Сергей Кургинян - Смысл игры и другие выступления
[Аплодисменты]
Готовы ли вы поддержать по-прежнему именно эту линию, в которой русский великий мессианский дух и коммунистическая идея соединены вместе? Если да — поднимите руки.
[Зал]
Да! (поднимают руки)
[Кургинян]
Хорошо. Мы идём этим путём. Теперь следующее. Давайте обсудим процессы под практическим углом зрения — у нас осталось не так много времени. Мы считали, когда собирали вас, что уже сегодня в Москве прольётся кровь. Она не пролилась. Она пока что не пролилась. Ребята, я вам говорю — у меня есть опыт существования в горячих точках. Я два дня назад, говоря с профессионалами, спрашивал: «А если они протащат оружие на Пушкинскую? Если они протащат туда штук 100 стволов или больше, что будет?» Они отвечали: «Если это произойдёт, значит, милиция перестала работать. Значит, имеет место провокация сверху.» Мы убедились, что милиция работает. Мы убедились, что ПОКА ЧТО в центре города ни ста, ни десяти стволов нет. Я имел в виду такое развитие событий: планировался прорыв с Пушкинской и столкновение с людьми, которые будут находиться на Манеже. Мы не могли находиться рядом! Понимаете ли вы в существенной части почему мы не хотели, чтобы вы находились сейчас где-нибудь в районе площади Революции или Манежки? Потому что если там начинается столкновение — дело не в том, что мы считаем, что вы не можете в нём участовать, хотя я считаю, что наша задача ЧИСТО миротворческая. Дело заключается в том, что политически вы оказываетесь вбиты в одну силу навсегда — вы впечатаны туда в матрицу, понимаете, да? Всё! Вы стали на одну сторону. ЭТОГО не должно произойти! Стране нужна третья новая сила! Стране нужна сила, которая будет организовывать национальное примирение. Этой силой должны быть вы просто потому, что больше некому. Все остальные втянуты в эту ситуацию. ПОЭТОМУ мы — здесь.
Когда я понял, что ситуация разворачивается вдолгую, я понял, что надо сделать заседание в этом зале, потому что стоять так на морозе нельзя. А здесь вы потому, что не надо было быть ТАМ. Понимаете? Мерзавцы начали орать, что вы все затачиваете сапёрные лопатки, и что вы собираетесь, как главный отряд Путин-югенда истреблять противников. Вот поэтому я хотел, чтоб вы были здесь, в этом замечательном театре, в этом замечательном культурном здании, где мы сейчас обсуждаем наше будущее.
[аплодисменты в зале]
За вами некое политическое будущее страны. Большинство из вас — подавляющее большинство — молоды. Запомните, что если когда-нибудь кто-нибудь в этой ситуации будет толкать к какому-нибудь экстремизму, то тот, кто толкает — негодяй и провокатор. Никакого экстремизма, тени экстремизма, запаха экстремизма быть не должно. Если вы хотите развиваться дальше и иметь перспективы в будущем страны — может быть только так.
Теперь — как события могут развиваться. Если даже сегодня они кончатся плохо, может быть 3 варианта развития событий. Первый вариант развития событий: всё рассосётся. Вот они поколготятся, ОМОН их заберёт, тут же выпустит, ещё раз заберёт, ещё раз выпустит, и на этом всё кончится. Тогда это кончится на срок от 2 недель до полутора месяцев. Запомните пожалуйста. Американцы не могут позволить состояться фиаско оранжевого проекта в России. Они не могут этого позволить! Во-первых потому, что то, что произошло сейчас, с этой точки зрения я говорю — это праздник со слезами на глазах. Праздник в том, что мы дали первыми отпор оранжизму. Смотрите, вот дали первыми отпор, ни одна капля крови, слава богу, пока что не пролилась, в ходе выборов не пролилась, все оказались чисто в ситуации мира и гражданской дискуссии. Они нагнетали, нагнетали, нагнетали и донагнетались до прямо противоположного. Они понимают, что им не дали щелчок, им просто в рожу врезали со всей силы. Американский империализм держится своей репутацией в мире, имидж — это всё, брэнд — это всё, они должны поддержать брэнд. Кроме того, говорю то, что знаю, как специалист: Обаме нужен спектакль под выборы.
Где будет проводиться спектакль? Где? В Иране? При условии, когда Россия против — этого не может быть. В Сирии — там плохо. Там ситуация плохая, но это — маленький спектакль. Кроме того, там под боком соседние государства, и сильно там заниматься театром никто не позволит. Брызги могут полететь не в ту сторону. Значит, таким образом, у них нет точки, кроме России. И Россия показала им, так сказать, кузькину мать. Она первой оказалась невскрытой банкой. Грузинскую вскрыли, Украинскую вскрыли на раз, Сербскую вскрыли — любимых моих сербов, как детей, через поддержку Патриарха, через всё, вскрыли. А Россию — нет! Вот, говорят — всё хилое, всё слабое, всё какое угодно — а ведь не вскрыли! Значит, нам удалось много, и это — праздник. Со слезами на глазах, потому что он стал фиаско левого движения. Он стал электоральным фиаско. Имея под восемьдесят процентов людей, которые за советские ценности, иметь семнадцать на выборах — это значит, что все люди, у кого советские ценности, прошли и проголосовали за Путина. Так ведь? А как? А за кого-то они голосовали? Это стало фиаско идеологическим — вот этот лево-маневр либеральный, страшный, он будет иметь огромные последствия для коммунистического движения, катастрофические последствия, вот. И это, конечно, со слезами на глазах. Теперь — как всё будет развиваться. Первое — что это сейчас временно рассосётся. У нас здесь вот есть некий интервал [рисует схему на большом листе бумаги] — от двух недель до двух месяцев.
