Сергей Кургинян - Смысл игры и другие выступления
[наблюдатель]
Навльный и Удальцов призвали людей не расходиться после митинга и сейчас ОМОН <вытесняет? — неразборчиво> их
[Кургинян]
Сколько их там?
[наблюдатель]
Не могут сказать — от сотни до тысячи
[Кургинян]
Ну вот, сейчас началось главное. То главное, ради чего мы здесь.
[Женский голос из зала]
Повторите пожалуйста
[Кургинян]
Повторяю. Навальный и Удальцов призвали людей не расходиться с площади, их от сотни до тысячи, они хотят ставить палатки, и сейчас начинается вытеснение их ОМОНом с площади. Вопрос весь заключается в том, КАК это будет происходить. Мы до этого дойдём, у нас есть время. Наши наблюдатели находятся в точке событий. Итак, на трибуне появляются все эти хари прошлого, абсолютно ненавистные коммунистическому, патриотическому и любому другому сознанию, и явным образом знаменующие собой движение не Туда, революционным или эволюционным путём [показывает налево от зала], а вот туда, туда куда-то [показывает направо от зала], или вообще в пропасть [показывает на обрыв сцены]… Стоят эти фигуры! И начинает возникать напряжённое ощущение — а что же Зюганов? Зюганов поначалу всех ИХ называет оранжевой сволочью, проказой и говорит: «Я-а-а опытный аналитик, я-а-а хорошо знаю, как это бывает — в Сербии, где они сокрушили Югославию — всё, в Грузии, где они лишили народ того-то и того-то, на Украине — везде, всюду эта оранжевая проказа, эта мерзость несёт нам ужас». Вы помните, я записывал передачу ночью, и вдруг принесли эти его слова, я оставил на ночь бригаду, чтобы записать новую передачу и сказать: «Зюганов всё говорит правильно, я его поддерживаю». Наступает утро следующего дня, выступают Обухов и Рашкин, и говорят, что то, что Зюганов назвал этих людей оранжевой проказой — это сказки кремлёвских пропагандистов. Сурковских — он тогда говорил.
Ещё был Сурков там. Какие сказки кремлёвских пропагандистов? Это личные слова Геннадия Андреевича! Которые мы всячески поддерживаем. Проходит несколько дней. И оказывается, что постоянно колонна коммунистов обозначает присутствие Зюганова на этой оранжевой площади, которую он САМ назвал «оранжевой проказой»! Он сам не присутствует — приходит то Смолин, то кто-то ещё, идёт колонна, потом приходит Рашкин. В этот момент я встречаюсь с Зюгановым и говорю: «Геннадий, это делать не нужно! Это приведёт к огромной потере голосов! Вы проиграете!». Мы знакомы с ним с девяносто второго года. «Ваш электорат — коммуно-патриотический, Вам надо бороться за тех, кто ПРОТИВ оранжевых, Вам надо расширить свой электорат с той зоны, которая у Вас есть чисто коммунистическая, на патриотический электорат, бороться за какую-то часть электората Путина. Либералы — не Ваш контингент! Они всё равно проголосуют за Прохорова, никакая Болотная и Сахарова их не заставит голосовать за Вас!» Это — первое. Нужно срочно подписать антиоранжевый пакт. Второе. Нужно создать Комитет по контролю за чистотой выборов. Третье. Нужно создать комитет по расследованию думских событий, потому что, в противном случае, если всё время считать, что всё нелегитимно, то у нас же окажется, что нет ни парламента, ни правительства — ничего, один только «Круглый стол» двенадцатого декабря, насыщенный антинациональной сволочью, ТАК нельзя! Зюганов говорит: «Да, всё правильно, Сергей, ты всё правильно говоришь, ситуация тревожная. Исполнить это, исполнить это, исполнить это, исполнить это». Проходит неделя, две недели — и ничего не происходит! Ровным счётом ничего! А оранжевая истерика — нарастает! И не надо мне говорить, что не было прямого иноземного вторжения. Оно есть и оно продолжается. Вот, они не уходят с площади — это значит, что из американского посольства говорят: «Свёртываться нельзя! Ведите на эксцесс! ЭКСЦЕСС И РАСКРУТКА. РАСКРУТКА И ЭКСЦЕСС.» Это значит, что Обама не хочет признавать выборы, и так далее, и тому подобное, и нужен ЭКСЦЕСС. Вот мы сейчас сидим и не понимаем ни объём эксцесса, ни то, что будет происходить дальше, мы просто, как физики, наблюдаем эксперимент. Из тёплого замечательного зала. Дальше начинается следующая, следующая фаза происходящего. Я говорю им: «Вы братья наши, мы вас хотим поддержать!» и так далее. Зюганов говорит: «Предоставить Кургиняну и Сути Времени все протоколы парламентских выборов, все протоколы Участковых избирательных комиссий». Ко мне приходят представители, которым поручено передавать протоколы Сути Времени и говорят: «А зачем мы это будем делать? Во-первых, у нас их не так много, этих протоколов, и в этом главная тайна процесса, а во-вторых, это что же, мы будем своими руками разрушать выгодный для нас миф о том, что происходит страшная махинация?» Я говорю: «А при чём здесь миф? Поймите, на следующих выборах махинаций не будет! ОНИ сделают так, чтобы все было чисто! Любые выборы грязные, любая страна, особенно, когда эта страна существенно бандитская, там могут происходить любые шухер-мухер, но больших подлогов не будет! Вам не удастся дальше раскручивать миф, надо бороться за реальные голоса. Нужно это, это, это. Сейчас надо спасти Думу, надо показать, что там происходит. И пока что вы можете, в условиях, когда вы занимаете ключевую позицию, пойти не некий компромисс, и будут сдвинуты пропорции между Единой Россией и вашей партией, и у вас будет возможность иметь легитимную Думу, тогда не так страшен любой эксцесс — есть Дума, которую можно признать Центром Власти. Этого требуют интересы СТРАНЫ!» Они отвечают: «А НАШИ интересы требуют раскрутки мифа! Раскрутки мифа о нечестности.» Я говорю: «Но этот миф РУХНЕТ, он рухнет в ближайшее время!»
