Сергей Кургинян - Смысл игры и другие выступления
Стало ясно, что нелегитимность нужна вообще! Одновременно с этим, «Круглый стол 12 декабря» заявил, что он ничто не признает легитимным — любые самые прозрачные выборы! Парфёнов с тоской вышел из соглашения. Всё вступило в новую фазу. Запахло кровью и эксцессом. Очень сильный запах! В этот момент мы сидели и занимались только одним. Мы занимались тем, что следили за чистотой выборов. Я должен вам доложить что сделали группы наших наблюдателей, в которые входили многие тысячи людей(ибо все же люди по цепи переговаривались друг с другом), и группа тех, кто собирал информацию, в которую входили сотни людей. Мы собрали и расклассифицировали ВСЕ претензии ВСЕХ, кто наблюдал за выборами: американской организации «Голос», радио «Эхо Москвы», Григория Явлинского, партии «Правое дело», Геннадия Зюганова [и других]- мы собрали ВЕСЬ массив претензий. Весь! После умеренной, очень умеренной обработки этого массива, когда отсеивались только заявления по принципу: «выборы нелегитимны на данном избирательном участке, потому что там узкий коридор и грязный пол». Вот когда такие вещи говорились — это отсеивалось. Всё остальное было нами ПРИЗНАНО, понимаете? Не анализировалось по различным видам, а было ПРИЗНАНО! Мы сказали: «Если есть хоть одно замечание принципиального типа на одном из участков, мы этот участок ВЫЧЁРКИВАЕМ!» Это называется «принцип максимальной верхней грани» — вот сколько могут составлять МАКСИМАЛЬНЫЕ претензии, да? Вот если есть некий идеальный суд, то он всё равно часть претензий удовлетворит, [часть — ] нет. А вот если он удовлетворить 100 % претензий всех кто говорит, что выборы были нечестными, [то] сколько будет претензий? Реально выяснилось, что это 495 участковых избирательных комиссий. Четыреста девяносто пять! (Может быть сейчас, мы ещё 5–6 добавим.) А их — 95 ТЫСЯЧ. И максимальный уровень коррекции в случае, если приняты все претензии, составляет 0,4 %. Я же не говорю, что не было махинаций где-нибудь внутри этих участков и всего прочего. Но через 2 дня будут выложены 95000 участковых избирательных протоколов, подписанных оппозиционными партиями. Все их просуммируют, и будет ясно, что разница составляет полпроцента!
Да. Говорите. С Тверской — говорите!
[Аплодисменты]
[Наблюдатель]
Добрый вечер. Я прошу прощения за некоторую заминку. Наша группа присутствовала на площади Революции, Манежной и Тверской. Приблизительно в 9 часов вечера Тверскую перекрыли в том месте, где она втекает в Пушкинскую площадь, и вот где-то спустя минут 10 после этого на углу около дома 16 (по-моему, Галерея Артиста, если я не ошибаюсь) образовалась такая объёмная куча ОМОНа в полном обмундировании, щитках и т. д. Раздались какие-то крики, причём в основном женские сначала — визг такой достаточно истеричный… Потом скандирование какое-то. И после этого — там что-то случилось, я просто не мог видеть, что там произошло, всё было оцеплено, я стоял где-то в метрах 15 оттуда — произошло что-то (не могу сказать точно — что)… Очень много рук со всякого рода фотосъемкой сразу там стало что-то снимать. Через несколько секунд подъехало сначало два ПАЗика, потом ещё три, и стали грузить туда людей.
В основном, это были ребята лет 20–25. Они сопротивлялись, дёргались…Но я не заметил ни малейшего признака того, что ОМОН действовал жестоко, вернее жёстко — этого не было. Он, насколько это может быть аккуратно в данной ситуации, грузил их в ПАЗики. Там раздавались какие-то крики… Кто-то пытался что-то фотографировать… Но это всё перебивал голос из громкоговорителя — какой-то полковник говорил, что, мол, граждане, не поддавайтесь на провокации, следуйте к метро, и объяснял, как туда пройти. На мой взгляд, эта провокация не была масштабной, но она была. И женщина, которая шла, видимо, не с митинга, но проходила мимо, она просто ко мне подошла и сказала, что Вы уж туда не ходите — молодёжь разбушевалась. Вот так она сказала.
[Кургинян]
Это человек 25? Сколько их было, молодёжи?
[Наблюдатель]
Понимаете, это происходило за спинами ОМОНа… Ну, погрузили сколько — я видел. Человек…где-то дюжина…может быть, 15 человек.
[Кургинян]
Понятно. Понятно, спасибо!
