Отпустить и расслабиться: Как не давать гневу, страху и другим негативным чувствам выбивать вас из колеи - Адем Гюнеш

Чувство печали, которое я позволил себе ощутить, могло нарушить правила 2, 3 и 5. «Безобидные» чувства, приходящие из глубины подсознания, снова пытались возобладать надо мной на этом пути, в который я отправился, чтобы научиться управлять своими эмоциями.

Отслеживая эмоции, не позволяйте им распространяться по телу.

Было довольно неприятно осознавать свою ошибку.

Я впервые столкнулся лицом к лицу со своим подсознанием.

Я снова спокойно сел в кресло.

Мое сердце стучало так, словно я переживал паническую атаку.

Я стал хладнокровно наблюдать за биением сердца.

Я не убегал.

Не паниковал.

Только наблюдал.

Я позволил сердцу гореть и спокойно, без страха ждал, что будет дальше.

Через ощущение боли подсознание пыталось вызвать у меня панику, заставить искать выход, выйти из самолета, в конце концов.

Это было интересно. Меня побуждали к действию эмоции, активизировавшиеся без моего участия.

Вот так, очень реалистично, подсознание проявило себя в тот день.

Используя накопившиеся эмоции и собственный опыт, оно прилагало неимоверные усилия, чтобы не допустить ситуации, в которой усиливалась тревога.

Но я не сделал того, что ожидало от меня подсознание, и это позволило мне ощутить себя сильнее по отношению к своим чувствам. И я наслаждался этим ощущением.

Однако из-за того, что я не пошел на поводу у подсознания, я переживал также странную внутреннюю борьбу.

Мое подсознание было сбито с толку.

До настоящего момента оно всегда управляло мной как хотело, но на этот раз не добилось от меня действий, на которые рассчитывало, хотя постоянно усиливало ощущения боли и напряжения.

Мы были с ним как люди, которые пытаются разглядеть друг друга в темном лесу.

И я, и мое подсознание находились в замешательстве и настороженно ждали дальнейших действий друг друга.

Встреча лицом к лицу с подсознанием во втором терапевтическом путешествии вызывала у меня смешанные чувства.

Пока я переживал все это, жизнь вокруг шла своим чередом.

Самолет уже начал движение. Двигатели ревели вовсю, однако я был оторван от реальности. Я был поглощен тем, что творилось у меня внутри.

Когда самолет начал разгоняться, я вернулся во внешний мир.

На этот раз быстрый набор скорости не напрягал меня так сильно, как раньше, не вызывал напряжения мышц.

Несмотря на сильное биение сердца, я с удовольствием наблюдал из иллюминатора, как мы отрываемся от земли.

Через некоторое время я даже попросил у стюардессы воды.

Я сам не мог поверить, что сделал это.

Я был как канатоходец, который балансирует на канате и в любой момент может потерять равновесие. С одной стороны чувства, которые мне с трудом удалось взять под контроль, с другой – мрачные референтные эмоции, пытавшиеся завладеть моим телом.

Пока продолжалась эта внутренняя борьба, я с интересом наблюдал за происходящим в самолете.

Я впервые взял еду, которую мне предложили, хотя и не смог съесть, несмотря на то что уровень тревоги снизился.

Однако это длилось недолго. Приблизительно через полчаса я снова ощутил беспокойство.

Я стал поглядывать на часы, чтобы узнать, сколько еще осталось до приземления. Время будто замедлилось.

Я чувствовал себя словно в ловушке.

Снова положил руку на область слева от сердца и стал наблюдать за происходящим внутри.

Казалось, я вот-вот задохнусь. Я чувствовал себя словно утопающий.

Я наблюдал, как внутреннее напряжение постепенно сжимает мое сердце.

Это было невыносимо.

Оказалось, я еще не настолько овладел своими чувствами, чтобы справиться с аэрофобией. Мне не удавалось сохранять спокойствие надолго.

Я вновь сфокусировался на внутренних ощущениях.

Мое подсознание изо всех сил пыталось сопротивляться. «Ну хватит уже! – ворчало оно. – Отстань от меня!»

Я очень хорошо знал, что нельзя ему поддаваться.

Несмотря ни на что, я не должен уступать ни на мгновение. И я принялся наблюдать за усилиями подсознания.

Преодолевая внутреннее сопротивление, я старался отпустить мышцы, пользуясь специальной техникой, чтобы помешать чувствам распространиться по всему телу.

