Времени в обрез: ускорение жизни при цифровом капитализме - Джуди Вайсман
До сих пор мы занимались только первым измерением, связанным с нехваткой (часового) времени или существенным чувством перегруженности. Как мы видели, самое всеобъемлющее описание этого состояния дают исследования на основе дневников использования времени, в рамках которых фиксируется и подсчитывается количество времени в минутах, посвященное разным видам деятельности. Такой метод можно использовать, чтобы проследить сближение и расхождение тенденций использования времени в разных странах, у разных классов и представителей разных гендеров, а также изучать разделение труда в семье[144]. Однако в рамках такого анализа основное внимание уделяется продолжительности занятий разного типа. Этот метод уже не очень годится для анализа таких качественных аспектов времени, как темп или интенсивность различных занятий, а также их ритм и последовательность.
Сейчас я хочу рассмотреть второй из вышеперечисленных механизмов, а именно темпоральную дезорганизацию, напоминающую о важности изучения ритмов жизни или ее организации. В данном случае чувство измотанности менее заметно, чем в его существенном виде, поскольку речь идет об ощущениях, очевидным образом не связанных с абсолютной нехваткой времени. Однако оно особенно интересно с учетом той степени, в которой подвергаются эрозии коллективные социальные практики, вытекающие из институционально стабильных темпоральных ритмов.
Мы живем в обществе, в котором стандартная рабочая неделя, когда значительная часть населения работала в одно и то же время, уже не является нормой. Гибкие графики работы, работа в режиме 24/7 и работа по контракту создают проблемы согласования, так как время работы и ее местоположение во все большей степени дерегулируются и рассеиваются. С ростом нехватки времени ассоциируется и распространение работы по вечерам и выходным отчасти потому, что оно снижает способность индивидуумов увязывать график работы с социальной активностью друзей и членов семьи, а также находить достаточное количество времени для сна. В то время как группы, занимающие более высокое социально-экономическое положение, имеют возможность использовать этот рост гибкости в целях усиления контроля над своим временем, группы, обладающие более низким статусом, страдают от темпоральной фрагментации, вызванной трудом в неурочные часы.
Тем не менее обе группы испытывают сложности в плане социализации из-за ослабления единого социотемпорального порядка и соответствующей фрагментации занятий. Как подчеркивает Саутертон, если представители средних классов предпочитают заранее договариваться о встречах, представители рабочего класса используют для встреч публичные пространства, где существует высокая вероятность случайной встречи с товарищами по сетевым сообществам[145]. Однако в обоих случаях согласование становится все более проблематичным. Это означает, что человек, «показавшись» в публичном пространстве, с меньшей вероятностью встретит там друзей и знакомых, потому что они могут работать в другое время суток. (Неудивительно, что необходимым подспорьем при персонализации графика работы стали сотовые телефоны — к этому вопросу мы вернемся ниже.) Различные практики потребления также предусматривают взаимодействие в рамках социальных сетей, требующее координации. Короче говоря, проблема координации носит коллективный характер — она требует согласования практик между всеми графиками в рамках социальной сети. В этом смысле чувство измотанности является следствием серьезных проблем с координацией практик во времени и в пространстве.
Хорошей иллюстрацией является возникновение пищевых полуфабрикатов. Широкое распространение частично или полностью приготовленной пищи отражает желание сэкономить время, так как ее по большей части покупают те, у кого больше всего денег и меньше всего времени. Такие потребительские товары воспринимаются многими как решение проблемы приготовления и потребления еды в контексте насыщенного образа жизни и нехватки времени. Однако Алан Уард указывает, что они в той же степени служат ответом на перестройку пространственно-временных отношений повседневной жизни в рамках современного стремления к сокращению трудовых усилий[146]. Хотя ужины в кругу семьи сохраняют свое символическое значение в качестве важной формы общения, в наши дни они сопряжены с серьезными проблемами согласования: людям становится трудно собраться в одно время в одном месте. В нужном месте на протяжении достаточно долгого времени должен находиться не только повар, но и те, для кого он готовит еду. Эрозия институционально закрепленных порядков и фрагментация повседневных дел приводят к тому, что для выполнения всего, что требуется в повседневной жизни, нужно все больше переговоров, решений и усилий. Для значительной части населения важным делом становится планирование встреч с нужными людьми.
Согласно этим аргументам, ощущение спешки в значительной степени вызвано трудностями синхронизации пространственно-временных путей: «проблеме нехватки времени предшествует проблема расписания»[147]. Даже если у людей имеется больше времени, большее значение, чем продолжительность работы, имеет ее разброс по дням недели. Наряду с признанием того, что вклад в ощущение нехватки времени вносит и распространение женского труда, упор здесь делается на трудноразрешимой проблеме планирования в обществе, отказывающемся от заведенных порядков. Участники дискуссий об измотанности не уделяют достаточного внимания пространственному аспекту и необходимости в межличностных контактах.
Хотя такое изображение темпоральной дезорганизации многое добавляет к нашему пониманию ощущения нехватки времени, акцент при этом снова в какой-то мере оказывается смещенным с домохозяйств на индивидуумов. Мы уже видели, что нехватку времени в наибольшей мере ощущают семьи с двумя кормильцами, а большинство проблем согласования возникает именно на уровне домохозяйств. В первую очередь именно к вопросу межсупружеской координации восходит требование гибкого рабочего графика. Когда оба супруга выходят на рынок труда, семейный день становится более сложным, так как графики работы супругов могут не перекрываться или, иными словами, быть рассинхронизированными. В случае такой десинхронизации повседневная семейная жизнь приобретает иной облик, так как супруги, как правило, проводят вместе меньше времени, но домашние дела и родительские обязанности распределяются между ними более равномерно.
Таким образом, распространенность и причины планирования свободного времени в семьях с двумя кормильцами (когда супруги планируют свой график работы таким образом, чтобы им не приходилось работать одновременно) непосредственно связаны с нехваткой времени. Более того, факты убедительно свидетельствуют о популярности и дальнейшем распространении этого явления. Лоран Ленар, опираясь на французские исследования, выяснил, что на семьи, в которых оба супруга работают по стандартному графику (примерно по восемь часов в день), приходится менее половины всего времени, затрачиваемого семьями на работу[148]. Эти пары на протяжении примерно 70 % рабочего времени работают одновременно (синхронно). Что касается остальных, то нетипичный график работы является результатом удлиненного рабочего дня, посменной работы, неполной занятости и сокращенного рабочего дня либо нерегулярной работы. Эта картина не противоречит тому, что наблюдается в США и многих других современных экономиках.
Но можно ли назвать эту тенденцию итогом
