Илья Рухленко - Что ответить дарвинисту? Часть II
Напротив, если бы во всех наблюдаемых случаях мы видели в природе совершенно явную дискретность биологических видов, где в каждом случае было бы ясно, что вот это – один биологический вид, а вот это – уже другой… такая картина явно опровергала бы тот сценарий эволюции, который предлагает современный дарвинизм.
Какую же из этих (возможных) картин мы наблюдаем в реальной живой природе?
К сожалению, реальность в данном случае (как всегда) сложнее простых теоретических схем. То, что мы видим в живой природе, наверное, можно охарактеризовать фразой «серединка на половинку». То есть, в живой природе мы видим как чрезвычайно многочисленные примеры явной дискретности видов, так и наверное не менее многочисленные примеры (казалось бы) «плавных переходов» между биологическими видами. Таким образом, в данной области, и сторонники, и противники дарвиновской эволюции могут «понадёргать» из живой природы огромное число примеров, как подтверждающих современный дарвинизм (с его сценарием постепенной эволюции разных популяций), так и примеры, которые ставят этот сценарий под большое сомнение. Или даже полностью опровергают его (см. например, ниже про бесполые и партеногенетические виды).
Чуть ниже я приведу целый ряд именно таких фактов – одни из которых будут просто (немного) больше свидетельствовать в пользу дискретности биологических видов, чем в пользу «плавных переходов между видами». Другие же примеры уже будут четко показывать, что биологические виды – это именно реальные, дискретные биологические объекты (а не иллюзорные сущности, выделяемые почти формально). Причем в некоторых случаях эти «сущности» оказываются настолько устойчивыми, что возникает острое желание считать биологические виды – неизменными.
С другой стороны, сторонники дарвиновской теории тоже могут много чего сказать в свою пользу (в этой области).
Во-первых, они могут отметить то обстоятельство, что реально наблюдаемая дискретность (многих) биологических видов – совсем не обязательно опровергает дарвиновский сценарий эволюции. Хотя бы потому, что в природе на разные популяции действует много разных внешних факторов. В том числе таких, которые могут легко нарушить (исходную?) «плавность переходов» между совокупностью разных эволюционирующих популяций. Например, сильно разыгравшиеся (в особо засушливый год) массовые лесные пожары могут уничтожить «серединку» в каком-нибудь плавном ряду (гипотетически эволюционирующих) популяций тех или иных растений. И в результате мы теперь, вместо плавного ряда этих популяций (непрерывно «переходящих» друг в друга) будем наблюдать только два «крайних» (сохранившихся) «куска» этого (прежде непрерывного) ряда, которые уже достаточно резко отличаются друг от друга, чтобы мы четко видели различия между ними, и назвали их разными биологическими видами.
Или другой сценарий – представители какой-нибудь отдельной популяции попадают в новый регион, свободный для расселения. И соответственно, эта популяция быстро расселяется по этому региону. Гораздо быстрее, чем разные представители этой (исходной) популяции начнут эволюционировать на этой территории (постепенно накапливая различия между собой). В результате мы станем наблюдать на всей этой территории – совершенно четкий (дискретный) биологический вид, хорошо отличающийся от других биологических видов на этой территории.
Можно придумать и другие похожие сценарии, каким образом из непрерывно эволюционирующих совокупностей популяций могут выделяться достаточно четкие «куски», чтобы нам это потом казалось именно дискретным биологическим видом. Таким образом, просто факт, что многие биологические виды действительно демонстрируют именно дискретность – еще не опровергает дарвиновский сценарий эволюции.
Кроме того, сторонники дарвиновской теории могут привести в свою пользу не менее многочисленные примеры, когда систематики (специалисты по самым разным биологическим таксонам) бесконечно путаются, сомневаются и вступают в оживленные дискуссии друг с другом – считать ли те или иные биологические совокупности – разными видами, или не считать? Можно ли ограничиться, например, уровнем подвида (в рамках единого биологического вида) или уже нельзя? Иногда такие дискуссии могут тянуться бесконечно. Дело дошло до того, что среди биологов довольно популярным стало такое шутливое определение биологического вида:
Биологический вид – это то, что считает видом специалист по данному таксону.
