Сергей Кургинян - Смысл игры и другие выступления
Теперь есть вторая сторона всё той же проблемы. Вы стали участвовать в КАРИКе, стали наблюдателем и т. д. На протяжении 30 часов будет действовать онлайн интернет, в котором из Москвы мы будем анализировать события, принимать месседжи из регионов. Мы никоим образом не отказались от идеи КАРИК и будем ее РЕАЛЬНО реализовывать на Вспольном переулке в Москве в здании ЭТЦ и мы ждём ваших месседжей, ваших сигналов — мы будем их принимать, будет работать большая группа людей, мы надеемся повлиять хотя бы на восприятие процесса, а может быть, и на его результат. Если вы там, в этом КАРИКе, существуете как люди, выдёргивание которых приводит к обрушению системы, и оказывается, что к вам будут претензии со стороны ваших же товарищей, которые скажут: «Ну, как же так! Всё же замкнулось на тебя, а теперь ты куда-то там исчезаешь!..» Ну, в этих случаях — а я думаю, что это одиночные случаи — вы не приезжайте. Если же это не приведет к подобного рода издержкам, приезжайте! Вообще — действуйте как серьёзные ответственные взрослые люди. Оцените ситуацию. Почитайте ещё Интернет. Посмотрите, чем угрожают оранжевые. Услышьте всё, что я сказал в предыдущих передачах. Посмотрите ещё для любопытства Удальцова в последней передаче Шевченко «В контексте» (http://www.youtube.com/watch?feature=player_embedded&v=MCk-RgI–CAM, в виде стенограммы: http://www.1tv.ru/sprojects_edition/si5851/fi14097#anchor_14097). Подумайте, оцените ситуацию и ПРИМИТЕ РЕШЕНИЕ — скажите «да» или «нет» («приезжаю» или «не приезжаю»). Но сказав нам «приезжаю», приезжайте. Ну, если, упаси бог, не случится чего-нибудь совсем неприятного (упаси бог, не заболеет кто-то из близких и т. д.) Но В ЦЕЛОМ, ПРИЕЗЖАЙТЕ! Примите решение — и приезжайте. А в принятии решений исходите из простых вещей — из того, что НЕ НАДО разрушать свою жизнь ради этого приезда, и НЕ НАДО разрушать дело, за которое вы взялись! Если же вы НЕ разрушаете дело, и НЕ разрушаете жизнь, и у вас есть драйв на то, чтобы приехать, ПРИЕЗЖАЙТЕ.
И, наконец, последняя моя просьба. Не вибрируйте. Не вибрируйте от каждого нашего сообщения. Ну, что же это за Армия Народных Миротворцев, которая, когда ей посылают какие-то сигналы, начинает думать, во-первых, о том, что эти все сигналы ложные, во-вторых, рефлексировать о том, что означают эти сигналы, и, в-третьих, выражает свои критические замечания? Ну, это же не люди из армии — это всё те же самые интеллигенты, замечательные, которым как раз бы лучше виртуально и интеллигентничать дальше. Те же, кто действительно готовы что-то делать, пусть услышат меня и поступят сообразно: спокойно, ответственно, как и подобает взрослым русским людям.
Спасибо вам за то, что вы это всё выслушали.
2012.03.05 Встреча с активом Сути Времени
Добрый вечер, поскольку время наше ограничено, то я, с вашего разрешения, начну.
Еще раз позвольте мне от всей души поблагодарить гостеприимный Театр Советской Армии, который предоставил нам помещение рядом с нашим митингом и позволил нам спокойно обсуждать проблемы, сидя в зале. Спасибо огромное. И мы постараемся быть столь же культурными гостями, как культурны и доброжелательны наши хозяева.
Теперь начнем наше обсуждение. К нам приедут наблюдатели с трёх площадей. Две другие площади не имеют никакого серьёзного значения — они празднуют. А на Пушкинской что-то происходит. Я не понял, что сказал Удальцов, и что сказал Навальный, что они оттуда не уйдут, потому, что я твёрдо знаю, что палатки им там поставить не дадут, а без палаток, даже при большом количестве самых высококачественных горячительных напитков, больше четырёх-пяти часов они не пробудут там. Поэтому что именно имеется в виду, не ясно.
Но давайте начнём с анализа ситуации.
… [решение технических вопросов с микрофоном]…
… Решили технический вопрос? Начинаем заниматься вопросами политическими.
