Валерия Башкирова - 13 отставок Лужкова
Но они некоторое время продолжались – то ли по инерции, то ли «на всякий случай». По итогам конкурса на получение прав эфирного телерадиовещания в конце февраля 2000 г. две радиостанции, подконтрольные московскому правительству, – «Говорит Москва» и «Радио-спорт» – лишились своих частот. Лужков расценил этот факт не только как «ущемление свободы СМИ», но и как репетицию отзыва лицензии у канала ТВЦ.
Тогда же, в конце февраля, Владимир Путин снял главного московского налогового полицейского Бориса Добрушкина с поста замначальника Федеральной службы налоговой полиции. «Опять мочат Лужкова», – смекнула широкая общественность. Но связь с московским мэром в данном случае была, скорее всего, не главной причиной отставки силовика – Московское управление Федеральной службы налоговой полиции давно имело стойкую репутацию одной из самых коррумпированных госструктур. В ФСБ компромат на Добрушкина копился давно. Так что последовавшее в марте его увольнение из налоговых органов прошло уже без спекуляций о судьбе московского мэра, а, скорее, в контексте общего переезда «питерских» силовиков в Москву.
Тем более, что Юрий Лужков 15 марта 2000 г. заявил о поддержке главного кандидата в президенты.
Считается, что решение о капитуляции он принял только в начале марта. Владимир Путин вроде бы несколько раз предлагал мэру мириться, но тот упирался до последнего. Однако следственный комитет МВД начал полномасштабную проверку хозяйственной деятельности московской мэрии и курируемых ею структур.
То есть Лужкова просто приперли к стенке. По свидетельству газеты «Коммерсантъ», посредники, проводившие с ним переговоры, откровенно пригрозили ему уголовным преследованием за хозяйственные злоупотребления в случае политической нелояльности. В Кремле эти сведения, разумеется, категорически отрицали. Однако, по данным газеты, планы отомстить ему за войну с Кремлем в бывшем ельцинском окружении были вполне реальными. Видимо, Лужков рассудил, что лучше сдаться на милость Путина и сохранить за собой пост мэра, чем оказаться под следствием.
Впрочем, и без всякого следственного давления Лужков, не поддержи он Путина, рисковал остаться вне реального политического пространства. «Отечество» было сформировано ровно по тому же номенклатурному принципу «партии власти», что и «Единство». С той только разницей, что «Единство» этой партией власти стало, а «Отечество» – нет. К тому же Лужков, вполне возможно, просто устал от бесплодной и опасной борьбы.
Заявив о поддержке Путина, Лужков подчеркнуто противопоставил и. о. президента его же собственному (то есть бывшему ельцинскому) окружению. Как сказал мэр, Путин вел с ним переговоры даже в тот момент, когда кремлевская администрация организовывала против него травлю. То есть столичный градоначальник, до последнего времени обличавший «ельцинскую клику», сдавшись ей, таким образом вроде бы сохранил лицо. В верноподданническом запале Лужков даже заявил публике, что «чувствует протянутую руку Путина и готов зафиксировать сотрудничество крепким рукопожатием».
Впрочем, мэр пояснил, что «Отечество» «не может, как многие политические организации, лечь под Путина», поэтому выдвигает условия: сохранение демократических свобод, отказ от олигархической диктатуры и прочие полезные вещи.
Как признался газете «Коммерсантъ» один из лужковских приближенных, мэр «лично не видел» программы «Куклы», где все политики (и в том числе Лужков с Примаковым) отдались Путину как девушки легкого поведения. «Если бы видел – то наверное хоть недельку бы подождал», – горько заметил собеседник газеты…
Накануне президентских выборов Владимир Путин провел с московским мэром полдня. Кремлевская команда устроила римейк избирательной кампании 1996 г., когда за несколько дней до выборов столицу заполонили плакаты с крепким рукопожатием Ельцина и Лужкова и слоганом «Москвичи свой выбор сделали!».
Владимир Путин пришел по-простому, пешком, чуть ли не под руку с Лужковым. Лужков был просто счастлив: как рассказали в его окружении, Путин взял мэра в свой «Мерседес» и всю дорогу слушал комментарии по поводу московского строительства. Спустившись в метро, при свете софитов и фонариков на шлемах (в метростроевском подземелье внезапно погас свет) Путин и Лужков обменялись признаниями:
– Вы хотите, чтобы я похвалил Юрия Михайловича? Я это сделаю с удовольствием! – начал и. о. президента.
