Владимир Кузнечевский - Путин. Кадровая политика. Не стреляйте в пианиста: он предлагает вам лучшее из возможного
Этими ошибками очень активно пользуется политическая оппозиция. Так, один из самых известных лидеров крайних (радикальных) либералов уроженец города Львова Г. Явлинский не устает убеждать российскую аудиторию в том, что в России крайне необходимо срочно ставить вопрос о «смене власти», мотивируя это тем, что «политические ошибки руководства России последних лет поставили вопрос о возможности дальнейшего существования страны как таковой». Главная же, по его мнению, ошибка В. Путина заключается в том, что президент отказывается следовать «внятной перспективе – западноевропейской модели государственности и современной рыночной экономике». И происходит это, говорит Явлинский, «не из-за какой-то идеологии, как это было в советское время, а из-за невежества и крайне слабой образованности… У этих людей очень несовременный образ и способ мышления, они ищут все решения в прошлом, они склонны к самым простым решениям – запретить-разрешить»[148].
Чтобы не занимать внимание читателя комментариями этих (и таких) заявлений, ограничусь язвительным резюме известного российского политолога Олега Солодухина: «Что касается так называемого «российского креативного класса», то «их позиция при внимательном рассмотрении сводится к трем основным пунктам: в России все плохо, надо сделать как на Западе, отдайте нам власть»[149]. Что касается требования «Отдайте нам власть», то тут не совсем понятна адресность обращения. Власть в России, по конституции, принадлежит народу. Григорий Алексеевич об этом знает. Поэтому в августе 2015 года сделал заявление о том, он будет выдвигать свою кандидатуру на президентские выборы 2018 года. Но как раз тут-то давно уже все ясно. Г. Явлинский уже дважды выдвигал себя в президенты, в 1996 и в 2000 годах. В первом случае он набрал 7,34 % голосов, а во втором – 5,8 %. Дальше, как говорится, вопросов нет.
Либерал или государственник?
В отношении В. Путина вопрос совсем не праздный. Можно, конечно, сослаться на собственные высказывания президента, где он неоднократно причислял себя к представителям либеральной идеологии. Таких высказываний достаточно. Можно принять во внимание факт формирования правительственного экономического блока, где, начиная с Д. Медведева, фактически представлены одни либералы. Но вряд ли кто-нибудь решится сверстать в лагерь к либералам А. Бортникова, Д. Рогозина, В. Колокольцева, С. Иванова, С. Шойгу, М. Фрадкова, да и еще наберется с полдесятка министров такого же рода. Я уже не говорю о том, что и сам президент, постоянно выступая за ограничение функций государства в экономике, за последние пятнадцать лет довел его участие в экономике (по экспертным оценкам) почти до 70 %.
А если посмотреть на его внешнюю политику начиная с 2007 года (Мюнхенская речь) и по сей день, так вопрос, сформулированный в заголовке параграфа, вообще теряет смысл.
В. В. Путин, конечно, либерал по своим взглядам, но какой-то немного странный либерал. Поэтому вопрос, поставленный в заголовке параграфа, я бы так и оставил открытым. Пусть на него ответит История и сам Владимир Владимирович. Лет через десять-двенадцать. А пока сошлюсь на два мнения.
Через 4,5 месяца после того, как в России прошли первые выборы президента Путина, в августе 2000 года, московские «Известия» написали: «Так кто же такой Путин, западник или славянофил, сторонник втискивания России в «мировую цивилизацию» или приверженец «особого русского пути»? Ответа на этот вопрос нет даже у самого Путина. Волею случая получивший верховную власть в переживающей глубочайший кризис России, полковник Путин действительно не знает, что ему делать и в какую сторону идти. Это почти незаметно только потому, что, в отличие от другого полковника – Николая Романова, правившего Россией в начале века, – Путин обладает решительностью и не склонен к интеллигентской рефлексии по поводу каждого своего действия. Но Россия стоит на перепутье, и направление ее развития, как и сто лет назад, во многом зависит от полковника, совершенно не подходящего на роль лидера великого государства в эпоху перемен»[150].
На этот пассаж «Известий» откликнулся близко знавший Президента РФ, первый заместитель главы Администрации Президента РФ Игорь Шабдурасулов: Путин – «прагматик, близкий к голлизму, и его позицию невозможно определить идеологическими штампами»[151].