[Аплодисменты]
Значит, совершенно ясно, что будут даны абсолютные доказательства того, что в выборах не было всего того, в чём их обвиняли (вот шли по следу парламентских): что не было подлогов, что не было грубейших массовых фальсификаций. А что там было на участковых избирательных комиссиях — это отдельный вопрос, ибо закон политики гласит: если протокол подписан оппозиционными партиями — всё! В противном случае, есть дополнение к протоколу, которое говорит о том, что данный участок не действителен или он проблемен. Тогда можно поднять верхнюю грань. На сегодняшний день верхняя грань: 0,4–0,5 %. Они все понимают, что победа состоялась. Эта победа состоялась потому, что Зюганов согласился на переход с коммуно-патриотического поля на коммуно-оранжевое, и на этом поле его похоронили как политическую фигуру. Как бы дальше ни развивался процесс, как бы он ни был силен в оранжевую сторону, он там ТОНЕТ уже, понимаете? Ну, предположим, что он там присоединяется (а как видите, он не присоединился! он не пришёл мёрзнуть в эту сотню людей, да, или тысячу, которая там остановились). Уже есть одно оранжевое море (там уже нет коммунистов, там нет кандидатов в президенты — всё выбыло!). Протесты будут идти уже по поводу легитимности всего в целом: по поводу того, что не было других кандидатов, по поводу того, что не так было распределено время. Они не будут по поводу победы < это не оговорка? не должно быть «проигрыша» вместо «победы»?> Зюганова. Все кончено! Это — результат ФАНТАСТИЧЕСКОЙ деятельности последнего периода. Я наблюдал 96-й год, я никогда не был в восторге от партии. Но я никогда не считал, что партия с этим лицом — Зюганов, вот такой, как он есть, каким я его знал, такой вполне осанистый, хитроватый, матёрый, осторожный человек с ОЧЕВИДНО коммуно-патриотической репутацией, — повернётся и вдруг сделает этот оранжевый маневр! Ну, либеральный — не важно. Это сокрушительный манёвр! Почитайте обращение штаба КПРФ перед выборами к гражданам: граждане, мы все сделаем, Зюганов будет переходным президентом, будут либеральные реформы, будет ещё что-то… Что это всё такое в газете «Правда»?! Либеральный электорат не читает газету «Правда». Газету «Правда» читает коммунистический электорат!
Таким образом, всё, что сейчас произошло, является для меня горькой-горькой трагедией, а вовсе не великим праздником души. Да, мы сумели отстоять национальную независимость. Впервые, в России, оранжизм получил полноценный отпор!
[Аплодисменты]
Я могу сказать, что в очень каком-то специфическом смысле — специфическом! — глобальный оранжизм оказался разгромлен под Москвою так же, как когда-то оказались разгромлены фашисты. Никаких прямый параллелей нельзя проводить!
[Аплодисменты]
Там — это была великая победа, купленная огромной кровью, а здесь — это пока что частное событие. У нас есть любители проводить прямые параллели. Но поймите, оранжизм триумфально шёл по миру: по Тунису, Египту, Ливии, Сирии, — везде! В момент, когда он пришёл в Москву, все капитулировали почти! Я говорил вам там — стояли люди(накормленные этим Кремлём вот так вот!), бились головой об стенку и говорили: «Абзац! Абзац! Всё кончено!» Шла паника как в октябре 41-го! И вдруг он оказался отбит! Конечно, я горжусь этим! Конечно, я горжусь своим народом, который показал американцам, что это не те народы — пока что! — которые они вскрывают как консервным ножом. Я горжусь этим! Но мне безумно горько, что левые — левые — упустили свой исторический шанс. Мне безумно горько!
Вы вернётесь в разные города. Я прошу вас, достучитесь до умов и сердец наших коммунистических групп. Берегите, щадите и помогайте всему здоровому и патриотическому, что там есть! Объясняйте людям, не позорьте их, не хлещите из по щекам, а объясняйте им на деле, что произошло! Это будет трудно. Это не получится с первого раза. Будьте терпеливыми. Это нужно сделать. Нам нужно спасти лево-патриотическое движение в стране. Ещё не вечер, процессы не кончены! Борьба только начинается. Россия не имеет права остаться без коммуно-патриотического лево-патриотического нового движения. И так случилось, что на сегодняшний день его в стране представляете вы. Вы представляете!
[Аплодисменты]
Готовы ли вы поддержать по-прежнему именно эту линию, в которой русский великий мессианский дух и коммунистическая идея соединены вместе? Если да — поднимите руки.
[Зал]
Да! (поднимают руки)
[Кургинян]
Хорошо. Мы идём этим путём. Теперь следующее. Давайте обсудим процессы под практическим углом зрения — у нас осталось не так много времени. Мы считали, когда собирали вас, что уже сегодня в Москве прольётся кровь. Она не пролилась. Она пока что не пролилась. Ребята, я вам говорю — у меня есть опыт существования в горячих точках. Я два дня назад, говоря с профессионалами, спрашивал: «А если они протащат оружие на Пушкинскую? Если они протащат туда штук 100 стволов или больше, что будет?» Они отвечали: «Если это произойдёт, значит, милиция перестала работать. Значит, имеет место провокация сверху.» Мы убедились, что милиция работает. Мы убедились, что ПОКА ЧТО в центре города ни ста, ни десяти стволов нет. Я имел в виду такое развитие событий: планировался прорыв с Пушкинской и столкновение с людьми, которые будут находиться на Манеже. Мы не могли находиться рядом! Понимаете ли вы в существенной части почему мы не хотели, чтобы вы находились сейчас где-нибудь в районе площади Революции или Манежки? Потому что если там начинается столкновение — дело не в том, что мы считаем, что вы не можете в нём участовать, хотя я считаю, что наша задача ЧИСТО миротворческая. Дело заключается в том, что политически вы оказываетесь вбиты в одну силу навсегда — вы впечатаны туда в матрицу, понимаете, да? Всё! Вы стали на одну сторону. ЭТОГО не должно произойти! Стране нужна третья новая сила! Стране нужна сила, которая будет организовывать национальное примирение. Этой силой должны быть вы просто потому, что больше некому. Все остальные втянуты в эту ситуацию. ПОЭТОМУ мы — здесь.