Он сказал, что «даже завидует» Лужкову, видя, в каком состоянии находится столичное хозяйство. Под конец, правда, Путин произнес фразу, которая должна была бы насторожить мэра: он заявил, что некоторые московские объекты «уже стали памятником» московскому руководству. Впрочем, он мог иметь в виду, что памятники вполне бывают и прижизненными.
В ответ Лужков похвалил Путина за то, тот разбирается в управлении городом, потому что работал в питерской мэрии. В целом же московский мэр получил отличные дивиденды, по примеру избирательной кампании 1996 г. вовремя сообразив, что «москвичи свой выбор сделали».
А для Путина, победу которого в первом туре могли определить 2–3%, каждый голос был еще важен. Даже голос тех, кто еще совсем недавно называл его ставленником «ельцинской клики».
8
Отставка равноудаленная
Как Лужков захотел в Бутырку
Вовлеченность Юрия Лужкова в происходящее была так велика, что он предложил свои личные гарантии: »Чего может бояться Прокуратура России? Что Гусинский сбежит. Так вот, я готов взять на себя гарантии: если Гусинский сбежит, я готов сесть в Бутырку за него!» Интересно, если бы фигурант дела все-таки сбежал, смог бы градоначальник руководить столицей из камеры? И как долго.
12 июня 2000 г. руководитель холдинга «Медиа-Мост» Владимир Гусинский вернулся в Москву из очередной загранпоездки. Его ждала повестка в Генпрокуратуру, но он не ожидал каких-то особенных проблем. Гусинский был в настолько благодушном состоянии, что не взял с собой адвоката. Но всего через полчаса после начала допроса следователь по особо важным делам Владимир Николаев сообщил медиа-магнату, что тот подозревается в хищении госсобственности в особо крупных размерах и в интересах следствия задерживается на 10 дней до предъявления обвинения. Это время ему предстояло провести в Бутырке.
В том или ином виде в защиту первого (как стало понятно несколько позже) объекта политики «равноудаленности олигархов от власти», провозглашенной Владимиром Путиным еще до своих выборов, в феврале 2000 г., выступили многие политические и экономические тяжеловесы (даже его заклятые враги по бизнесу). Но заявление Юрия Лужкова, пожалуй, оказалось самым ярким.
В интервью телекомпании РТР московский мэр заявил: «Я хочу помочь Владимиру Путину… принять решение освободить Гусинского во избежание ужасной реакции российского общества и мирового сообщества».
Вовлеченность Юрия Лужкова в происходящее была так велика, что он предложил свои личные гарантии: «Чего может бояться Прокуратура России? Что Гусинский сбежит. Так вот, я готов взять на себя гарантии: если Гусинский сбежит, я готов сесть в Бутырку за него!»
Подобное заявление выглядело довольно рискованным, ведь Владимир Гусинский сам как будто напрашивался на показательную порку. Большинство представителей политической и финансово-экономической элиты очень быстро поняли, что Путин – это всерьез и надолго. И выразили согласие играть по его правилам. Гусинский – чуть ли не единственный из влиятельных людей, кто этого не сделал.
Во-первых, в информационной войне, начавшейся осенью 1999 г., он совершенно откровенно сделал ставку на путинских конкурентов. Во-вторых, и после победы Путина на президентских выборах он продолжал бороться с ним, причем не как с президентом, а как с равным, как с представителем одной из группировок, пришедшей к власти (или, точнее, оставшейся у нее) в результате некоторых манипуляций. В-третьих, по словам хорошо знавших президента людей, отношение Путина к «Медиа-Мосту» было по-солдатски простым – он нас критикует, мы пытаемся сделать государство, значит, он враг государства и должен быть обезврежен (считается, что Путин не только был в курсе готовящегося задержания Гусинского и возбуждения против него уголовного дела, но и санкционировал этот «полезный для государства процесс» – только вот со сроками вышла накладочка: Генпрокуратура, желая выслужиться, начисто испортила Путину первый госвизит в Западную Европу).
Поэтому, исходя из логики Путина, арест Гусинского следовало считать «реваншем государства», которое взялось наконец-то за наведение в стране порядка. И Юрий Лужков, давно и публично недолюбливавший олигархов именно с позиций убежденного государственника, казалось бы, должен был такое наведение порядка приветствовать. Возможно, причиной резкого заявления московского мэра были его давние и прочные экономические и политические связи с Гусинским.