Словом, у меня нет ответа на вопрос, что на самом деле представляет собой Владимир Путин в плане дихотомии: либерал или государственник. По-моему, так в настоящее время и вообще еще рано ставить такой вопрос. Президент еще не сказал своего настоящего слова. Он все еще в развитии. Его политика, и внутренняя и внешняя, все еще больше реактивная, чем целенаправленная.
Весь его опыт управления страной показывает, что у него очень успешно получается реагировать на поступающие внутренние и внешние вызовы, но у него пока не получается выдвинуть сформулированную стратегическую цель. И это, образно говоря, напрягает его партнеров на Западе, и в частности в США, политики которых считают, что именно в этом кроется непредсказуемость его политических шагов на внешней арене, таких, например, как решение по Крыму. Но, как мне представляется, решение по Крыму и для самого Путина было непредсказуемо, поскольку он был вынужден реагировать на внезапно изменившиеся внешние обстоятельства. Ведь как оно было на самом деле?
20 декабря 2013 года на пресс-конференции Президента РФ работающий по найму в газете «Лос-Анджелес таймс» и регулярно выступающий в «Новой газете» и на радиостанции «Эхо Москвы» С. Лойко задал вопрос президенту: «Возможна ли, даже гипотетически, ситуация, в которой вы также будете защищать интересы русскоязычных жителей Крыма, скажем, или российских граждан того же Крыма, или военную морскую базу в Севастополе в случае ухудшения ситуации? Возможен ли вообще в природе ввод российских войск в Украину или нет? Надо получить точный ответ. И при каких условиях?»
Ответ был следующим.
«Вы сравнили ситуацию Южной Осетии и Абхазии с ситуацией в Крыму. Считаю, что это некорректное сравнение. Ничего с Крымом не происходит подобного тому, что происходило с Южной Осетией и с Абхазией. Потому что эти территории в свое время объявили о своей независимости, и там был, к сожалению, крупномасштабный, если говорить в региональном разрезе, кровавый межэтнический конфликт. Наша реакция была связана в том числе не с защитой российских граждан, хотя это тоже имеет значение, и немаленькое, но связана была с нападением на наших миротворцев и убийством наших военнослужащих. Вот в чем дело, вот в чем была суть тех событий.
В Крыму, слава богу, ничего подобного нет и, надеюсь, никогда не будет. У нас есть договор о пребывании там российского флота, он продлен, как вы знаете, продлен, я думаю, в интересах обоих государств, обеих стран. И наличие российского флота в Севастополе, в Крыму, является серьезным стабилизирующим, на мой взгляд, фактором и международной, и региональной политики. Международной – в широком смысле, в Черноморском регионе и в региональной политике.
Нам не безразлично положение наших соотечественников… Но это совсем не значит, что мы собираемся махать шашкой и вводить войска. Это полная ерунда, ничего подобного нет и быть не может»[152].
Однако 21 февраля 2014 года в Киеве произошел государственный переворот. Верховная рада Украины уже на следующий день внесла проект закона о полном запрете распространения русского языка на Украине, и в Крыму в частности. Так называемый «Правый сектор», нацистская фашистская политическая организация, направил в Крым диверсионные отряды. Население Крыма ответило на эти действия восстанием и провозглашением независимости Крымской автономной республики и просьбой регионального Законодательного собрания о принятии Крыма в состав Российской Федерации. Государственная дума и Совет Федерации приняли решение об удовлетворении этой просьбы, а Президент РФ распорядился поддержать это решение вооруженной силой.
Этот пример служит наглядной иллюстрацией к политическому характеру Владимира Путина, но отнюдь не отвечает на вопрос о том, какова же на данный момент кадровая политика Путина. На мой взгляд, этой политики как политической категории у Путина просто не существует (если, конечно, не считать того, что во внутренней политике он твердо придерживается классических либеральных взглядов (не гайдаровско-чубайсовских, а именно классических), что хорошо заметно по 15-летнему формированию экономического блока правительства. Только ведь следует принимать во внимание условия, в которых приходится работать Владимиру Путину. Суть этих условий заключается, прежде всего, в крайней скудости подготовленного к выполнению государственных задач кадрового потенциала. Не могу в этой связи не привести здесь один небольшой сюжет.