Им надо воспользоваться. Второе. Что они создадут сегодня точку эксцесса, что, тем не менее, будет эксцесс, и они начнут его раскручивать. А они его раскручивают под КритМассу, под некий митинг, впечатлённый неким ужасом, под который они хотят собрать, там, не знаю, двести пятьдесят тысяч и сказать, что их пятьсот. Двести пятьдесят — это гигантская цифра. В этом случае всё, что можно будет сделать, если они сумеют это раскрутить (а я сомневаюсь в этом, что они сумеют это сейчас, понимаете, для этого нужно было, я не знаю, ну совсем что-то страшное, звериный оскал Системы, ну, такой, ну, очевидный, то, что ОМОН берёт, сажает в машину — ну это… на это не тянет, у них нет импульса под раскрутку)… Если же всё-таки они раскрутят, то придётся собирать Альтернативную КритМассу. На митинг. В Москве. Вы знаете, что Суть Времени собрала четыре тысячи, да? Зачем мне лгать так, как это делают все остальные, да? Я пересчитал снимок панорамный в пике, не такой хороший, к концу, там — три, а в начале — кто-то говорит, пять, я предпочитаю четыре. Суть Времени, может быть, может собрать в пять раз больше — двадцать. Но она не соберёт пятьсот и двести пятьдесят. Придётся пойти на широкую коалицию. Если ситуация будет двигаться в критическую сторону, то придётся пойти на широкую коалицию. Надо будет объявить, пятьдесят-сто организаций — хоругвеносцы, ещё, другие — нужно будет объявить широкую антиоранжевую коалицию. Если ОНИ начнут собирать массу под подавление всего, под реванш оранжевых, это придётся сделать. В этом случае мы призываем всех, кто сможет, создавать дееспособные пикеты, если это Москва. Мобилизовывать участников для приезда сюда из провинции. Я надеюсь, что всего этого не будет, я знаю, что все измотаны, и, как наверное, догадываетесь, я сам не меньше вас. Но если это начнётся, нужна будет КритМасса, и мы её можем собрать только вместе. Наконец, возникает третий, и я должен его рассмотреть, самый неблагоприятный сценарий. Это Майдан. Если Обама не признает выборы, и если они сейчас каким-то странным способом не уйдут с площади, а я не понимаю, как они могут это сделать, то это — палатки, это — начало Майдана. Зачем делается Майдан — объясняю вам как специалист, а не как политик. Майдан делается для того, чтобы стянуть Критическую Массу. А они начинают стягивать людей. Стягивать их вместе. И тут надо сказать горькую правду. Социальная база для стягивания людей в Москве есть. Она есть. Здесь МОЖНО стянуть КритМассу. И они могут попытаться банковать в смысле Майдана. А это сурово. В этом случае, у сил, которые не сдадутся Майдану, и да минует нас чаша сия, есть одна возможность — народно-патриотический поход на Москву, мирный. Гражданское стягивание общенациональных сил. Модель Минина и Пожарского, которую взял Кремль когда-то, как очень декоративную для празднования 4-го ноября, становится актуальной с момента, когда они раскручивают «майдан», когда возникает худший из возможных сценариев. Он может возникнуть только, если административная система будет парализована.
Юра, что?
– [ответ из зала практически не слышно]… Сообщение. Дождь показывает в прямом эфире зверства ОМОНа…. …арестованы Удальцов и Навальный…
[Аплодисменты]
Дайте дослушать. Удальцов, Навальный и кто ещё?
— ещё несколько их соратников…
Это неважно,… у нас есть время. Если зверства таковы: если не убиты дети, не раздавлены старушки, не произошло массовой давки. Зачем говорить, я видел это. Вы извините, я хотел бы, чтобы в России этого не было, всё-таки очень просвещенный нормальный народ, но вы должны знать, что в Средней Азии в давке при наличии милиционеров, которые существовали в толпах, милиционеры не успевали воспользоваться табельным оружием, их просто физически рвали на части. Вот физически! Это надо знать, что такое давка и что такое толпа. Вообще все эти фокусы хотелось бы закончить, потому, что 100 тысяч в Москве — это войсковая группировка, развёрнутая по эшелонам. Это не дивизия и не армия. И в подобного рода играх всегда можно нарваться на всё, что угодно.
