Миф об идеальном человеке. Найди общий язык со своей тенью и отправляйся в путь к силе и свободе - Светлана Андреевна Филатова
Людям, прозябающим в стыде, также свойственно брать на себя чужую вину. Они крайне боятся опозориться и ещё того, что другие могут испытывать этот позор за них.
Наверняка вы слышали термин «испанский стыд» – так называют эмоцию, которую переживают посторонние наблюдатели, глядя на человека, совершающего постыдные действия. И если личность выросла в условиях, когда её только и делали, что стыдили, унижали и наказывали, она будет считать, что вокруг неё стеной стоят эти самые наблюдатели, занятые тем, что бьют себя рукой по лицу и закатывают глаза в презрении.
Финальная остановка стыда – полное внутреннее уничтожение своего «Я». Котёл бесконечного позора настолько жесток и суров, что человеческая психика перестаёт сопротивляться этому чувству, устаёт постоянно страдать и изгоняет душевную боль посредством изгнания себя настоящей, то есть стирает свою личность. Это происходит путём слияния с личностью первоначального агрессора и вбиранием в свой внутренний мир его посланий, запретов и критики. Тем самым человек выступает как соучастник травли своей якобы слабой части, что и приводит к потере собственного достоинства. Теперь он и его интересы неважны, но при этом мнение остальных людей остаётся крайне значимым. Теперь он сам себе насильник, агрессор и мучитель.
Немудрено, что среди искалеченных стыдом людей так много тех, кто впадает в «спасательство» и возлагает на себя терновый венец Христа. Знаете, эта смерть личности – как онкобольной в стационаре: пока пациент жив, он борется, пусть даже через кровь, пот и боль. Но последний симптом – гибель, этот симптом не лечится. Однако, когда ты умер, тебе не больно.
С завершающей стадией стыда то же самое: смерть собственного, настоящего «Я» приводит к уменьшению внутренней боли, так как болеть нечему и некому, психологически человек больше не чувствует себя, и его уже не существует.
Но есть и хорошие новости. В отличие от рака, где шансы выжить могут быть крайне низкими, исцеление от вечного стыда возможно, даже гарантированно. Неважно, откуда растут его ноги – из детства и от родителей, из школьного социума и от сверстников, из большого жизненного провала, когда не получил желаемого, потому что не смог, или из-за расхождения ожиданий и реальности («я думал, что к этому возрасту у меня будет то и это, а у меня ничего нет»), – эту «хворь» изгнать по силам. Поэтому самое главное, что следует запомнить, когда вам стыдно безо всяких объективных на то причин, – это три простые истины.
Стыд – это не врождённая эмоция, а приобретённая. С одной стороны, она была приобретена человечеством в процессе эволюции, с другой – приобретается конкретным индивидуумом в ходе его взросления. Мы не рождаемся со стыдом. И очень часто нам его навязывают.
Ваш самый суровый оценщик не вовне, не снаружи, а внутри вас. Вы не просили его приходить, не трудоустраивали на должность «судьи», но, к сожалению, он есть, он тут, потому что не всё в вашей жизни и в вашем детстве было точь-в-точь как с идеальных рождественских открыток. Тем не менее жизнь в целом не становится плохой и неважной, даже когда на её долю выпадают испытания, боли и проверки на прочность.
И наконец, последнее: вам за вас не стыдно.
И мне за вас не стыдно.
Глава 7
Если не вы, то уже никто
Ответственность означает авторство. Осознавать ответственность – значит осознавать творение самим собой своего «Я», своей судьбы, своих жизненных неприятностей, своих чувств, а также своих страданий, если они имеют место.
(Ирвин Ялом)
Рано или поздно каждый садится за банкетный стол последствий своих поступков.
(Роберт Стивенсон)
Представьте, что ваша личность – компания из двух товарищей. Один из них хорошо вам знаком, второй – вроде бы тоже, но его черты лица неуловимы, внешний облик переменчив, поэтому на второго мы смотрим с мыслью: «Блин, да где же я тебя видел, чувак?» Так порой люди ещё смотрят на собственное отражение и не узнают, слышат свой голос из динамиков и недоумевают, что это именно их голос.
Тем не менее именно эта братия отправляется на совместную увлекательную игру под названием «жизнь». Теперь осталось определить, кто будет лидером и ведущим, а кто – поплетётся следом, крича: «Да погоди ты, можешь помедленнее, я не успеваю за тобой».
Большой и шумный парень-заводила – это основное «Я», он – наш главный, сам себя идентифицирующий «фронтмен», пусть его будут звать Эго. Именно это «Я» берёт бразды правления, якобы зная, что ему нравится, а что нет, и настаивая на своих правилах игры. Но значит ли это, что главное, превалирующее «Я» – самый мудрый в этом дуэте? Или самый креативный? Самый амбициозный? Самый сообразительный?
Нет, Эго – всего лишь самое удобное наше «Я», которое широтой своего удобства придавило желания, устремления и намерения второго товарища по имени Тень. По сути, это закоснелая, напичканная чужими правилами, моделями, знаниями, ограничениями часть нас.
В жизни человек часто страшится показать «Истинное Я», боясь и осуждения, и непринятия, и отказа, и серого волчка, откусывающего бочок. С детства в нас формируют социальные рамки, подавляющие искренние желания и стремления, которые тем не менее живут в бессознательном. Вот только жить подлинно – значит быть верным себе, невзирая на чужие возражения, крики, тычки, зубы и клыки, которые присматриваются к вашему бочку. Жить подлинно – уметь делать свой выбор и выдерживать его, не перекладывая ответственность за него на головы других.
Выбор – это всегда про самореализацию.
Про умение актуализировать своё «Реальное Я»: «Я знаю, чего хочу, я знаю, для чего я этого хочу, я вкладываю в это свой смысл, основанный на моих ценностях». Про то, что мир полон ограничений, законов и зачастую нет возможности выбрать и то и другое одновременно. Про принятие последствий: если я выберу это, то другое выбрать уже не смогу.
Да, когда мы выбираем, мы осознаём, что лишаемся альтернативы. Когда мы выбираем жить по самости[3] и брать ответственность за себя, мы лишаемся пассивного поведения, зависимости от других и положения жертвы обстоятельств.
Проблему умения сделать решающий шаг в своём выборе описывали ещё средневековые схоласты, рассказывая притчу о буридановом осле, который умер от голода, стоя между двумя одинаково сладко пахнущими охапками сена. Невозможно засунуть в