Причем в этой шутке, на самом деле, присутствует только малая доля шутки. Потому что выделение (или не выделение) биологических видов до сих пор так и происходит – преимущественно, методом экспертной оценки. Причем выводы, сделанные разными специалистами, нередко не совпадают друг с другом (что и порождает соответствующие дискуссии). Такая картина, уже сама по себе, красноречиво намекает на «неуловимость» (иллюзорность) понятия биологический вид. А эта «неуловимость», в свою очередь, свидетельствует в пользу именно эволюционного подхода к биологическому виду. Где разные биологические виды считаются чуть ли не формальными сущностями, выделяемыми лишь в качестве «моментальных снимков» – для того чтобы хоть как-то «запечатлеть» (формализовать) процесс постепенного накопления изменений в разных популяциях.
И теперь, если к этой картине добавить еще и тот факт, что многие биологические виды являются настолько близкими друг к другу, что разницу между ними способны увидеть только специалисты (причем одни специалисты могут считать, что этой разницы достаточно для разделения на разные виды, а другие – что недостаточно). И если сюда же добавить тот факт, что многие биологические виды, в свою очередь, сами изменчивы, и могут разделяться на разное число подвидов (в некоторых случаях число подвидов может достигать многих десятков). А в рамках подвидов, в свою очередь, могут «проглядывать» еще и разные варианты и расы… То вся эта картина в целом, кажется, как раз и выглядит именно так, будто мы пытаемся разделить на разные биологические группы – именно непрерывный процесс постепенного изменения (эволюции) всех живых существ Земли.[105] Тем более что споры систематиков отнюдь не ограничиваются только рангом биологических видов. Совершенно аналогичные дискуссии идут между систематиками и по поводу того, относить ли какой-нибудь биологический вид – к тому или иному биологическому роду, или же следует относить его к другому биологическому роду (или вообще выделить этот вид в рамках нового биологического рода). И тому подобное.
Все такие факты (еще раз) говорят в пользу именно «непрерывности» биологических видов (так же как и более высоких таксономических рангов).
Наконец, в некоторых установленных случаях природа, казалось бы, предоставляет нам совершенно четкие иллюстрации именно непрерывной эволюции разных популяций, где на разных «концах» (непрерывного ряда популяций) дело доходит уже до ранга разных биологических видов. Это примеры так называемых «кольцевых ареалов».
«Кольцевые ареалы» – это когда имеется ясный ряд из географически сменяющих друг друга популяций (того или иного биологического вида) с постепенно усиливающимися различиями, которые идут по некоему «кольцу» (либо вокруг какого-нибудь географического препятствия, либо вообще вокруг Земли). И в конечной точке, где популяции вновь встречаются (допустим, после длительного процесса постепенного расширения ареала этого вида) – эти (конечные) популяции уже настолько отличаются друг от друга, что ведут себя уже как разные биологические виды. Например, представители этих (крайних) популяций уже не скрещиваются друг с другом. Хотя все соседние популяции (на всех других участках этого «кольца») могут свободно скрещиваться между собой. Таким образом, «кольцевые ареалы» – это как раз тот случай, который свидетельствует в пользу образования видов по сценарию, предлагаемому современной теорией эволюции – наилучшим образом.
Что могут возразить на всё это сторонники дискретности биологических видов? Допустим, сторонники раздельного создания биологических видов?
Интересно, но им тоже будет, что сказать.
Во-первых, какую-то часть бесконечных дискуссий систематиков (по поводу ранга тех или иных биологических групп) – можно объяснить просто тем, что мы еще недостаточно хорошо знакомы с теми биологическими объектами, которые пытаемся классифицировать. Действительно, если мы сами, попадая в некоторые страны, первое время путаемся в лицах окружающих людей (лица людей этой страны первое время кажутся нам одинаковыми)… то что уж тогда говорить о попытках систематиков разобраться в разнообразии каких-нибудь круглых червей? Или диатомовых водорослей? Понятно, что в этом случае существенная часть путаницы, и соответственно, дискуссий специалистов, которые пытаются разобраться в тех или иных биологических таксонах – может быть порождена просто недостаточным умением (пока) ориентироваться в этих таксонах.
