Анатолий Гончаров - Голые короли
Их предшественники, служившие еще во времена Сталина, действовали изощреннее и хитрее. Отвергая истинных героев эпохи, они порождали героев вымышленных. Знали, что нет для России и русских разочарования сильнее и тягостнее, чем развенчание легендарного образа. От таких фугасов крышу сносит у всех и сразу.
Творцы мифов были принципиально бездарны, однако гордились этим обстоятельством и неустанно воспевали «ум, честь и совесть» нашей эпохи. Указанные добродетели обретались исключительно на Старой площади в Москве: «Когда победа у станка, когда успех в труде желанном, рапортовать идешь в ЦК - идешь туда за новым планом. Когда обида велика, когда неправда жить мешает, идешь за помощью в ЦК - и это сразу все решает...»
Неправда жить мешала - что да, то да. На заседании Политбюро ЦК КПСС 10 ноября 1966 года генсек Брежнев затронул важнейший для партии идеологический вопрос: «Подвергается критике в некоторых журналах и других изданиях то, что в сердцах нашего народа является самым святым, самым дорогим. Некоторые наши писатели договорились до того, что якобы не было залпа «Авроры», мол, это был холостой выстрел, что не было 28 героев-панфиловцев, что чуть ли не выдуман этот факт, что не было политрука Клочкова и не было его призыва: «Велика Россия, а отступать некуда, за нами - Москва».
Партийным комитетам всех уровней указано было дать достойный отпор клеветническим высказываниям. Принятое решение было созвучно партийной лирике того времени: «Получит добрая душа совет в Центральном комитете и в бой идет, врагов круша и побеждая все на свете...»
«Товарищи на местах» осознали степень их личной ответственности: велика Россия, а отступать будет уже некому.
Рождение героев70 лет назад из газеты «Красная звезда» страна узнала о подвиге 28 героев-панфиловцев, погибших у разъезда Дубосеково, но не пропустивших к Москве немецкие танки. Событие получило немедленное отражение в проникновенных стихах: «Гвардейцы! Братьев двадцать восемь! И с ними верный друг, с гранатой руку он заносит - Клочков Василий, политрук...»
Дивные вирши. Душевные. «С гранатой руку он заносит...» Не граната была там, а мина замедленного действия. Поначалу «верный друг-политрук» звался Диевым, а не Клочковым. Фамилию наспех придумали главный редактор «Красной звезды» Давид Ортенберг и литературный секретарь Александр Кривицкий. И вирши лепили под Диева, потом переделывали, поскольку не было такого политрука в 316-й стрелковой дивизии. Кто там на самом деле остановил танки у села Нелидово и сколько их было - борзописцев особо не интересовало. Бой состоялся 16 ноября 1941 года, после которого немцы заняли и Нелидово, и разъезд Дубосеково. 20 ноября их выбили оттуда. Из-за снежных заносов и пурги, продолжавшейся с редкими перерывами до февраля 1942 года, не стали искать тел погибших и никаких похорон, естественно, не устраивали. В феврале нашли троих, в марте еще три тела, в том числе и политрука Василия Клочкова. Мифического политрука Диева искать не стали.
Сталину не надо было верить или не верить в реальность подвига. Он знал, что Режицкая стрелковая дивизия, ставшая гвардейской и получившая наименование Панфиловской в честь погибшего командира генерал-майора Панфилова, стояла под Москвой насмерть. Но откуда взялось это странное подразделение численностью в 28 бойцов во главе с политруком не то Диевым, не то Клочковым? От «Красной звезды» потребовали объяснений. Таковые были даны главным редактором генерал-майором Ортенбергом.
«Днем 26 ноября я поехал в ГлавПУР. Как обычно, просматривая там последние донесения, вычитал в одном из них такой эпизод. 16 ноября у разъезда Дубосеково двадцать девять бойцов во главе с политруком Диевым отражали атаку танков противника, наступавших в два эшелона - двадцать и тридцать машин. Один боец струсил, поднял без команды (!) руки и был расстрелян своими товарищами. Двадцать восемь бойцов погибли как герои, задержали на четыре часа танки противника, из которых подбили восемнадцать...»
В ГлавПУРе с ног сбились, отыскивая донесение, на которое ссылался Ортенберг. «Ищите, - отвечал он, - должно быть». «Хорошо, но какая из двух фамилий политрука правильная - Клочков или Диев?» - последовал закономерный вопрос. Ортенберг нашелся сразу: «Как вы не можете понять простой вещи. У него двойная фамилия: Клочков-Диев. Отсюда и все разночтения». «А фамилии остальных 27 героев?» «Дадим, - обещал Ортенберг. -Сверим с политотделом дивизии и обнародуем».
