Марина Золотаревская - Король Завидий

Марина Золотаревская

Король Завидий

За высокими горами, за глубокими морями, за тревожащими снами, повседневными делами, лежит страна Невоздания. Когда-то ею правили короли. Предпоследнего (о последнем речь впереди) звали Нивзуб Нагой. Ох и деятельный же был король! Всем занимался, во всё совался, даром что ни в чём не разбирался. Всех учил, как им лучше своё дело делать: жнецов и кузнецов, врачей и скрипачей, художников и сапожников, и даже каторжников-острожников. Так и сыпал приказами. То есть сам он именовал их советами. Но попробуй не послушаться королевских советов — вмиг из художника или там сапожника превратишься в острожника.

А советы были — один ценней другого. То король велит слегка обжаривать зерна кукурузы перед посевом. То скажет: нечего расходовать чугун на котлы и сковородки. Отныне будете вырезать их из дерева. Ведь бывают деревянные миски-ложки? А сэкономленный чугун пойдёт на лодки.

Кстати, все знали: если послушаешься — с тебя же спросится. Почему, мол, жареная кукуруза до сих пор не дала всходов? Может, ты нарочно плохо её удобрил? Почему лодка из лучшего чугуна затонула? Может, ты назло просверлил дно?

Тошно приходилось при короле Нивзубе тем, кто знал своё дело. Многие не выдерживали — бежали в соседнее королевство Достигаллию. Там их охотно принимали. Король достигалльский каждый день пил за то, чтоб Нивзуб подольше правил, и называл его благодетелем.

А все жители Невоздании, от первого министра до последнего нищего, спали и видели, чтобы их король вышел на пенсию и передал власть наследнику, своему племяннику. От молодого принца — звали его Зариций — ожидали перемен к лучшему. Образование он получил за границей, и, как говорили, был неглуп, неплохо разбирался в науках и в политике, да и в искусстве кое-что смыслил: пел прилично, рисовал симпатично, сносно играл на лютне, а при случае мог даже сочинить недурные стихи. Вдобавок он был хорош собой, особенно в профиль. Изобразишь такого на монетах — приятно будет посмотреть.

Увы, дядюшка-король не торопился на заслуженный отдых.

— Пропадёт страна без моих советов! Разве мальчишка справится? Умеет лишь книжки листать да струны щекотать!

И вот в один прекрасный день… или не столь уж прекрасный? Ну, это как посмотреть. Короче говоря, однажды Нивзуб Нагой захворал. Болезнь его была пустячная, но всё-таки пришлось позвать лекаря. И стал король давать лекарю советы, как его, короля, лечить. Тот возьми и послушайся. Спросилось бы с него крепко, да спрашивать было уже некому.

Вот так принц Зариций сделался королём. А что первым долгом делает новый король? Понятно, хоронит старого. Вызвал Зариций министра похоронных дел. Министр явился, поклонился и брякнул:

— Ваше высочество…

Тут до него дошло. Хотел извиниться, а ляпнул куда хуже:

— …простите, ваше коровельское…

И пожелтел от страха, хоть самого хорони. Но Зариций его успокоил:

— Ничего-ничего, я и сам покамест не привык. Ведь усопший король ещё не погребён. Потому я и послал за тобой.

Министр дрожащим голосом спросил:

— Что изволите приказать относительно похорон?

— Ничего не изволю, — отвечал молодой король. — Ты же в этом понимаешь куда больше меня. Объясни, что и как нужно устроить.

Министр сперва заморгал от неожиданности, потом опомнился, откашлялся и начал:

— Во-первых, государь, потребуется погребальная колесница…

Похороны Нивзуба прошли без сучка, без задоринки, — куда лучше, чем все его начинания. Правда, слёз было мало. Вернее, их не было вовсе. Нанимать плакальщиц Зариций запретил; сам он, как шёл за гробом, казался не опечален, а скорее озабочен, а что до подданных — те просто тихо радовались. Радость, впрочем, была у всех разная.

Министр, конечно, не смог умолчать о разговоре с королём. Вот иные и решили: раз наследник, едва взойдя на трон, уже попросил совета, то это не будет не король, а кукла рукавичная; делать он станет то, что ему подскажут, и за счет такого правителя не поживится разве что ленивый.

Очень скоро напросился один тип к Зарицию на аудиенцию и завёл речь:

— Государь, ваш блаженной памяти дядюшка малость поистратился…

— Казна почти пуста, — признал король. — Дальше!

— Я знаю, как её наполнить.

— Неужели?

Тут проситель повертел головой, точно проверяя, не подслушивает ли кто, вытянул шею и прошипел:

— Ваше величество, я стою на пороге открытия. Месяц-другой опытов, и я добуду философский камень!

— Так-так. И что же тебе нужно для опытов?

