Наше «время Босха» — 2023 - Андрей Ильич Фурсов
«ЗАВТРА». Но ведь платформы химичат не только в сфере политики, но и в своём «лавочном деле».
А. ФУРСОВ. О да! В 2015 г. специалист по интернет-праву Тим By и ещё несколько людей создали команду для исследования скрытых механизмов организации гугловского поиска (Search). Они обнаружили, что Google систематически фальсифицирует результаты в пользу определённой продукции, популярность которой нужно поднять. Тут налицо уже не разделение труда, а разделение знания. Этот процесс происходит тоже на вполне понятных основаниях, поскольку способность мира производить информацию превысила способность её обрабатывать и хранить (банк мировой информации удваивается каждые три года). И ещё: в 1986 г. только 1 % информации переводился в цифровую форму, в 2000 — 25 %, в 2012 — 98 %. Те, кто возглавил этот процесс, пытаются оседлать регулярности развития.
Сейчас хозяева цифровых процессов выстраивают некий храм информации, и они уже могут решать, какую часть её выпустить в общество, а какую засекретить. Секретится прежде всего информация о себе любимых — это ясно. Принцип прост: мы будем о вас знать всё, а вы о нас — только то, что мы позволим. Подаётся это вполне цинично — как забота о потребителе. Главный экономист Google Хэл Вэриэн (Hal Varian) сформулировал это так: «Чтобы обеспечивать услуги [вам лично] наилучшим образом, Google должен знать о вас как можно больше». То есть Google претендует на знание приватной информации. Это должны обеспечить цифровые помощники типа «Спроси Гугл» или «Спроси Алису».
В 2015 г. стартап Realeys получил 3,6 млн евро от Еврокомиссии на проект SEWA (Automatic Sentiment Analysis of the Wild). Цель — развитие автоматизированной технологии, способной считывать эмоции человека, когда он знакомится с тем или иным содержанием. Через год Realeys получил от комиссии награду за свою «инновацию», причём не «бочку варенья и корзину печенья», а весьма крупную сумму. Инновация, о которой идёт речь, направлена на то, чтобы шарить по подсознанию человека и присваивать его. С её помощью изучаются жесты человека, выражение лица, телодвижения, микродвижения глаз и т.д., т.е. всё то, что человек делает бессознательно. И опять же эти программы уходят корнями в прошлое — в конец 1990-х гг.
Иными словами, сдвигаются и ликвидируются все личные границы человеческого «я». Когда-то Жан-Поль Сартр писал: «Свобода — это существование нашей воли». Лишение свободы, а также выбора, мысли — это отчуждение воли. Отчуждение воли, помимо прочего, есть подмена личности человека его схематизированным информационным отражением, образом в информационном зеркале. Свобода тесно связана с будущим — с тем, как человек определяет своё будущее время. Зубофф пишет, что сегодня мы сталкиваемся с ситуацией, когда нашему будущему времени угрожает цифровая архитектура модификации поведения надзорным капиталом. НК создаёт рынки будущего поведения — бытового, экономического и политического. Данные о поведении становятся главным товаром.
«ЗАВТРА». Подобного рода «товаризация» меняет структуру личности человека, не так ли?
А. ФУРСОВ. Конечно. Возникает схема, которую определяют так: автономный (от общества и государства) капитал-на-поведении и гетерономный (т.е. регулируемый извне) индивид. Это очень напоминает то, что на материале китайской цивилизации и её «дочек» — корейской и японской — социологи концептуализируют как контекстуальный тип личности, противопоставляя его текстуальному — европейскому. Если в европейской цивилизации личность выступает как нечто самостоятельное и самоопределяющее (текст) и вступает в индивидуальные (личные) отношения с Абсолютом (отсюда культура совести), то восточноазиатский (Китай, Корея, Япония) тип личности определяется главным образом внешними регуляторами (отсюда, во-первых, культура стыда вместо культуры совести; во-вторых, речь должна идти не столько о личности, сколько о социальном индивиде, причём коллективном).
Цифровизация, таким образом, устраняет европейский тип личности, сформированный античностью, христианством и Модерном, и заменяет его чем-то похожим на восточноазиатский. Неслучайно в последние лет 30 среди руководства крупнейших корпораций Постзапада развивается интерес к конфуцианству, мода на него. В самом Китае циф-ровизация в виде системы социальных рейтингов органично легла на двухтысячелетний тип власти, общества и социальной индивидуальности, более того, стала их выражением, законченной формой. Примерно то же цифровизаторы-ультраглобалисты пытаются сделать с европейцами. Отсюда их стремление подорвать христианство, причём в первых рядах оказываются иезуиты, сама идейная система и практика которых всегда заключались в ограничении/подавлении личности, её превращении в социального индивида. В этом плане посткапитализм ультраглобалистов-цифровизаторов есть система уничтожения европейской цивилизации, стирания ластиком истории последних 2–2,5 тысяч лет её развития, стремление отбросить человечество в эпоху до Осевого Времени. О переделке Homo sapiens как биологического вида под маской его исправления я уже не говорю, это покруче НК со всеми его фокусами. Цифровизацию её планировщики напрямую связывают с биологическими изменениями человека, по сути, речь должна идти о биоцифровизации.
«ЗАВТРА». Иными словами, уничтожается многое и прежде всего приватность.
А. ФУРСОВ. Именно так. Приватный человек, частное лицо — плохой объект для целостного социально-гомогенного присвоения. Он должен быть стандартизирован, т.е. личностно зачищен. Ещё в начале 1990-х гг. правовед Спирос Симитис в знаковом эссе «Обзор приватности в информационном обществе» писал: «Персональная информация всё больше используется для навязывания стандартов поведения. Обработка информации превратилась в существенный элемент долгосрочной стратегии, манипуляции, направленной на формирование и адаптацию индивидуального поведения». Симитис уже тогда фиксировал тенденции, идущие вразрез с приватностью и демократией. Сегодня же мы видим, что цифровизация в руках ультраглобалистов выступает как реальное орудие лишения прав целых сообществ и даже обществ. Человеку открыто говорят: «У тебя нет приватности, права на неё». Притом властное полномочие этих указующих структур имеет источником своим вовсе не государство и не новую технологию, а лишь промежуточный результат в логике накопления колоссальных сведений контроля над поведением человека. Это логика присвоения невещественных активов. Это не капитализм, а нечто похуже.
Третья часть: Кто СТРОИТ ХРАМ Биоцифры?
«ЗАВТРА». Цифровизация в том виде, в котором она развивается, предполагает ограничение доступа огромной части населения к знанию?
А. ФУРСОВ. Да, поскольку эксистские (accist) структуры, имеющие доступ (access) к информации и лишающие его подавляющую часть человечества, знают о людях намного больше, чем люди знают о них, то они (стоящие у врат доступа во дворцы информации) лишают огромную
