспективы для завязывания отношений за пределами своего социального круга – точно так же, как бар хостела для одиноких путешественников.
Важно отметить, что возможность формирования социальных связей не означает их автоматического возникновения. Чтобы завести приятелей в Стамбуле, мне пришлось проявить инициативу на той крыше. Подойти к незнакомцам в определенной мере рискованно – они вполне могли отвергнуть меня. Но если бы я не наладил контакт с ними, то остался бы в одиночестве. Таким образом, при высокой реляционной мобильности люди склонны идти на большие социальные риски{8}: будь то завязывание контактов с незнакомыми или принятие кардинальных решений, например о переезде в новое место, где у них никого нет.
Сама по себе реляционная мобильность не характеризует среду ни положительно, ни отрицательно. Существенным недостатком высокой реляционной мобильности является то, что другим легче отвергнуть вас. Друзьям и романтическим партнерам проще бросить вас ради другого человека, и поэтому для сохранения отношений приходится прикладывать больше усилий. В условиях высокой реляционной мобильности романтические отношения отличаются большей страстностью, дружеские связи становятся более глубокими, а главное, люди более открыты{9}. Для откровенности даже с близкими необходимы доверие и смелость. Проявление такой уязвимости – это выражение душевной близости и недвусмысленный знак преданности.
Какое отношение все это имеет к нашим тайнам? В исследовании, охватывавшем 80 000 секретов, я также спрашивал респондентов из 26 стран об уровне реляционной мобильности в их среде. Как выяснилось, в условиях более низкой реляционной мобильности люди склонны хранить больше секретов, а также чаще чувствуют себя изолированными и одинокими.
Когда нет возможности легко переходить от одних отношений к другим, мы склонны меньше рисковать, когда что-то раскрываем и чем-то делимся. А если окружающие не делятся друг с другом значимыми секретами, то может показаться, что нет такого мира, где можно раскрыть свою тайну. Понятно, что это вызывает чувство изоляции. Вот почему кажется, что низкая реляционная мобильность является дополнительным бременем в контексте секретов, однако это не обязательно так.
Если в вашем окружении люди неохотно идут на сближение и не хотят делиться сокровенными мыслями, то утаивание чего-либо не воспринимается как нарушение норм или правил взаимоотношений и реже возникает чувство вины. В условиях более высокой реляционной мобильности те, у кого есть секреты, хотя и чувствуют себя менее изолированными, страдают от вины за то, что хранят их.
Управление ценностями
«Для меня это была действительно большая тайна. Она давила на меня, но я понимала, что выбора нет. Огромную роль в этом сыграла бабушка. Она никогда не смирилась бы с правдой, никогда». Именно так моя мама описывала свой внутренний конфликт из-за тайны нашего с братом происхождения. Будь ее воля, она открыла бы все раньше, но бабушка беспокоилась, что мы с братом можем почувствовать себя чужими в семье. «Я оказалась в очень неловком положении, потому что была вынуждена хранить тайну, которую на самом деле не хотела держать в себе вечно». Мама отдала приоритет чужим желаниям, как это сделала Лулу Ван, помалкивавшая о диагнозе своей бабушки. Ван разрывалась между системой ценностей семьи и тем, что она считала аморальным, – обманом бабушки. Это оставило ее с вопросами без четких ответов. «Если бы я поговорила со своими американскими друзьями{10}, они дали бы американский ответ, а моя семья – китайский ответ, – вспоминает она. – В результате ты находишься в растрепанных чувствах». Моя мама разрывалась не между разными культурными нормами, а между двумя желаниями: сказать нам правду и не допустить, чтобы мы почувствовали себя чужими в семье.
В фильме Ван дядя героини говорит: «Ты хочешь сказать Най Най правду, потому что боишься