— Сергей Ервандович, прибыла группа с Лубянки.
Да, если прибыла группа с Лубянки, пожалуйста, скажите вот от микрофона, что видите, что знаете. Где люди? Да. Я не знаю, о чем я могу попросить. Ничего вам не слышно?! Вам не слышно?
[Зал гудит:]
— Слышно!
[Группа с Лубянки:]
— Здравствуйте. Значит, мы только что пришли с Лубянки с коллегой. Там потихонечку всё заканчивается. Вот, народ расходится, хотя построение там продолжает находиться. То есть, как бы, милиция там по полной программе находится. Значит, по тому, что там было. Это уже постфактум выяснилось, поскольку в момент, когда мы это все наблюдали, собственно люди в основном смотрели, что происходит, никто ничего не рассказывал. Значит, там были, похоже, Лимонов и Дёмушкин. Вот, милиция сработала достаточно быстро, достаточно жёстко и достаточно профессионально. То есть, причем вот что еще можно было отметить, мы с коллегой потом подумали, попытались проанализировать ситуацию, как это выглядело. Было очень много прессы. И, возможно, то внимание людей, которое обратилось на вот это мероприятие, там было приличное количество зевак. Собственно обосабливалось то, что там было много вспышек, очень много камер. Причем, вот допустим когда брали Лимонова, как потом выяснилось, выглядело довольно таким, любопытным моментом, значит, господина Лимонова заломили, какое-то количество людей, какого-то человека, вокруг него образовалась круг с камерами, с фотоаппаратами, с какими-то, с чем-то еще, с каким-то оборудованием осветительным, диаметром, наверное, метров 15, вот народ вот так стоял. Вокруг этого построения милиционеры запустили карусель, сдавили ее, выкинули на периферию, все это очень быстро происходит, то есть толпа расшатывается, то есть такая куча народа вот с таким вот вращающимся моментом идет куда-то в бок. Вытаскивают этого человека как вот выдавливают его из какого-то шарика, да, вытаскивают, тащат куда-то, затаскивают в соответствующий фургон, да, причем, не трогают прессу, прессу просто выдавили, выкинули, да, значит, из фургона кричат там: «Долой Путина! Мы не хотим слышать Путина, мы не хотим жить с Путиным!» и т. д. Вот. После этого мы спрашиваем людей: «Ребята, а что происходит, как бы, ваше отношение?» — «Да не знаю, как-то вроде бы вот что-то здесь происходит…». Значит, показательной была реакция двух молодых людей, которых мы спрашивали, типа «Ребята, как?». Они: «Знаете, мы вообще-то тут около машины стоим, мы хотим выехать отсюда». То есть люди равнодушно… равнодушно-интересные. Идеи никакой нет, никакой жизни у этой толпы нет. Вы спрашивали, Сергей Ервандович, как бы «Дух есть какой-то там?» Нет его! То есть, все спокойны, вот это некое создание какого-то антуража, да…
[Кургинян]
— И там только Лимонов и Дёмушкин были что ли?
[Группа с Лубянки:]
— Ну, из так скажем из известных были они. Были молодые люди вначале. Их утаскивали, наверное, одними из самых первых…
[Кургинян]
— Сколько их, вот сколько их?
[Группа с Лубянки:]
— По моим оценкам около 30 человек.
[Кургинян]
— 30 человек?
[Группа с Лубянки:]
— Может быть чуть больше, может быть чуть меньше…
[Кургинян]
— Понятно, меньше ста, резко меньше ста.
[Группа с Лубянки:]