Думаю, это самый сложный момент самовосстановления.

Я понимал: если мне удастся преодолеть это сопротивление на несколько минут, то я смогу полностью расслабиться и обрету достаточно силы, чтобы контролировать свои чувства.

Более того, если я смогу сохранить спокойствие, несмотря на это сопротивление, и хладнокровно продолжать наблюдение за своими чувствами, то они полностью подчинятся мне.

Так и произошло. Я не позволил тревоге захватить меня, хотя сердце отчаянно колотилось в груди.

Закрыв глаза, я продолжал хладнокровно наблюдать за действиями подсознания, которые причиняли мне боль.

Постепенно сердце стало успокаиваться.

Это был очень приятный момент.

Мои чувства словно признали: теперь я достаточно силен, чтобы управлять ими, и они не заставят меня действовать по их указке.

Через несколько минут капитан объявил о посадке, и внутреннее напряжение сменилось облегчением.

Блаженство разлилось по всему телу, словно никакого напряжения не было и в помине.

В этот момент я еще раз напомнил себе аксиому, на которой основано самовосстановление: «Никакая эмоция не является реальностью; все, что мы чувствуем, лишь иллюзия».

Хотя пару минут назад мне казалось, что я вот-вот взорвусь, теперь от этого ощущения не осталось и следа, все мои тревоги постепенно рассеялись.

Я должен всегда помнить эту аксиому, особенно когда переживаю сложные чувства или эмоции.

Как бы тяжело ни было, ни одна эмоция не является реальностью; через некоторое время она рассеивается, словно ее никогда и не было.

Итак, в неприятной ситуации у меня есть два варианта: 1) оставаясь в плену подсознания, поддаться тревоге и погрузиться в депрессию или злиться, нервничать и демонстрировать разрушающее поведение и потом об этом жалеть; 2) зная, что негативные эмоции рассеются, наблюдать за ними, но не поддаваться их влиянию с помощью упражнений, описанных в этой книге.

Выбор за мной.

И я принял решение: впредь я не позволю подсознанию овладеть мной, сделаю управление эмоциями частью своей жизни.

Самолет приземлился.

Я чувствовал себя полководцем, одержавшим победу.

Покинув самолет, я с улыбкой прошел по залам аэропорта спокойным и уверенным шагом.

Потом стал ждать обратный рейс.

Отныне я стал сильнее

Когда подошло время вылета, я чувствовал себя вполне уверенно.

Сел в самолет.

Я был самим собой.

Я был нетороплив.

Я был расслаблен.

Не ощущал беспокойства.

Словно у меня критически снизился уровень энергии[52].

Я сел в кресло, не ощущая внутри какого-либо трепета.

Как будто я пустил все на самотек и отдался на волю судьбы.

Это было странное состояние невозмутимости.

Прозвучали стандартные объявления – я слушал.

Стюардессы показали, как вести себя в экстренной ситуации, – я смотрел.

Самолет двинулся к взлетной полосе – я наблюдал из иллюминатора.

Через некоторое время самолет разогнался, взлетел и начал набирать высоту. Я наблюдал за всем этим со смесью легкой тревоги и спокойствия, которое ощутил после того, как отпустил себя.

Я не уделял много внимания внутренним ощущениям, поскольку в этом не было необходимости.

На протяжении всего полета я мог мыслить трезво.

На этот раз я взял и даже съел еду, предложенную стюардессой, и меня не стошнило.

Путешествие прошло очень быстро.

Самолет жил своей жизнью. Стюардессы, как обычно, суетились, кто-то из пассажиров просил воды, кто-то нажимал на кнопку вызова, кто-то вставал, чтобы направиться в туалет, кто-то прижимался к креслам, уступая дорогу. Я наблюдал за происходящим со спокойной улыбкой.

На этот раз я расстроился, когда объявили, что самолет идет на посадку. Подумал: «Было бы неплохо, если бы полет длился чуть дольше».

Во время приземления я совсем не волновался, был расслаблен, как тесто, и чувствовал себя свободным, словно птица.

Это доставило мне удовольствие.

Словно я нашел общий язык со своими чувствами.

Чувства стали доверять мне.

Словно они не хотели больше подчиняться референтным эмоциям, а предпочитали вести себя по-новому.

Это было приятное ощущение, благодаря которому я чувствовал себя хорошо.

Я не хотел потерять это ощущение.

И не потерял.

Я не ждал следующего полета с тревогой