Василий меркулов - Новая волна

Василий Юрьевич Меркулов

Майор Следаков 2 Новая волна

Третий сезон

Дело 27 Новый Картёжник

Толстый Лу ступал по пустырю медленно. «Димки» неотступно шагали вслед за ним. Конечно, ведь охранять толстяка было их главной задачей.

Толстый Лу был явно недоволен. Этот непонятный тип, именовавший себя в соцсетях как «Мститель», довыпендривался. Каждый раз, когда Лу с ним общался, у него создавалось ощущение, будто его обливали потоками из канализации. И вот теперь, когда настало время отвечать за свои слова, «Мститель» забил стрелку на этом пустыре. И Толстый Лу приехал. А вот «Мститель»…

— Ну что, Димки, — произнёс Лу. — Похоже, наложил в штаны наш «Мститель». Пора бы нам уже…

— Это кто здесь наложил? — донёсся до него голос.

Толстый Лу обернулся. Перед ним стоял молодой человек в белом пиджаке и таких же белых брюках. Голову его украшала шляпа.

— Ты ещё кто? — спросил толстяк.

— Тот самый «Мститель», скажу я тебе, — сказал парень. — А ты я вижу, ещё тупее, чем я думал, раз до сих пор об этом не догадался.

— Я спрашиваю, кто ты вообще есть? — продолжил допрос Толстый Лу.

— Прошу любить и жаловать: я — Алексей Хворостов, — произнёс молодой человек.

— Хворостов? — удивился Лу. — Как Ка…

— Да-да, как Картёжник, — проговорил парень. — Именно. Я его сын. И я пришёл вершить справедливость.

— Не понял, — произнёс Толстый Лу. — Твоего отца убил Гений. Я-то тут причём?

— Не сваливайте всю вину на этого психа! — поморщился Хворостов-младший. — Вы все — ты, Обожжённый и Падла могли бы сберечь его от этой участи. Убить Гения прежде, чем он убил моего отца. Помочь Картёжнику.

— Это были его проблемы, — сурово проговорил Толстый Лу.

Он даже не подозревал, что эти слова станут для него последними. Одним неуловимым движением Алексей вытащил колоду карт — остро заточенных карт Таро — и начал метать карты в неприятелей. Один за другим его враги стали с бульканьем валиться на землю, схватившись за горло. Последним Хворостов поразил Толстого Лу. Толстяк упал наземь и забился в конвульсиях. Алексей подошёл к нему и слегка нагнулся.

— Ну что, Лу? — произнёс Хворостов. — Больно? Помираешь?

Он протянул руку к карте, торчащей из горла толстяка. Толстый Лу отчаянно застонал.

Алексей улыбнулся.

— Это твои проблемы!

И пошёл прочь.

Майор полиции Фёдор Андреевич Следаков сидел за своим столом. В этот раз он не заполнял своих бумаг, поскольку этих бумаг сегодня просто не было. Он наслаждался деньком, выдавшимся столь спокойным.

За соседними столами сидели старшие лейтенанты Виталий Шаров и Артём Змеев.

Виталий Шаров — молодой отец, накаченный парень с огромными бицепсами. Несмотря на внушительную внешность, он обладал неплохими мыслительными способностями. В общем, достойная замена Следакову.

Артём Змеев же в отличие от Шарова был холост. Приятный на вид высокий парень был всё же немного зациклен на еврейском вопросе. Евреи, по его мнению, были виноваты во всём. Даже в сломанных табуретках.

Ничто не предвещало срочного вызова, когда на столе у Шарова зазвонил телефон.

— Слушаю! — взял трубку Виталий. — Да… Да что вы? Но ведь Картёжник же… Ага, хорошо. Всё передам.

Шаров положил трубку и обратился к Следакову.

— Фёдор Андреевич, вы не поверите, — произнёс Виталий. — Толстого Лу убили. На пустыре.

— Ну, это должно было когда-то случиться, — произнёс майор.

— Одной еврейской мордой меньше! — усмехнулся Змеев.

— Важно не это, — сказал Шаров. — Его убили картой Картёжника.

Следаков вскинул брови. Змеев присвистнул.

— Либо он ожил, что вряд ли, — сказал майор. — Либо…

— …кто-то под него работает! — докончил Артём.

— Именно! — сказал Следаков. — Так, убили на пустыре. Вероятно, это была стрелка с нашим новым Картёжником.

— Осмотрим место преступления? — предложил Змеев.

— Я считаю, не имеет смысла, — сказал Фёдор Андреевич. — О таких встречах обычно договариваются заранее. И поэтому нам нужно узнать, с кем общался Толстый Лу перед тем, как его убили. Едем к его жене! Срочно!

— Адрес? — поинтересовался Шаров.

— Улица Ветлицкая, 17. - ответил майор. — Вперёд, Виталик!

Вскоре следователи уже были на месте. Там они встретились с девушкой лет двадцати.

— Это его жена? — удивлённо прошептал Следакову Змеев.

— А чему тут удивляться? — развёл руками майор. — Толстый Лу любил молоденьких.

Они подошли к жене покойного авторитета. На её лице не было ни слезинки. Наоборот, она, казалось, была даже рада. Конечно, ведь по наследству весомая часть денег переходила именно ей.

— Арина Михайловна? — обратился к ней Следаков. — Я — майор Следаков, и у меня есть к вам несколько вопросов.

— Валяйте! — махнула рукой жена покойника.

— У вашего мужа в последние время были какие-нибудь трения с кем-либо?

— Он был бандитом, — проговорила Феофанова. — У него постоянно были трения с Обожжённым или с Падлой. Наверняка кто-то из них его и пришил.

— Может, в последнее время с ним происходило что-то из ряда вон выходящее? — спросил Следаков.

— Ну, разве что… — произнесла жена. — Уже с неделю мой муж не вылезал из интернета. Он там был прописан в твиттере. Леонид часто кричал и матерился, сидя за компьютером. Кто и что ему там писал — остаётся только гадать…

— Почему же? — сказал Шаров. — Мы можем это прочесть, если, конечно, найдём пароль от его странички. Где он мог бы храниться?

— У Лёни была записная книжка, — сказала Феофанова. — Туда он записывал всё самое важное. Она лежит на столе.

— Отлично! — сказал Змеев. — Надеюсь, вы не будете возражать, если мы воспользуемся вашим компьютером?

— Нет, что вы! — ответила жена Толстого Лу. — Ройтесь в нём сколько хотите.

Майор Следаков включил компьютер и приступил к поискам. Он зашёл в твиттер по паролю, найденному в записной книжке, и принялся просматривать беседы Толстого Лу вместе со своими подопечными.

— Похоже, ничего, кроме старых шуток про задницу мы здесь не найдём… — печально проговорил Артём.

— Подожди-ка. — Следаков навёл курсор на имя «Мститель». — Может, здесь будет что-либо путное?

Майор открыл переписку. У Змеева аж челюсть отвисла от увиденного.

— Я, помнится, один раз в течение десяти минут матерился, когда мне на ногу один жирдяй наступил, — произнёс Шаров. — Но чтоб ТАК материться…