На протяжении всех последних недель на наших глазах осуществлялась какая-то трагическая и, я бы сказал даже, чудовищная метаморфоза. Один сюжет — борьба народа за то, чтобы изменить проводимую политику, сделав ее более социалистической, менее рыночной, скажем так, менее либеральной, более отвечающей тому, что мы представляем собой как целое и что для нас является интересами страны. Вот борьба народа за то, чтобы политика стала, даже не поворачивается язык сказать слово «социалистической», но вменяемой, более ориентированной на интересы социального большинства, в большей степени относящейся к государству как к высшей ценности, в большей степени относящейся к национальной собственности как к нормальному существованию экономики и т. д., ну такой «кейнсианской» с элементами социализма, я на большее никогда в том, что касается Зюганова, не рассчитывал, но хотя бы такая политика. Вот народ боролся за то, чтобы политика вернулась в какое-то такое русло. Чтобы она двигалась вот отсюда вот к той телекамере [показывает направление]. Чтобы мы двинулись от нынешней ситуации, которую мы все воспринимаем как весьма и весьма пагубную, к тому, что желанно нам всем и очень большим группам в народе, как к идеалу. Чтобы вот отсюда я пошел сюда, или сюда, или сюда, или сюда… [шагает в ранее указанном направлении к телекамере], и, наконец, дошел до камеры и сказал: «Вот он, наш идеал! Ура! Мы победили! СССР 2.0, Красный проект и т. д.» [Возвращается назад]
Все при этом говорят, что вот это положение, в котором все находится, ужасно. Я тоже считаю его ужасным. Я ни разу не называл это положение замечательным, никогда не говорил вместе со всеми здесь собравшимися, что мы встаём с колен, напротив, называл всё происходящее «ликвидкомом». Но всегда, какое бы ужасное положение не было, оно может стать ещё хуже. И вместо того, чтобы двигаться к этой камере, можно двигаться в другом направлении. Сюда, сюда, сюда,… [идёт в противоположном направлении],… сюда, к колонне. [Возвращается назад]. Или просто, встать с этой точки и пойти сюда, сюда [шагает перпендикулярно предыдущим направлениям, к краю сцены], а потом прыгнуть в пропасть. Поэтому каждый раз, кода люди говорят: «Мы ждём перемен, мы ждём перемен» — это абсолютный идиотизм потому, что спрашивают, в каком направлении эти перемены? Есть программа Зюганова, и я считаю эту программу позитивной. Там есть национализация определённых отраслей, там есть социальная политика, там есть другие вещи, поэтому если это двигается сюда [снова идёт в направлении телекамеры], всё замечательно! И можно сказать, что все-таки своими передачами, которые шли на протяжении полутора лет, я в немалой степени способствовал тому, что какая-то часть народа проснулась, что какая-то часть народа решила, что это направление действительно отвечает исторической судьбе, и что Зюганова поддержало больше людей, чем его поддержало. <Тут, наверное, правильнее было бы сказать «поддерживало»>. Всё в порядке. Поэтому, когда начались выборы, то все мои симпатии и всё, что было связано с моим представлением о должном, находилось на стороне Зюганова, никаких лично непреодолимых конфликтов между мной и им не существует, и я был полностью готов всячески, как это только можно, поддержать Зюганова.
Замечательно. На выборах Коммунистическая партия Российской Федерации получила гораздо больше, чем она получала кода-то, и сочла себя обкраденной с точки зрения того, что Единая Россия, партия жуликов и воров, что-то там мухлевала.
Прекрасно. С этого момента происходит то, что каждый раз делаем мы. Вот мы, когда объявляем митинги. Ну, я на себя, или кто-нибудь из моих ближайших друзей регистрирует на себя заявку на митинг, дальше вот на этой трибуне, вот здесь стоит Зюганов, справа от него Мельников, слева от него, не знаю, Афонин, всё руководство партии. Дальше, по мере важности, стоят оппозиционные силы — не важно уже, либеральные, консервативные — любые, широкий фронт, стоит митинговая трибуна, выступает Зюганов и говорит: «Партия жуликов и воров нас обокрала, мы требуем, чтобы это было исправлено, мы призываем к честным выборам, мы идём на президентские выборы и хотим, чтобы народ нас поддержал. А если власть будет мухлевать, то мы эту власть свергнем!» И это тоже правильно. Надо сказать, что большинство всё время говорит, что хороша только эволюция, а революция ужасна. Это не мой тезис, это фраза Бисмарка: «Революция мне ненавистна, как грех». Ромен Роллан, очень близкий мне великий художник XX века сказал: «Революция — как любовь. Горе тому, кто этого не понимает». Поэтому вопрос о том, революционным или эволюционным путём мы двигаемся туда, в этом направлении — это вопрос второй. Важно, в каком направлении мы двигаемся. И что же я увидел? Как было в рассказе Бабеля сказано: «И что же мы увидели в городе Майкопе?»… Мы вдруг увидели, что вместо митинга, зарегистрированного на Зюганова, в котором перед нами выступает политбюро, КПРФ и примкнувшие к нему оппозиционные силы — на трибуне митинга (а вроде событие в том, что Зюганов победил, и что мы двигаемся к камере [показывает влево от зала], в социализм) — на трибуне митинга стоят самые омерзительные опивки прошлого. Стоят. Да? [обращается к наблюдателю в зале]