Проситель прижал к груди ладошки:

— Реторты, колбы и горелки у меня свои. Нужно бы матерьяльца, сиречь золотишка… Немного, ста аптекарских фунтов хватит…

Зариций потёр подбородок:

— Выходит, тысяча двести аптекарских унций. А за три унции золота в нашем государстве можно приобрести корову или лошадь. Накладно получается…

— Государь! — воскликнул проситель. — Когда я открою философский камень, ваша сокровищница будет завалена золотом по самую крышу!

Король встал:

— Ну, ладно. Кое-что тебе выдать могу. Погоди минутку.

Он вышел и скоро вернулся, держа в руках что-то прямоугольное, обёрнутое парчой.

— Бери. Это — чистое золото! Своё, между прочим, отдаю, от сердца отрываю. Теперь, надеюсь, ты разберёшься с философским камнем.

Взял посетитель пакет — тяжёлый. Верно, слиток. Ну и обрадовался же мошенник!

— Благодарствую, государь! Ваше богатство к вам вернётся удесятерённым!

А про себя хихикает: «Больше ты не увидишь ни его, ни меня, репка коронованная!» И давай кланяться и пятиться, и скорей вон из дворца, пока король не передумал.

Добраться домой у мошенника не хватило терпения. Забежал куда-то в безлюдный закоулок на дворцовых задворках. Развернул парчу. Что-то блеснуло. Точно — золото!

Золото — да не то. В руках он держал толстый том с позолоченным обрезом — «Основы химии».

Как шваркнет мошенник книгу об стену:

— Чтоб ты провалился со своей учёностью!

Кусок парчи подобрал — вот и вся добыча.

Недели не прошло — является к королю другой молодчик, и тоже с прожектом.

— Хорошо бы, государь, закупить песок в тех краях, где есть пустыни, и засыпать им наше море. Получится суша. Разделить её на участки да продавать под застройку. Хлопоты все беру на себя. Потекут в казну денежки. Ну, и мне, вашему верному слуге, малую толику за труды…

Зариций в ответ:

— Славная задумка, хотя надо бы её немного подправить. Продадим, во-первых, всё целиком. Во-вторых, не под застройку, а под посевные пашни. А в третьих, не кому-нибудь, а тебе, моему верному слуге, чтобы сеял ты на том песке-зыбуне чёрную икорку. Будешь снимать урожаи из цельных осетров. Хочешь — бери к столу, хочешь — торгуй осетринкой, вот и будет тебе за труды… Согласен?

Посетитель рот разинул, что твой осётр на песке. А король берёт его за локоток да бережно так подводит к дверям: «Ступай, милейший, подумай, не спеши. Может, море пока само высохнет…»

Выпроводили этого — приходит третий.

— Государь, надобно бы учредить новое ведомство, чтоб взимало налоги да штрафы.

— За что же? — спросил король.

— За мысли, ваше величество. А то каждый думает, что хочет, да ещё и не платит за это. Надобно за недозволенную мысль взимать штраф, а за дозволенную — налог. Вам, государь, даже и беспокоиться ни о чём не придётся, сам обо всём порадею, коль изволите поставить меня во главе…

— Погоди! Как же ты отличишь дозволенную мысль от недозволенной?

— В глазах прочту.

А король и говорит:

— Ну-ка, посмотри в мои глаза. Что ты в них читаешь?

Прожектёр отпрянул:

— Ваше величество, да разве я смею?..

— Давай, — настаивал его величество, — разрешаю!

Была не была, подумал тот, и заявил:

— В ваших глазах, государь, я читаю всемилостивейшее одобрение…

Вздохнул Зариций:

— Нет, не сумеешь ты возглавить новое ведомство. Неправильно читаешь в глазах. Мои, например, сейчас говорят: чтоб духу твоего здесь не было!

Немало ещё прохиндеев пыталось доступиться к новому королю, да не вышло. Отчаявшись, они даже жаловались один другому: «На козе к нему не подъедешь!»

Нашлись, однако, люди, которым король доверился, только те брали не обманом. То были мостильщики и текстильщики, инженеры и землемеры, купцы и философы-мудрецы, повара и столяра, — словом, мастера! Всех, кто в своём ремесле, — понятно, честном — достиг совершенства, молодой король чтил и ценил, и не считал зазорным попросить у них совета. А как иначе мог бы он привести страну в порядок после того, как покойный дядюшка столько наглупил да напортачил?

Жареную кукурузу, запасённую при Нивзубе для посева, пустили на корм курам — не пропадать же добру. Это одна птичница подсказала. Переплавили на сковородки почти все чугунные лодки — последнюю оставили, на пьедестал поставили, начертали на нём надпись в назидание будущим поколениям: не повторяйте, мол, наших глупостей. Это один философ посоветовал. И на все государственные должности теперь назначались те, кто знал дело, а не свой карман. До этого король додумался сам.