И они дали. 22 января 1942 года Кривицкий печатает очерк под заголовком «О 28 павших героях», в котором подвиг описан так, словно автор являлся участником или очевидцем событий: «Пусть армия и страна узнают наконец их гордые имена. В окопе были Клочков Василий Георгиевич, Добробабин Иван Евстафьевич, Шепетков Иван Алексеевич, Крючков Абрам Иванович, Митин Гавриил Степанович, Шадрин Иван Демидович, Кужебергенов Даниил Александрович... Бой длился более четырех часов. Уже четырнадцать танков недвижно застыли на поле боя. Уже убит сержант Добробабин, убит боец Васильев... Мертвы Конкин, Шадрин, Тимофеев, Трофимов... Воспаленными глазами политрук Василий Клочков победно посмотрел на товарищей. «Тридцать танков, друзья, - сказал он бойцам, - придется всем нам умереть, наверно. Велика Россия, а отступать некуда. Позади Москва...»
Тут бы и остановиться Кривицкому, ведь страна примет эти слова как высшую правду, а остальное уже не имеет значения. Но чтобы остановиться, надо обладать чувством меры, каковое у него отсутствовало напрочь. Далее следовал такой пассаж: «Прямо под дуло вражеского пулемета идет, скрестив на груди руки, Кужебергенов. И падает замертво...» С какой стратегической целью шел, байронически «скрестив на груди руки», сын кайсацких степей, не сумел ответить и сам Кривицкий, когда пытал его об этом поэт Николай Тихонов, В итоге родилось нетленное: «Стоит на страже под Москвою Кужебергенов Даниил, клянусь своею головою сражаться до последних сил!..»
Из материалов следствия Главной военной прокуратуры ВС СССР: «В мае 1942 года Особым отделом Западного фронта был арестован за добровольную сдачу в плен немцам красноармеец 4-й роты 2-го батальона 1075-го стрелкового полка 8-й гвардейской им. Панфилова дивизии Кужебергенов Даниил Александрович. При первых допросах он показал, что является тем самым Кужебергеновым, который считается погибшим в числе 28 героев-панфиловцев. В дальнейших показаниях Кужебергенов признался, что не участвовал в бою под Дубосеково, а рассказывал об этом на основании газетных сообщений «Красной звезды», подписанных неизвестным ему А. Кривицким...»
Тем временем уже готов был текст указа Президиума Верховного Совета СССР о присвоении 28 панфиловцам звания Герой Советского Союза посмертно. Ждали визы Сталина. Командование Западного фронта и Наркомат обороны стояли на ушах: «Что будем делать с Кужебергеновым?» «Ничего страшного, - бодро отвечал Ортенберг, - произошло банальное недоразумение. В бою под Дубосеково участвовал не Даниил, а его брат Кужебергенов Аскар. Сути дела это не меняет».
Скрепя сердце согласились, что не меняет, хотя и понимали: врет Ортенберг беззастенчиво. 21 июля 1942 года всем 28 гвардейцам, перечисленным в очерке Кривицкого, было присвоено звание Героев Советского Союза. Почти сразу же после опубликования указа выяснилось, что Аскар Кужебергенов никогда не числился в личном составе 4-й и 5-й рот 1075-го стрелкового полка. Не отыскался он и в других подразделениях Панфиловской дивизии, отведенной в тыл на переформирование. Зато обнаружилось другое. На второй день после героической гибели панфиловцев жители села Нелидово прятались в погребах от шаставших в поисках сала и самогона сержанта Добробабина и рядового Васильева.
Перепуганные бабы выставили на порог бутыль со свекольным самогоном, а сами молились на единственную уцелевшую в церкви икону Божьей матери «Взыскание погибших». Что-то из этих двух обстоятельств подействовало на дезертиров. Они оставили свои винтовки и ушли в сторону немецких позиций: «Нет, героев не сбить на колени, во весь рост они стали окрест. Чтоб остался в сердцах поколений Дубосеково темный разъезд...»
Он и остался. Темным.
Комментарий к несущественномуПанфиловцы, воины 316-й стрелковой дивизии, героически сражавшейся под командованием генерал-майора И. В. Панфилова в октябре-ноябре 1941 года в битве за Москву. В тяжелых оборонительных боях дивизия отражала массированные атаки превосходящих сил противника, рвавшегося к Москве по Волоколамскому шоссе. 16 ноября, когда началось новое наступление, 28 бойцов-панфиловцев во главе с младшим политруком Клочковым-Деевым совершили выдающийся подвиг в районе разъезда Дубосеково»,
Энциклопедия «Великая Отечественная война 1941-1945».
Герои не умираютВсе лето 1942 года литературный секретарь «Красной звезды» Александр Кривицкий находился в творческом отпуске. Ковал железо, пока оно горячо. Из искры, согласно марксистско-ленинской теории, обязано было возгореться соответствующее пламя. И оно возгоралось. Несуществующее политдонесение о подвиге 28 героев плюс передовица в «Красной звезде», плюс очерк «Завещание павших» легли в основу первой книги Кривицкого, которая впоследствии размножилась едва ли не десятком клонов: «Герои не умирают», «Великое не умирает», «Неподвластно времени» и т. д.
